— Наверное, оно так бы и случилось.
— Слушай, Грэхем, если тебе когда-нибудь захочется выпить, заходи.
— Спасибо.
— Но за руль лучше садись трезвым.
— Конечно.
Двое полицейских расчищали Венди дорогу среди толпы любопытных за оградой. На тенниске одного из зевак красовалась надпись: «Зубастый пария — любовник на одну ночку». Увидев Венди, парень засвистел. Стоявшая рядом дама влепила ему оплеуху.
Здоровенный охранник протиснулся на сиденье рядом с Венди. Машина сразу же влилась в поток транспорта. Вторая, с полицейским за рулем, последовала за ней.
Чикаго смердил, как сгоревшая сигнальная ракета в жаркий полдень.
Грэхем чувствовал себя очень одиноко и знал, почему: похороны заставляют нас желать любви. Секс — это вызов, брошенный в лицо смерти.
Под ногами носилась и шуршала какая-то похоронная бутафория, и внезапно ему вспомнились пальмы, шумящие на морском ветру. Страшно захотелось домой, но он знал, что не уедет, не сможет уехать туда до тех пор, пока Дракон не будет мертв.
Проекционная комната была невелика: пять рядов кресел с проходом посередине.
Долархайд немного опоздал. Он стоял сзади со скрещенными на груди руками, глядя на экран, где демонстрировались разноцветные карточки и кубики, заснятые в инфракрасном свете на пленки, покрытые разными эмульсиями.
Присутствие Долархайда несколько смущало Дендриджа, молодого руководителя лаборатории. Долархайд пользовался авторитетом — он был сведущим специалистом в своей области и работал в соседней компании, владеющей контрольным пакетом акций. Его знали как придирчивого и педантичного человека. Дендридж не обращался к нему за советом уже несколько месяцев. Причиной тому было мелкое соперничество, возникшее после того, как Гейтвей приобрел их компанию.
— Скажите, Риба, какой проявитель использовался для образца… номер восемь? — спросил Дендридж.
Риба Макклейн сидела с краю, держа на коленях специальный блокнот. Двигая в полумраке пальцем по странице, она четким голосом сообщала химический состав проявителя, температуру и срок проявления, режим хранения и другие данные. Девушка определенно знала свое дело.
Наконец демонстрация закончилась.
Риба Макклейн оставалась на месте, а остальные гуськом выходили из комнаты. Дождавшись, пока проекционная совсем опустела, Долархайд осторожно приблизился к девушке.
— А уж я решила, что вы передумали, — сказала она.
— У меня спустило колесо, поэтому я опоздал.
Зажегся свет. Стоя над ней, он видел, как просвечивает сквозь волосы кожа на ее голове.
— Успели увидеть образец типа тысяча си?
— Да.
— С этой пленкой обращаться легче, чем с тысяча двухсотой серией. Как вы полагаете, она вам подойдет?
— Конечно.
Риба взяла сумочку, легкий плащ и двинулась по проходу, нащупывая дорогу тросточкой. По-видимому, она не ждала никакой помощи. Он ничего ей и не предложил.
Из-за двери высунулась голова Дендриджа.
— Риба, дорогая, Марсия очень спешит. Вы справитесь одна?
На щеках девушки выступили пятна.
— Прекрасно справлюсь, спасибо, Денни.
— Я подбросил бы вас, но уже опаздываю. О, мистер Долархайд, если вам не трудно, может быть вы…
— Денни, я поеду домой сама. — Риба умело сдерживала гнев, и лицо ее оставалось невозмутимым, но остановить прилив крови к щекам она не могла.
Наблюдая за ней своими холодными желтыми глазами, Долархайд прекрасно понимал ее состояние. Он знал, что неуклюжее сострадание Дендриджа воспринимается как плевок в лицо.
— Я подвезу вас.
— Спасибо, не надо. — Она ждала этого и собиралась согласиться, но не хотела, чтобы его вынудили сделать это предложение.
Чертов Дендридж!
Из-за его бестактности придется трястись в проклятом автобусе. Но в конце концов у нее есть проездной, она знает дорогу и сможет сама дойти куда ей надо.
Риба оставалась в дамской комнате, пока все не разошлись. Служитель помог ей выйти из здания.
Набросив на плечи дождевик, она медленно шла по краю тротуара к автобусной остановке. Казалось, что палочка, постукивая по асфальту, сама ведет девушку между лужами.
Долархайд наблюдал за ней из фургона. Он чувствовал возбуждение, и это его тревожило. Было бы слишком опасно проявлять свои чувства при дневном свете.
Но какое-то мгновение ему показалось, что ветровые стекла машин, лужи, телеграфные провода сверкнули под лучами заходящего солнца, как лезвия огромных ножниц.
Но беззащитный вид белой палочки успокоил его. Блеск исчез, исчезли и сами ножницы. Он завел мотор.
Риба Макклейн услышала позади себя шум фургона. Машина поравнялась с ней.
— Спасибо, что пригласили меня.
Она кивнула, улыбнулась, продолжая осторожно идти дальше.
— Поехали со мной.
— Спасибо, но я обычно езжу автобусом.
— Дендридж болван. Поехали со мной… Как это говорят?.. Мне будет очень приятно.
Она остановилась. Услышала, как хлопнула дверца машины.
Люди обычно брали ее за плечо, не зная, что делать дальше. Слепые не любят, чтобы их равновесие нарушалось посторонним прикосновением. Они испытывают при этом такое же чувство, как при взвешивании на неустойчивых весах. Неприятно, когда тебя подталкивают.
Но Долархайд не двинулся с места. Помедлив мгновение, она сказала:
— Будет лучше, если я сама возьму вас за руку.
Необычайная твердость руки Долархайда поразила ее. Казалось, будто ее пальцы легли на дубовые перила.
Она и не подозревала, каких волевых усилий ему стоило позволить ей к себе прикоснуться.
Фургон показался ей большим и высоким, а гул включенного двигателя совсем непохожим на привычный шум легкового автомобиля. Окруженная новыми звуками, Риба ждала, пока он подтянет у нее на груди и закрепит ремни безопасности.
По дороге они почти не разговаривали. Останавливаясь на красный свет, Долархайд поглядывал на спокойное лицо девушки.
Она жила в левом крыле двухквартирного дома на тихой улице возле университета Джорджа Вашингтона.
— Заходите, выпьем что-нибудь.
За всю свою жизнь Долархайд не побывал и в десятке чужих домов, а в последние десять лет — побывал только в трех: совсем недолго у Эйлин, у Лидсов и Джекоби. Чужое жилье казалось ему чем-то вроде заграницы.
Она почувствовала, как фургон качнулся на рессорах, когда Долархайд спрыгнул на землю. Открылась дверца с ее стороны… Подножка располагалась довольно высоко. Вылезая, она слегка задела его плечом, и это было похоже на столкновение с деревом. Он намного массивнее, намного крепче, чем можно подумать, судя по голосу или походке. Очень крепкий и очень ловкий.
Отперев дверь и поставив палочку в угол, Риба Макклейн внезапно ощутила полную свободу. Легко и быстро передвигаясь, она включила музыку и повесила пальто.
Долархайду приходилось все время напоминать себе о том, что она в самом деле слепа. Он волновался.
— Как насчет джина с тоником?
— Пожалуй, одного тоника.
— Может быть, лучше сок?
— Тоник.
— Вы не любитель выпить, да?
— В общем да.
— Пошли на кухню. — Она открыла холодильник. — А как насчет… — наклонившись, Риба быстро пробежалась пальцами по содержимому холодильника, — кусочка пирога с орехами? Потрясающе вкусно.
— С удовольствием.
Она взяла с полки поднос и поставила его на стол. Затем, образовав из ладони некое подобие циркуля, определила центр пирога и воткнула туда зубочистку.
Долархайд решился начать беседу, чтобы у нее не было времени почувствовать на себе его взгляд.
— Давно вы работаете у Бэдера? — В произнесенных словах не было ни одного «с».
— Три месяца. Вы не знали?
— Они не хотят говорить много.
Она усмехнулась:
— Вы, по-видимому, наступили им на больную мозоль с вашей планировкой фотокомнат. Зато технический персонал вам за это благодарен. Они считают, что чем больше водопроводных кранов, тем лучше, а вы их спланировали больше, чем достаточно.
Поставив средний палец левой руки на конец зубочистки, а большой — на край подноса, Риба отрезала кусок пирога. Движение ножа направлялось указательным пальцем левой руки.
Он наблюдал, как ловко она орудует острым ножом. Ему непривычно было смотреть на лицо женщины сколько хочется. Многие ли мужчины могут себе это позволить? И часто ли?
Риба смешала себе крепкий джин с тоником и пригласила Долархайда в гостиную. Войдя, провела рукой над бра и, не ощутив тепла, щелкнула выключателем.
Долархайд уже доел свой пирог и в напряженной позе сидел на диване, положив на колени сильные ладони. Его напомаженные волосы блестели под лампой.
Риба поудобнее расположилась в кресле и вытянула ноги.
— Когда им в зоопарке понадобится пленка?
