на все это, какая-то извращенная часть меня всегда любила это.
Дело было не только в том, что мое тело поддавалось ему, но и в моей душе.
Ксавье хотел от меня того, чего мог добиться только Зейд. Он хотел, чтобы мое тело открыло скрытую правду и показало ему, что наша связь глубже. чем плоть от плоти. И когда единственной правдой, которую он нашел, было то, что я никогда не что я никогда не захочу его, он разозлился и отчаялся.
Эту истину мог раскрыть только Зейд.
Подобное притягивается к подобному — его тьма к моей. Я бежала от него, пока он заставлял меня увидеть, кто я на самом деле.
Зейд и я — мы не имеем смысла для внешнего мира. Едва ли даже в моей собственной голове. И все же я нахожу, что меня это больше не волнует. Я никогда не оправдаю то. что Зейд сделал со мной, но я прощаю его. И не только это, но я принимаю его.
Он говорил мне раньше, что хочет, чтобы я полюбила самые темные части его души. его, и я влюбилась.
В каждую его поганую часть.
Чувствуя решимость, он снова дергает мою голову. «Плюнь на мой член, детка. Сделай чтобы он был мокрым и красивым для меня».
Не сводя глаз с его глаз, я высовываю язык, позволяя слюне стекает с кончика и попадает прямо на его член.
«Никогда не бывает слишком мокро, правда, котик?» говорю я жеманно, повторяя его слова сказанные им во время нашей первой встречи.
Он усмехается, и это действие разрушает мою душу. Подняв руку, он проводит пальцем по моей нижней губе.
«Продолжай в том же духе, маленькая мышка. Этот острый язычок — не единственная вещь, способная сделать меня твердым Я могу кончить от одной мысли о моем члене, покрытом твоей кровью».
Я прикусила губу, страх пульсирует в моем организме от его опасного тона. Дрожь прокатывается по моему позвоночнику, задевая каждый позвонок по пути вниз.
Ощущения чертовски приятные.
Я растираю свою слюну вверх и вниз по его длине, звуки грубые. Его глаза опускаются, его рот открыт, он смотрит на меня, словно молится, чтобы я бросила ему вызов.
«Хорошая девочка», — говорит он. «Теперь наклонись вперед и вставь мой член между этими твоими прекрасными сиськами».
Прикусив губу, я делаю то, что он просит, соблазнительно глядя на него. Он может выплевывает свои требования, но он все еще находится под моей властью. Доказательством тому служит то, как он его голова откидывается назад, стон проходит через его горло, его адамово яблоко покачивается.
Он поддается мне, как «Титаник» океану. Неразрушимый — непотопляемый для всех, кроме меня. Я — бушующее море, которое покорило его и потопило его до самых колен, и он был бессилен остановить меня.
Он поднимает бедра вверх, и я крепче сжимаю его между своими грудями, наклоняю подбородок вниз, чтобы еще одна дорожка слюны упала с моего языка.
Вид его члена между ними заставляет мою киску сжиматься и возбуждение разливается по моим бедрам. Мой собственный стон вырывается наружу, заставляя его взгляд вернутся обратно на меня.
«Это делает твою киску влажной?» — процедил он сквозь зубы, подкрепляя это резким толчком. «Стонешь как шлюха, глядя, как я трахаю твои сиськи. Тебе хочется, чтобы вместо них была твоя киска?».
«Да», — признаюсь я, завороженная свирепым выражением его лица. Мое сердце бешено колотится, но я доверяю Зейду. Я верю, что он знает, как далеко меня завести.
«Потри свой клитор, я хочу, чтобы ты кончила, когда я это сделаю», приказывает он, убирая мои руки с груди и заменяет их своими, сжимая их плотно сжимая вокруг своей длины.
Потянувшись вниз, я провожу пальцем по своему клитору, вздрагивая и мои бедра сильнее прижимаются к руке.
Моя голова начинает откидываться назад, глаза закатываются, когда я кружусь быстрее. Рука Зейда резко шлепает по моей груди, и я снова опускаю голову вниз.
В ответ я вскрикиваю.
«Смотри на меня, маленькая мышка».
Он вводит свои бедра быстрыми, короткими толчками, а я могу только смотреть, опьяненная зрелищем того, как бог освобождается.
«Блядь, Адди. Эти сиськи будут покрыты моей спермой. Ты готова для меня, детка?»
Я судорожно киваю головой, мой голос застрял под стонами, льющимися из моего рта.
Его хватка становится синяками, но это едва заметно, когда мой живот напрягается, и я так близка к тому, чтобы упасть через край во второй раз за сегодня вечером.
Его бедра замирают, а затем он вскрикивает, проклиная мое имя, когда потоки его спермы окрашивают мою кожу. Я извергаюсь в тот же момент, сильно содрогаясь и бурно раскачиваясь на своей руке.
Все глубже и глубже я погружаюсь в глубины его разврата и обнаруживаю, что никогда не хочу выходить.
Проходит несколько мгновений, прежде чем мое зрение фокусируется и блаженство отступает.
Я задыхаюсь и краснею, когда спускаюсь вниз. Он тянется вперед, подхватывает меня под мышки и поднимает на колени.
Затем он протягивает руку, берет с пола свою рубашку и вытирает меня.
Удовлетворенный взгляд расслабляет его лицо, вызывая небольшую улыбку. Пока я не взглянула вниз на его грудь и увидела то, чего не замечала раньше.
«Что это?» спрашиваю я, мой голос задыхается от шока. Он сворачивает рубашку и отбрасывает ее в сторону, затем переводит взгляд на меня.
«Напоминание», — просто отвечает он.
Я пытаюсь сглотнуть, но слова застревают в горле, как черствый хлеб.
«Что ты сделал?» кричу я. Мне жжет кончики пальцев, когда я провожу ими по его последнему шраму, как будто он сам себя заклеймил, и плоть все еще обжигает.
На меня смотрит макабрическая роза на коже прямо над его сердцем, врезаясь в старый шрам. Чертова роза. Он вырезал символ своей любви ко мне на своей груди.
«Почему?»
Его взгляд впивается в меня с таким количеством различных эмоций, бурлящих в несочетаемых бассейнах. Сожаление. Стыд. Вина. Ярость. Все преобладает, пока он смотрит на меня, словно я — исчезающий мираж, и он не знает, как меня отпустить.
«Я говорил тебе, что не прячусь от своих неудач», — мягко говорит он. «То, что случилось с тобой было моей неудачей. И это служит мне напоминанием каждый день».
Я качаю головой, не находя слов. Несколько раз я открывала рот, но ничего не выходит.
«Зейд», — наконец задыхаюсь я. «Это была не твоя вина».
«Может быть, не напрямую, но это не освобождает меня от вины. Макс продал
