— Без бревен и досок, которые вы поставляете, мы были бы так же беспомощны, как художник без палитры.
Она вяло улыбнулась в ответ на мою лесть, словно надеялась услышать нечто совсем другое.
— Вы когда-нибудь задумывались, Натаниел, свидетелем каких тайн может стать этот предмет мебели за время своего существования? Как долго он прослужит? Станут ли потомки ваших клиентов ценить его так же, как и их отцы? Или он выйдет из моды и будет стоять в каком-нибудь позабытом углу, как диковинное напоминание о нашем суетном веке?
Меня так и подмывало спросить ее — к чему она клонит? Пытается раздразнить меня? Устраивает экзамен? Если проверяет, то с какой целью?
— Наверно, вы сочтете меня скучным человеком, — нерешительно отвечал я, — но я и впрямь никогда не задумывался об этом. Для меня главное, чтобы клиент был доволен и вновь обратился ко мне с заказом.
Она раздраженно тряхнула головой.
— Вы неисправимый прагматик, Натаниел. В таком случае, расскажите мне про этот секретер. Какие мысли воплощены в его конструкции? Как его создавали?
Теперь она взывала к моему профессионализму, но таким тоном, будто критиковала, и меня это задело. Естественно, мне захотелось продемонстрировать ей свою компетентность, убедить ее, что я далеко не такой ограниченный человек, за какого она меня принимает; но внутренний голос подсказывал, что это был бы неоправданный шаг. Она слишком умна и проницательна, чтобы купиться на хвастовство. Скромность и сдержанность ей больше придутся по нраву. Я принял серьезный вид и с беспристрастностью специалиста, в совершенстве владеющего тонкостями своего ремесла, стал объяснять:
— Секретер состоит из трех частей и изготовлен из разных видов тропических пород дерева: главным образом красного, эбенового и птерокарпуса. Материалом для наиболее эффектных украшений послужила позолоченная медь, но также использовались перламутр и слоновая кость. Полагаю, в декоре Чиппендейл воплотил темы гравюр Гольциуса и Берейна.
Элис созерцала рельефную композицию с изображением нереид, каскадов, ракушек, бантов и листвы. На инкрустированных деревом и медью поверхностях были запечатлены морские чудища, дельфины, храмы, вьющиеся виноградные лозы, листья аканта и птицы. Роскошная вещь — сплошной декор и позолота, за которой и дерева-то не разглядеть.
— Этот предмет мебели примечателен вдвойне. Он отличается как богатством декора, так и сложностью конструкции. Вы фактически не найдете здесь ни одной прямой линии, а чтобы достигнуть этого, нужно было собирать модель по кусочкам. Самые маленькие ящички внутри изготовлены из деревянных пластинок не толще детского ноготка. Соединительные узлы столь же миниатюрные — врубка в ласточкин хвост, сплачивание в четверть.
Я вновь посмотрел на нее. Она внимательно слушала меня, сидя в кресле. Манерничает? Или, может, нервничает, как и я? На ней было новое темно-фиолетовое платье, выгодно оттенявшее красоту ее огненных волос и белизну кожи. На улице было еще довольно прохладно, но она пришла без шали и без накидки, словно собиралась в спешке. Я вспомнил, какой у нее был вид в тот день на башне, когда я подхватил ее на руки и понес к карете Фоули. Она едва не теряла сознание от боли и казалась такой покорной, податливой — не то что эта особа с непроницаемым лицом, которая сейчас сидит передо мной. И, однако, неизвестное всегда влекло меня.
Утомленный собственными заумными рассуждениями, я поторопился закончить лекцию.
— Ну и, наконец, обратите внимание на облицовку из дуба и сосны. Посмотрите, какой яркий узор образует текстура. 6 Одна пластинка повторяет другую, создавая стройный симметричный орнамент. Чтобы добиться такого эффекта, мастер должен нарезать шпон тончайшими листами из одного куска дерева. Разумеется, как вы понимаете, древесина с более сложной текстурой в то же время и более ломкая, и мастер, работающий с ней, должен обладать особой сноровкой и большим умением. — Я сглотнул слюну: во рту пересохло оттого, что я слишком долго говорил. Мне хотелось понять, о чем думает Элис, но она хранила молчание. — Не стану утомлять вас лишними подробностями. Лучше посудите сами. — Я жестом пригласил ее подойти к секретеру и, взмахнув руками по примеру фокусников, распахнул внешние дверцы, открывая нутро ее взору.
Она охнула при виде обилия ниш и углублений.
— Это еще не все, — сказал я, довольный тем, что выбил ее из равновесия. Я вручил ей ключ. — Возьмите это и откройте дверцу центрального отделения. — Она принялась было исполнять мое указание, но тут же повернулась ко мне:
— Здесь нет замка.
— Еще одно чудо, — сказал я, посмеиваясь над ее замешательством. — Замочные скважины спрятаны в инкрустации и проявляются только при нажатии на определенную точку. — Я тронул руку херувима, и замочная скважина открылась. Я вставил в нее ключ и отпер дверцу внутреннего отделения, за которой таилось небольшое углубление. — Чиппендейл говорит, что только в одной этой полости находится с десяток потайных отсеков, которые можно обнаружить, если знаешь, как сдвинуть скользящие панели. В нашу последнюю встречу, когда он уволил меня, он предложил мне поискать их, прежде чем я уйду.
— Ну и вы попытались?
— Нет.
— На мой взгляд, у вас это должно получиться лучше, чем у кого бы то ни было.
— Я не сомневаюсь в своих силах, — отвечал я. — Я без труда могу отыскать здесь каждую нишу. Меня удержало другое. Прими я вызов Чиппендейла, он расценил бы это как косвенное признание его превосходства, что немало потешило бы его самолюбие. А после всего, что произошло, я совсем не в настроении потакать его прихотям.
Элис что-то неразборчиво буркнула в ответ, но сама меня едва ли слышала. Ее внимание было приковано к инкрустации на одном из крошечных внутренних ящичков. Она склонилась к нему и промолвила:
— Хм, любопытно. — Щурясь, она переводила взгляд с одного ящичка на другой.
— Что вас удивляет? — спросил я. Мне было немного досадно, что она так быстро отвлеклась и отвернулась от меня.
Элис выпрямилась и перехватила мой взгляд.
— Вы не обратили внимания на декоративное обрамление?
Я пожал плечами и, нехотя шагнув вперед, тоже склонился к ящичкам.
— Это дерево породы партридж, — сказала она, не дожидаясь моего ответа.
Мы в недоумении посмотрели друг на друга.
— И впрямь неожиданность, — согласился я.
— А за последние месяцы поставок этой древесины не было. На моей памяти ее вообще не привозили с тех пор, как я возглавила наш лесной двор.
— Значит, у него на складе есть запас. — Я по-прежнему не сводил с нее глаз.
— Учитывая значение этого дерева, вам не кажется, что все-таки следует принять вызов Чиппендейла и посмотреть, какие секреты таятся в этом секретере? — спросила она.
Как я уже говорил, во всем, что касается моего ремесла, у меня хорошо развита интуиция, и я способен отыскать любое потайное отделение, запрятанное самым искусным мастером. Я выдвигал каждый ящик в центральной части секретера и водил пальцами по нижней раме, нащупывая какую-нибудь выпуклость или паз, которые указывали бы на сдвигающуюся панель. Мне потребовалось около получаса, чтобы обнаружить все оригинальные механизмы и потайные затворы и открыть их с помощью миниатюрных острых инструментов и ключей, припрятанных в кармашках. Наконец я извлек из центрального отделения двенадцать маленьких ящичков и выставил их на соседний стол, оставив в секретере зияющую полость, напоминавшую раззявленный рот. Мы разглядывали лежащие перед нами ящички. Все они были обиты изнутри алым бархатом, будто предназначались для хранения медалей, монет или украшений. Все были пусты, кроме одного. В нем лежала половинка простого золотого кольца.
Взяв его в руку, я почувствовал, как у меня похолодела кровь. Если на ярком бархате кольцо еще как-то сияло, то на фоне золоченого секретера оно утратило свой блеск и казалось тусклым и маленьким.
— Что это? — спросила Элис.
— Если не ошибаюсь, это вторая половинка кольца, которое мы с Фоули изъяли из шкатулки Партриджа. Не думаю, что вы его когда-нибудь видели.
Я покрутил золотой полумесяц на ладони. Как и на первой половинке, на его внутренней поверхности была выгравирована надпись.
— Жаль, что у меня нет второй половины. Хотелось бы целиком прочесть всю надпись. Если я правильно помню, там было написано: «На память Ш.». Здесь же выгравировано: «от Т. Ч.».
Элис занялась ящичками, которые я вытащил из секретера. Она брала их в руки по очереди и внимательно рассматривала дерево.
— Нужно немало древесины, чтобы облицевать такое количество ящиков.
Я ее почти не слушал. Мне не давала покоя мысль, что слишком уж быстро я обнаружил кольцо. Чиппендейл виртуоз в своем деле, и он не стал бы прятать все свои секреты в одном месте, да еще прилагать к ним инструменты, с помощью которых можно вскрыть полости. Значит, это ложные секреты, ловушки, призванные усыпить бдительность и отказаться от обследования остальных секций секретера. Чутье подсказывало мне, что я еще не все нашел.
