кредит? — спрашивает Сибби, неправильно истолковав мое молчание.
Я смеюсь.
— Меня не волнует слава.
— Тогда почему ты так напряжена?
Потому что моя кровь превратилась в жидкую лаву. Боже, помоги мне, если Сибби будет поблизости, когда я увижу Зейда, потому что я не уверена, что смогу остановить себя от того, чтобы наброситься на него, а Господь знает, что эта странная маленькая кукла не захочет добровольно покидать комнату.
Множество эмоций бушуют в моем теле, и на самом первом месте стоит моя потребность поблагодарить его. И есть так много, блядь способов поблагодарить его.
Видеть его на экране, с его глубоким голосом и черной маской, подставляющего себя под огонь, чтобы защитить меня — все, о чем я могла думать, это о том, как сильно я его люблю.
И как сильно мне нужно показать ему это. Как сильно мне нужно сказать ему об этом. Зейд практически не пострадает от убийства Ксавьера, по крайней мере, не пострадает от общественности. Ему не нужна поддержка людей, чтобы продолжать делать то., что он делает. Это просто то, что Зейд всегда имел независимо от этого. И решат ли люди изменить свои союзы, потому что он убрал хищника с улиц, это не имеет значения. В грандиозной схеме жертв, которые Зейд принес ради меня, это было не очень не такая уж и большая. Тем не менее, это все равно значит для меня весь мир. То, что мы делаем, намного больше, чем написание книг, но все равно я была бы опустошена, потеряв карьеру, которую я так люблю. Это было бы похоже на потерю еще одной часть себя, а у меня и так мало чего есть.
«О… — тихо говорит Сибби, осознание приходит. — Ты хочешь трахнуть его. Я теперь понимаю».
Мои щеки горят, но я не отрицаю этого. Потому что она права. Мои бедра крепко сжаты, и это знакомое пьянящее чувство бурлит глубоко в моем животе.
Я не стану лгать и говорить, что наблюдение за ним только что не возбудило меня. Моя кровь горит, и я почти вибрирую от желания. Это было… ну, это было чертовски горячо. Что еще я могу сказать?
Сибби застонала и села с надутым видом.
— Почему вы, ребята, можете заниматься громким сексом, а я нет?
Я поворачиваюсь к ней, глаза расширены, а выражение лица говорит: «Ты что, осуждаешь меня? прямо сейчас?»
— Потому что ты пытаешься делать это на глазах у всех, Сибби.
Она с шумом вжимается спиной в диван, с сожалением запихивая горсть попкорна в рот.
— Не моя вина, что вы, ребята, скучные.
Я закатываю глаза. Мы с Зейдом много чем занимаемся, но скука — не одна из них.
К тому моменту, когда Зейд входит в дверь моей спальни, я превращаюсь в клубок нервов. Из-за шагов, раздающихся взад и вперед по коридору, и предвкушением встречи с Зейдом, я не могла уснуть.
Сейчас уже далеко за полночь, а я лежала в постели в одной лишь черной ночной рубашке, готовясь к его приходу.
Перевернувшись, я смотрю, как он осторожно закрывает дверь и начинает шаркать в сторону ванной комнаты, в воздухе витает запах серы, крови и дыма. Мой балконные двери распахнуты настежь, впуская прохладный ветерок и паутинки лунного света.
Я сажусь и поворачиваю бра, висящее над моей кроватью, чувствуя себя одной из тех женщин, которые сидят в темной комнате и щелкают единственной лампой, когда их муж-изменщик прокрадывается в дверь.
Хотя мысль о том, что Зейд изменил, смехотворна. Это всегда будет единственное, о чем мне никогда не придется беспокоиться.
Он делает паузу, наклоняя подбородок ко мне через плечо.
«Это здесь мы ведем себя как супружеская пара, и я спрашиваю, где ты был и почему ты так поздно дома?» Я слегка поддразниваю.
Лампы излучают мягкое желтое свечение, создавая угрюмый эффект, когда он протягивает руку через плечо и стягивает толстовку через голову затем, стягивает белую футболку.
Я прикусываю губу, пожирая глазами его мускулистую, покрытую татуировками спину и массивные руки.
«Конечно, детка», — тихо говорит он. «Но мы оба знаем, что мой член принадлежит только тебе».
«Хорошо, тогда ты знаешь, что я могу удалить его из твоего тела, если захочу. Поскольку он мой и все такое».
Он поворачивается с ухмылкой, ничуть не обеспокоенный.
Я скрещиваю руки. Это просто оскорбительно.
«Меня задержали, потому что парень, за которым я охотился, был в центре аэропорта. пытаясь попасть на рейс».
«И как ты его вытащил, чтобы никто не заметил?»
«Устроил засаду, пока он мочился. Затем пришлось опустошить чемодан, чтобы запихнуть в него его тело».
Я моргнула. Это звучит… интересно.
Раньше я бы назвала его тревожным. Больным. Психотическим. То есть, он все еще такой. Но это больше не отталкивает меня так, как раньше. Или, может быть, этого не было, и я лгала себе.
Я часто так делаю.
«Кто это был?» спрашиваю я.
«Какой-то мужчина, которого Джиллиан попросила меня убить. Он был ее отчимом и издевался над ней в детстве», — объясняет он, снимая ботинки и ставя их аккуратно в углу комнаты.
Я не удивилась, обнаружив, что Зейд живет скрупулезно. Он не из тех, кто оставляет грязное белье валяться посреди комнаты на всю неделю или покрытую коркой посуду в раковине.
«Хорошо», — пробормотала я, радуясь, что он может сделать это для нее.
«Он единственный кого ты убил сегодня вечером?»
«Да», — просто отвечает он, изогнув бровь.
Я киваю и облизываю пересохшие губы, нервничая из-за того, что затронула эту тему. «Значит, Рио все еще ускользает от тебя?»
Зейд смотрит на меня. «Я знаю, где он, Адди», — отвечает он, подходя ко мне на нем были только черные джинсы и ремень.
Мое сердце падает, но я стараюсь сохранить лицо чистым.
«Ты не хочешь его смерти», — прямо заявляет он, присаживаясь на край стула рядом с кроватью. Я уверена, что нам придется это убрать — он абсолютно весь в крови.
«Зачем тебе это…»
«Не лги мне», — сурово говорит он, глядя прямо перед собой. Его белый глаз метнулся в мою сторону, а затем вернулся к черной стене.
«Я вижу твое лицо каждый раз, когда заходит речь о его предстоящей смерти, но ты всегда держишь свой красивый рот на замке. Я уже давно знаю его местонахождение, но я решил, что не буду убивать его, пока ты не откроешь рот и не скажешь мне. чего ты на
