Гости проявили пунктуальность. Баронесса с Карловым брезгливо озирались по сторонам и косились друг на друга, но недовольства не выказывали. А камердинер скромно держался в сторонке от господ. От имени сыскной полиции Родион поблагодарил за исполнение гражданского долга и обещал надолго не задерживать.
— Постараюсь быть кратким, — сказал он, капельку волнуясь. — Дело это загадочное, а потому долгих рассуждений не требует.
Возражений не последовало.
— Господин Донской убит таинственным образом: каменной рукавицей. Убийца известен и найден, но наказать его не представляется возможным. Он — памятник. Стоит на Воскресенском кладбище. Сошел с постамента, чтобы покарать соблазнителя и негодяя. На этом надо бы поставить точку. Закону не справиться с призраком и высшей справедливостью. Остается засвидетельствовать личность убитого и от имени полиции выразить вам искреннюю признательность.
Раскрыв тонкую папку дела, Родион предложил господам ознакомиться, с тем чтобы опознать жертву или отказаться от показаний. К листу машинописного текста скрепкой прижималась фотография, сделанная в морге участка. Госпожа Аловарова только взглянула, зажмурилась и шумно задышала. Было видно, как тяжело ей сдерживать волнение. И все-таки дама нашла силы поставить подпись на указанной строчке. Дмитрий Иванович насупился, но взгляда не отвел, подпись вывел чисто и аккуратно. А вот Лопарев отписался, почти не глядя.
— Теперь, когда формальности улажены, я могу быть свободна? — спросила Анна Ивановна.
Ванзаров попросил уделить ему еще несколько минут:
— Раз с убийцей вышла такая незадача, остается выяснить кое-какие мелочи, в сущности, смятые бумажки, которые забыли выбросить.
На стол легли приходные ордера и чековая книжка «Лионского кредита».
— Попробуем выяснить, что же это такое и почему они оказались в квартире убитого.
Приглашенные насторожились. Родион продолжил:
— Представим такую историю: в банк является господин представительной внешности с чековой книжкой. Он просит выдать буквально сейчас пятнадцать тысяч рублей. Клерк объясняет, что за срочность придется удержать десять процентов. Господин соглашается: очень нужны деньги, такая жизненная ситуация. Чек проверяется: сомнений нет, настоящий, да и гость не вызывает подозрений. Кассир, обрадованный выгодной сделкой, от которой и ему перепадет, отсчитывает тринадцать с половиной тысяч. Банк с барышом, господин получил так необходимые ему средства. Кажется, все счастливы. Но что-то мешает наслаждаться всеобщим благоденствием. В чем же дело?
Никто не проявил инициативы. Пришлось юному чиновнику продолжить самому:
— А дело в том, что на следующий день или чуть позже, когда банк предъявит чек к взысканию, обнаружится поразительная вещь: чековая книжка настоящая, но на ее счет положено не более ста рублей. И на те уже выстроилась очередь претендентов. Откроется горькая правда: банк натурально обманули. Вместо чистой прибыли — чистый убыток. Эту классическую аферу в столице уже давно не практикуют. Нынче ее проворачивают в провинциальных лавках, представляя чек от знаменитого столичного банка. Но на этот раз тоже было придумано остроумно: чековую книжку завели в уважаемом французском банке, а чеки предъявляли в других банках. Идея талантливая, но для ее осуществления требуется солидный вид и психологический расчет.
Баронесса и Карлов всем своим видом выражали глубокое непонимание, зачем им это рассказывают. Камердинер покорно ждал, подпирая стену. Ванзаров продолжил:
— Заявиться в банк наудачу — довольно рискованно. Надо точно знать, кто из клерков поддастся на заманчивое предложение. Для этого их следует изучить заранее. Как? Как делают все клиенты: прийти в банк, поговорить об открытии вклада, о покупке облигаций или получении займа и незаметно прощупать собеседника на простые человеческие слабости: жадность и жалость. Все это требует времени — около месяца. В банки нельзя заявляться слишком часто. И еще важный момент: уж если тратить усилия, то для того, чтобы сорвать приличный куш, обманув несколько контор сразу, да так, чтобы никто не успел разобраться, в чем дело. Вчера этот день настал. Господин Донской ограбил четыре банка на пятьдесят четыре тысячи рублей. Достойная победа ума.
— Господин Ванзаров, все это, безусловно, интригующе и довольно познавательно, — сказала Аловарова, разглаживая юбку. — Если Иван Иванович оказался жуликом, это горький урок мне, как женщине: надо осторожней выбирать друзей. Но какое отношение к его подвигам имею я? Позвольте покинуть ваше милое заведение. У меня начинает болеть голова…
— Да уж, что-то непонятное затеяли, — поддержал Карлов. — И мне пора, дома заждались. Лаурочка опять вся в слезах. Еле успокоил. Боюсь оставлять ее надолго…
Заверив, что ему потребуется буквально несколько минут, Родион сказал:
— У Донского скопилась приличная сумма. Кажется, садись в ближайший поезд и даже чемоданы не бери — с такими средствами до конца жизни можно не думать о бытовых мелочах. Но, провернув удачную операцию, Иван Иванович возвращается домой. И ведет себя странно: ожидает какого-то гостя. Впоследствии оказалось — каменного. Зачем? Почему? Такой умница, обманувший четыре банка, не может совершать необдуманных поступков. Попробуем понять его логику.
На это юному чиновнику предоставили полную свободу.
— Украденное богатство надо куда-то деть. На руках оставлять глупо — могут попросту ограбить. В банк положить нельзя. Человек, который обворовывает банки, им не доверяет. Исчезнуть — почти невозможно. Кража слишком велика, будут подняты все силы для розыска. И тогда возникает идея, как пользоваться украденным в свое удовольствие, ничего не опасаясь. Что же придумал Донской?
Вопрос повис в воздухе. Могло показаться — от потери всякого интереса к истории. Господа явно скучали: Аловарова зевнула, а Карлов демонстративно поглядывал на часы.
— Ответ простой, — сказал Родион. — Донской должен умереть, и смерть его должна подтвердить полиция. С мертвого взятки гладки. Главное, чтобы полиция была замазана по уши.
— Так кто же убил Ивана Ивановича? — с нетерпением спросила баронесса.
— Сейчас доберемся, — пообещал Ванзаров. — В гениальной голове созревает красивый план: нужен сообщник, который не знает, что его ждет. А также таинственный убийца. С этим трудностей не возникает. Сверток денег Донской привозит на кладбище, где прячет под статую рыцаря, слегка отодвигая монумент. После чего отламывает перчатку, благо камень мягкий, вроде известняка. Мститель с того света готов. Сообщник, не отличающийся умом, но крепкий физически, во всем помогает, но ничего не подозревает. Ему объясняют, что деньги полежат здесь, пока все не утихнет.
Карлов тяжело задышал:
— Душно что-то… Сердце шалит… Столько переживаний… Позвольте, выйду.
— Потерпите, уже скоро… План исполняется как по маслу. На следующий день Донского находят с разбитым до неузнаваемости лицом. То, что убит именно Иван Иванович, сомневаться нет причин: три свидетеля, из которых один его камердинер, подтверждают личность Донского. Полиции остается ломать голову, как же погиб любвеобильный герой. И вот тут возникает вопрос: а кто же сами свидетели? Вопрос кажется глупейший: уважаемые господа, вдова-баронесса и почтенный отец семейства. Так должен был подумать каждый чиновник полиции. Он не стал бы проверять так удачно и сразу нашедшихся свидетелей. Зачем? Все же очевидно. Не правда ли, Анна Ивановна?
Госпожа Аловарова устало ответила:
— Господин Ванзаров, я не понимаю, о чем вы…
— О том, что полиции готовилась ловушка.
— В чем же ловушка, Родион Георгиевич?
— Свидетели сами явились к «телу», зачем же выяснять, кто они такие. На опознании в участке у них и документов не спросят, прямо как я. Такие уважаемые люди: вдова в черном и славный господин широкой натуры, да еще с дочкой пострадал. Даже паспорта подделывать не нужно. Еще спасибо скажут и прощения попросят за беспокойство. Когда же начнется разбирательство, выяснится, что баронесса Аловарова и господин Карлов с семьей давно находятся на отдыхе на Французской Ривьере, заграничные паспорта выданы и зарегистрированы в Министерстве иностранных дел. Ловушка захлопнулась…
Ванзаров выразительно хлопнул в ладошки, словно аплодируя логике. Но его не поддержали.
— Двое опознавших тело — фальшивые свидетели. Не заметили, не проследили, дело пахнет отставками, тут выговором не обойтись. Что делать полиции? Закрыть на все глаза и стоять на своем, утверждая, что тело Донского опознано правильно. Все — нет его, умер и закопан. Не признаваться же в собственной глупости. Ловушка очень крепкая — административная. Вы были уверены, что обычный чиновник ленив и нелюбопытен, за что и поплатится. Мелкие детали и несуразности тревожили мало. Но теперь все по-другому. Сами только что подписались под своим приговором… Не надо, господа, и пытаться… На выходе дежурят городовые. Извините, вы сюда пришли по своей воле, я вас под конвоем не тащил.
