Я без труда оторвал его от пола, и ноги шефа повисли в воздухе. На вид я кажусь сильным, но на самом деле намного мощнее. Глаза Питтмана удивленно вытаращились, и в них внезапно мелькнул неподдельный страх.
Подержав Джорджа немного перед собой, я что есть силы впечатал его в стену. Потом еще разок. Ничего смертельного или опасного для жизни, но весьма ощутимо.
Каждый раз, когда его туша приходила в соприкосновение со стеной отеля, казалось, старое здание «Джефферсона» вздрагивает. Тело шефа обмякло, и он даже не пытался сопротивляться, пораженный происходящим. Впрочем, сам я поражен был не меньше.
Наконец, я ослабил хватку, отпустил его и шеф, покачиваясь, отступил назад. Я понимал, что особенного физического урона Питтман не понес, зато его гордость пострадала куда более существенно. Конечно, я совершил большую ошибку.
За время происходящего я не проронил ни слова, как и собеседник шефа. Меня немного утешал тот факт, что Питтман первым распустил руки, толкнув меня безо всякой на то причины. Мне было интересно, наблюдал ли эту сцену парень в сером пиджаке. Хотя вряд ли.
Пока я шел к двери спальни, Питтман тоже счел за благо промолчать.
А еще меня интересовало, не закончится ли на этом моя карьера вашингтонского полицейского.
— Тревога! Что-то происходит в «Короне». Всем внимание! У нас неприятности. Это не учебная тревога и не тренировка.
С полдюжины агентов Секретной службы, напряженные и обеспокоенные, наблюдали за Джеком с помощью биноклей.
Джек решил действовать.
Они не могли поверить своим глазам. Ни один из агентов не мог предположить, что такое возможно. Тревога действительно оказалась далеко не учебной.
— Да, это Джек. Он что, рехнулся?
— У нас с ним полный визуальный контакт. Куда, черт возьми, он направляется, и что вообще происходит?
Шестеро наблюдателей представляли собой три профессиональные команды. Это были первоклассные специалисты: самые умные, способные и талантливые, отобранные из более чем двух тысяч спецагентов, работающих по всему миру. Сейчас они размещались в трех темных «фордах» на 15-ой улице северо-запада столицы. Обстановка становилась все напряженней. Она пугала и быстро изменялась.
Тревога.
Это не тренировка.
— Джек определенно собрался покинуть «Корону», — докладывал один из агентов по рации. — Время: двадцать три часа сорок минут. Мы наблюдаем за ним в бинокль.
— Хорошо. Пусть Джек и ловкий парень, неоднократно доказавший это, постарайтесь не потерять его из виду. А где же наша любезная Джилл? База домашнего наблюдения, ответьте.
— База на связи, — раздался в наушнике женский голос. — Джилл прекрасно себя чувствует на третьем этаже «Короны». Сейчас она в пижаме и читает книгу Барбары Буш про Барбару Буш. О Джилл беспокоиться не стоит.
— Мы можем быть абсолютно уверены в этом?
— База уверена. Джилл ведет себя, как примерная девочка, по крайней мере, сегодня. Лежит в кроватке.
— Это все замечательно, но вот каким образом удалось выбраться Джеку?
— Он воспользовался старым тоннелем между подвалами «Короны» и зданием Казначейства. Так он и выбрался!
Тревога.
Это не тренировка.
Джек явно собирается что-то предпринять.
— Джек приближается к Пенсильвания-авеню. Он уже рядом с гостиницей «Уиллард». Он постоянно оглядывается через плечо, словно параноик. Впрочем, ничего другого ему и не остается. Не думаю, что он нас заметил. Черт, кто-то сигналит ему фарами перед «Уиллардом»! К нему подъезжает красный «джип» и останавливается рядом. Он садится в эту гребаную машину!
— Понятно. Хватит пялиться на него в бинокль, надо ехать следом. «Джип» с вирджинскими номерами. Регистрационный знак два-три-один HCY. На заднем стекле наклейка фирмы «Кунс». Начинайте преследование.
— Двигаемся за красным «джипом». Мы сели ему на «хвост». Следите, не появится ли Шакал. Повторяю: следите, не появится ли Шакал. Это не тренировка!
— Не вздумайте сегодня потерять Джека. Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах.
— Принято. Мы его видим.
Три темных седана последовали за «джипом». «Джек» — таково было кодированное обозначение президента Томаса Бернса, принятое в Секретной службе. Естественно, что «Джилл» именовалась первая леди. «Короной» вот уже в течение двадцати лет назывался Белый Дом.
Большинство нынешних агентов тепло относились к президенту Бернсу. Обыкновенный земной человек, неплохой парень, какими и были в основном последние президенты. Можно сказать, что «дерьма» в нем было немного. Хотя иногда президент срывался на свидание с подружкой, и, подчас, не только в столице, но и в других городах. Секретная служба закрывала глаза на эту слабость, называя ее «болезнью президента». Впрочем, Томас Бернс был отнюдь не первым, страдавшим подобным недугом. Франклин Делано Рузвельт, Джон Кеннеди и особенно Линдон Джонсон в этом отношении были куда хуже. Казалось, что этот недостаток стал уже неотъемлемой привилегией самых высокопоставленных персон.
Совпадение кодированных имен, выбранных для президентской четы, с именами психопатов-охотников за знаменитостями не осталось незамеченным сотрудниками Секретной службы. Эти ребята не верили в совпадения. Для обсуждения данного вопроса они собирались вот уже четыре раза. Эти долгие и нудные заседания проводились в подвале Западного крыла Белого Дома. Там находился командный Центр по чрезвычайным ситуациям. Кодированное обозначение «Шакал» вот уже тридцать лет, как присваивалось любому потенциальному убийце президента.
«Совпадение» имен вызвало серьезное беспокойство и в ООП — отделе охраны Президента. Особенно сейчас, когда президент отправился на поиски любовных утех. По вполне понятным причинам, охрана его не сопровождала.
Итак, сейчас в наличии имелись две пары Джеков и Джилл.
Секретная служба не только не могла, но и не желала принимать это за случайное совпадение.
— Мы потеряли красный «джип» у Тайдл-Бейзин. Мы потеряли Джека! — неожиданно взорвался наушник тревожным восклицанием одного из агентов.
Это вызвало хаос, поскольку не являлось ни проверкой, ни тренировкой.
Часть вторая
Победитель драконов
Наконец-то, в понедельник вечером в деле Джека и Джилл появились первые сдвиги. Если все это не являлось величайшей мистификацией, то расследование обещало быть грандиозным.
Не успел я прийти домой, и перекусить вместе с детьми, как раздался телефонный звонок. Кайл Крейг сообщил, что в студию CNN доставлена видеокассета, предположительно отправленная Джеком и Джилл. Убийцы состряпали любительское кино, чтобы его увидел весь мир. Заодно они информировали об этом «Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк Таймс», прислав в адрес редакций что-то вроде пригласительных билетов на просмотр. Видимо, парочка решила таким образом «объясниться».
Я вылетел на улицу прежде, чем жареный цыпленок, приготовленный Наной, очутился на столе. В печальных взглядах Дженни и Деймона, устремленных мне вслед, ясно читалось: «Только не это!». В общем-то, они были правы.
Я поспешил в сторону Юнион-стейшн, в районе Северного Капитолия, поскольку не хотел опаздывать на вечеринку, организованную Джеком и Джилл. Они еще раз продемонстрировали, с какой легкостью могут управлять нами.
Когда я приехал в центральную студию CNN, там уже готовились к просмотру видеокассеты перед тем, как запустить ее в прямой эфир в передаче «Ларри Кинг Лайв». Старшие агенты ФБР и Секретной службы уже толпились в уютном просмотровом зале. Кроме того, здесь же суетились операторы, администраторы и, на всякий случай, адвокаты службы новостей. На всех лицах читалась тревога и нервозность.
Как только началась демонстрация записи, в зале воцарилась мертвая тишина. Я боялся даже моргнуть. Впрочем, все остальные тоже затаили дыхание.
— И вы верите в это дерьмо? — пробормотал кто-то совсем рядом.
Оказывается, Джек и Джилл ухитрились запечатлеть на пленке и нас! Это было, пожалуй, первым чувствительным ударом, который мы получили нынешним вечером. Перед вторым убийством они засняли всю полицейскую суету перед апартаментами мертвого сенатора Фитцпатрика. Как выяснилось, они тоже находились среди толпы любопытных.
Документальный фильм, который мы сейчас смотрели, был отвратителен в своей откровенности и смахивал на коллаж из черно-белых и цветных картинок. Начинался он показом тайного убежища Фитцпатрика, причем здание снимали в различных ракурсах. Лента походила на дипломную работу, но с претензией на профессионализм. Вскоре на экране появилось нечто неожиданное и поразительное.
