– В их группе имеется наш информатор.
– Кто он? Мужчина, женщина?
– Женщина… Ее зовут Феодосия Артузова. Она из приличной аристократической семьи. Запуталась. Так бывает.
– Ваш информатор не назвал, случайно, точную дату готовящегося покушения? – скрывая раздражение, спросил Уваров.
– В ближайшее время она готова назвать эту дату, если мы выплатим ей двадцать тысяч рублей.
Александр Петрович поморщился. Сумма показалась великоватой. За такие деньги он мог бы нанять целую дюжину агентов, однако интересы безопасности императора вынуждают пойти на чрезмерные траты. Лицо Уварова выражало крайнее неудовольствие, но решение было принято.
– Вы уверены, что она назовет точную дату?
– Она одна из тех, кто влияет на это решение, – отвечал действительный статский советник. – А потом ей просто не захочется ссориться с нами. Неизвестно, какими последствиями для нее это может обернуться.
– Тоже верно, – согласился Уваров, едва кивнув. – Пусть получит эти деньги, но ответ я должен знать немедленно.
– Сегодня же телеграфирую нашему резиденту Рачковскому, чтобы он вышел с нами на контакт.
– Вот и отлично. А теперь, что у нас по фальшивым деньгам?
Два месяца назад тайным и особым указом Александра Третьего на территории Германии было организовано производство фальшивых марок: некоторая ответная мера на активную деятельность Германии на международной арене и ее агрессивную политику по отношению к Российской империи. После победоносной русско-турецкой кампании по соглашению Берлинского конгресса России досталась всего-то Южная Бессарабия, в то время как изначально речь шла о выходе России к Средиземному морю. Неудачу в международной политике следовало связывать в большей степени с Германией, которая стремилась оттеснить Россию как можно дальше от морских берегов. А после объединения разрозненных германских княжеств в единое государство и усиления армии кайзер стал претендовать на роль лидера в Европе. Во взаимоотношениях России и Германии чувствовалась напряженность. Рейх всерьез готовился к пересмотру границ своих восточных территорий. Если это не так, тогда как же объяснить интерес Германии к военным секретам России? Только за последний месяц на заводах в Санкт-Петербурге было выявлено шесть человек шпионов! В прежние времена подобного не наблюдалось.
Поначалу фальшивые марки планировалось штамповать на Монетном императорском дворе, но потом решили отказаться от подобной идеи: возникали проблемы с доставкой денег через границу. Решено было наладить производство монет в Пруссии, под носом у самого «железного канцлера». Оставалось только отыскать подходящего для подобной деятельности человека. Он должен обладать авантюрным складом ума, быть в меру бесшабашным, хитрецом каких мало – и при этом оставаться баловнем судьбы. Скоро такой человек отыскался: бывший поручик лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Леонид Назарович Варнаховский. Невероятный мот, прожигатель жизни, авантюрист, разыскиваемый уголовной полицией сразу по нескольким преступлениям о мошенничествах, он являлся идеальной фигурой для предстоящего дела. За те несколько месяцев, что Варнаховский находился в Европе, он успел прославиться многочисленными аферами, столкновениями с полицейскими и карабинерами, отметился полудюжиной дуэлей, о которых в сочных красках писали едва ли не все европейские газеты. Ему просто ничего не оставалось делать, как дать свое согласие: уж лучше заняться производством фальшивых денег, укрепляя экономическую мощь отечества, чем отправиться на каторгу за уголовные злодеяния.
– Месяц назад Варнаховский начеканил пробную партию монет. Некоторое время они ходили по территории Германии, а потом были выявлены. Но, надо сказать, они настолько искусно изготовлены, что правительство Германии обменивало их на настоящие.
– Варнаховский оказался не без способностей, – широко улыбнувшись, отвечал начальник Третьего департамента. – Но каким образом монеты были выявлены?
– Они оказались немного легче настоящих серебряных монет, а кроме того, боковые насечки на монетах были весьма скверного качества. Но уже следующая партия выглядела как настоящая. Вместо серебра он применял медно-никелевые сплавы, которые по своим физическим свойствам во многом напоминают серебро.
– Подсчитали, какой ущерб был нанесен Германии?
– Предположительно на шестьсот тысяч марок, – с гордостью отвечал Бобровин.
– Что ж, весьма неплохо, – одобрительно закивал Уваров.
– Но это только начало. В ближайшее время цифра будет значительно увеличена…
– И насколько?
– Предположительно до пяти миллионов. Мы планируем выпуск банкнот. Полагаю, что экономический ущерб будет составлять примерно до двух-трех миллионов марок в месяц. Если они будут и дальше работать с той же оперативностью, экономика Германии будет значительно подорвана. И сохранить существующий государственный строй не сумеют никакие центробежные силы. В настоящее время своей приоритетной задачей «железный канцлер» считает изловить фальшивомонетчиков, на их поимку брошены лучшие сыщики Рейха.
– Что ж, весьма неплохо, – удовлетворенно кивнул Уваров. – Вижу, что наш поручик справляется.
Бобровин согласно кивнул. В настоящее время велось острое соперничество между Россией и Австрией за влияние на Балканах. Решающее слово в этом споре могла сказать Германия, примкнув к Австрии. Так что пусть лучше кайзер занимается собственными внутренними проблемами, чем замахивается на геополитическое господство.
– В Магдебурге и Дрездене рабочим выдали зарплату серебряными марками, – продолжал Бобровин. – Как выяснилось впоследствии, все деньги оказались фальшивыми. Рабочие выразили недовольство; уже назревал бунт, но местные власти изъяли фальшивые деньги и поменяли их на настоящие.
– Чем же поддельные отличаются от настоящих? – заинтересованно спросил действительный тайный советник.
Улыбнувшись, Кирилл Бобровин положил на зеленое сукно серебряную монету достоинством в пять марок.
– Взгляните, ваше высокопревосходительство, это и есть фальшивка.
Взяв марку в руки, его сиятельство с любопытством осмотрел чеканный профиль императора. Ему не однажды приходилось держать в руках серебряные марки, так что он не без основания причислял себя к специалистам. Но продемонстрированная монета ничем не отличалась от настоящей; присутствовал даже характерный серебряный блеск, который практически невозможно подделать. Да и по весу она особенно не отличалась. А недостающие миллиграммы вряд ли можно было бы определить без технических приборов. Может, не столь точно нарисован орел? Всмотревшись в символ императорской власти, действительный тайный советник не обнаружил недостатка. Птица, разинув пасть, выставила наружу язык, как если бы хотела подразнить его.
– Что вы мне тут загадки-то устраиваете? – буркнул недовольно Уваров.
– Ваше сиятельство, а вы бы сбоку посмотрели, – широко растянув губы в довольной улыбке, подсказал Бобровин.
Повернув монету ребром, граф Уваров увидел частые мелкие насечки. Вот только от подлинных они отличались тем, что выглядели заметно стертыми.
– Насечки? – спросил граф.
– Именно так, ваше высокопревосходительство.
– Но в остальном я не нахожу отличий, – граф вернул монету.
– Они присутствуют. В монету добавлен медно-никелевый сплав.
– Но по цвету монета выглядит как настоящая.
– Это не совсем так, ваше высокопревосходительство. У фальшивой монеты слегка красноватый цвет, но его можно убрать, натирая монету ртутью.
– Ах, вот оно что…
– Я хотел спросить у вас, господин граф, как нам поступать, если Варнаховский вдруг попадет под наблюдение немецкой криминальной полиции?
– К тому, что происходит за территорией Российской империи, мы не имеем никакого отношения… Тем более к фальшивомонетчикам, – поморщился граф. – Я ясно выразился?
– Более чем… Но если Варнаховского поймают, то ему грозит пожизненная каторга, или даже гильотина… А он бы нам еще пригодился. Аферист с таким послужным списком встречается не часто.
Уваров нахмурился.
– Самое большое, что мы можем для него сделать, так это отслеживать сложные ситуации, что будут возникать вокруг него. Если вероятность ареста будет высокой, постараемся предупредить о грозящей опасности. Вам все понятно?
– Да, ваше высокопревосходительство, – с готовностью отозвался Бобровин.
Глава 6
Выгодное предложение
Управляющий Имперского банка господин Эберхард Гассман любил обедать в небольшом ресторанчике, находившемся в пяти минутах ходьбы от службы. Во-первых, в ресторанном меню его привлекали свиные ребрышки, до которых он был невероятно охоч. Готовились они на открытом огне, что добавляло им дополнительного аромата; прокопченные дымом, поджаренные до тонкой красноватой корочки, они будто бы сами просились в желудок. А во-вторых, здесь подавали французское вино. В зале ресторане у Гассмана даже имелся персональный стол. Обычно в его отсутствие на столе стояла небольшая табличка с надписью «Заказан», за что хозяину ресторана выдавалась добавочная оплата.
