Надо было сделать все правильно и припарковаться метрах в семидесяти, как это сделал я.
«Поло» стоял, повернувшись ко мне задом, так что они не заметили, как я вылез из машины.
Как холодно, черт возьми, особенно без куртки. Обойдя машину — за мной, как привидение, тянулось облако от теплого дыхания, — я подошел к багажнику и достал мешки с вещами, купленными в строительном супермаркете в Шортстейне.
Да что вы, офицер, все вполне невинно, просто я решил немного заняться ремонтом. Мой дом самым злонамеренным образом изуродовали и затопили. Ведь в этом нет ничего подозрительного, не так ли? Что? Почему со мной не было этих мешков, когда я покупал выпивку? Наверное, кто-то просто украл их из машины, когда я оставил ее около дома Роны. Райончик там не самый спокойный. Конечно же я не сжигал эти вещи, чтобы избавиться от улик. Да и вообще, мы всю ночь сидели с Роной, пили вино и обсуждали мировые проблемы. Ее спросите, если мне не верите.
Не идеально, конечно, но вполне сойдет.
Я пошел прочь от дома Стивена Уоллеса. Даже если следившая за домом команда и заметила меня, то рядом с целью я не находился. Я шел и шел, пока не наткнулся на просвет между двумя зданиями. Покрытая грязью тропинка вела в Кэмерон-парк. На соседних улицах полно было таких лазеек, и все они были перегорожены сине-белой лентой с надписью «ПОЛИЦИЯ».
Я нырнул под ленту и вышел на тропинку. Низкие облака отражали слабое желтушное свечение, света от которого мне вполне хватало, чтобы не наступить во что-нибудь, когда я вытаскивал из пакета темно-серый комбинезон строительного рабочего. Можно, конечно, было взять белый фирменный, вроде костюма спецзащиты из карбонового волокна, но мне почему-то показалось, что он не очень будет сочетаться с ночной темнотой. Следующий шаг — пластиковые бахилы на ботинки. Обтянул волосы шапочкой для душа — такая хреновина из тонкой пленки, вроде презерватива, которую бесплатно кладут в ванных комнатах гостиничных номеров, сверху надел шерстяную шапочку темно-синего цвета, потом защитные строительные очки и маску на лицо. Поверх кожаных перчаток натянул нитриловые.
Ребята из команды по обработке места преступления, конечно, не очень старались найти следы ДНК на том месте, где был избит мелкий пакостник Ноа Маккарти, но когда они найдут то, что останется от Стивена Уоллеса… Впрочем, это уже будет совсем другая история.
Сунул упаковочную пленку обратно в пакет, скрутил его и положил в карман. Прошел между домами, миновал обнесенные кирпичными стенами сады на задних дворах, нырнул под еще один кусок ленты с надписью «ПОЛИЦИЯ» и вышел в Кэмерон-парк.
Вдали, почти скрытый кустами и деревьями, светился полицейский шатер, выставленный над местом преступления. Оттуда меня вряд ли кто увидит. Начал осторожно пробираться по тропинке, шедшей вдоль садов на задних дворах — старался держаться как можно ближе к двухметровым стенам, — пока не увидел неестественно массивный зимний сад, встроенный в дом Стивена Уоллеса.
В кирпичной стене высокие деревянные ворота в обрамлении дрожащих побегов плюща. Дернул за ручку — заперто. Что вполне естественно. Взобрался на каменную стену и спрыгнул в сад.
Тишина. Постоял с минуту не двигаясь — присматривался, не колышутся ли шторы в окнах дома…
Ничего.
Пошел в сторону зимнего сада, туда, где лампа охранного освещения выжигала кусты светом, от которого слезились глаза. Есть у этих сенсорных ламп одна особенность — к тому моменту, когда хозяева замечают, что она включилась, ты уже находишься у самого дома. Они выглядывают, ничего не видят, проклинают соседского кота и снова ложатся спать.
Щелк. Сад снова погрузился в темноту.
Коробки сигнального устройства на задней стене дома не видно, но это конечно же не значит, что в доме нет сигнализации. У дверей зимнего сада пара вазонов с цветами. Заглянул под каждый — запасных ключей там не было. Ничего, стоило попытаться.
Новенькой отвертки и трех резких ударов нового молотка вполне хватило, чтобы справиться с механизмом замка. Щелк.
Я открыл дверь и вошел внутрь.
Ни вопящей сирены охранной сигнализации. Ни сверкающих огней. Ни разгневанного хозяина.
— Скажи «сыр». — Я поднял камеру — автофокус зажужжал — и нажал на кнопку. Вспышка на мгновение осветила винный погреб, а потом все снова погрузилось в полумрак.
Стивен Уоллес моргнул, из его носа вырывалось хриплое дыхание, по щекам текли слезы, а из-под клейкой ленты на рту доносилось несвязное мычание.
Погреб был приличного размера, наверное, даже больше, чем весь первый этаж моего разрушенного дома. Вдоль стен шли деревянные полки, на которых лежали бутылки с вином.
— Где она, Стив?
Он заерзал, но с проводами, стягивавшими его руки, ничего не сделалось, они даже не сдвинулись, так и продолжали притягивать его руки к деревянному обеденному стулу, сминая шелк рукавов его пижамы. Ссадина на его щеке начинала темнеть.
Я повернулся, провел рукой по полке с бутылками:
— Здесь это, а? Твоя тайная камера пыток? Спрятанная ото всех…
Я потянул за стеллаж, и бутылки с грохотом взорвались на каменных плитах пола. Красное, белое и розовое разлетелось во все стороны, впитываясь в шлепанцы Стивена.
Сдавленный крик. Потом нервное хихиканье.
— О-о, так тебе это кажется забавным, не так ли?
Он замотал головой.
— Где она?
Снова неразборчивое бурчанье.
Оторвал еще один стеллаж от стены. Никаких признаков замаскированной двери.
— ГДЕ ОНА?
Он закрыл глаза и задрожал. Я ударил его:
— Смотри на меня, дерьмо!
Он отвернулся, и я снова его ударил:
— СМОТРИ НА МЕНЯ!
Он сделал так, как ему было сказано.
— Ммммммффнф…
— Ты видишь, что на мне надето, Стив? Маска, очки, прикид этот? Это совсем не для того, чтобы ты меня не узнал, нет. Это для того, чтобы не оставить после себя улик, когда я, мать твою, стану разрезать тебя на маленькие кусочки.
Вытащил из кармана поздравительную открытку — Ребекка, в верхнем левом углу выцарапана цифра пять. Сунул поднос Стивену Уоллесу. Прямо в глаза, чтобы он все увидел.
— Это тебе знакомо? Беспомощная, привязанная к стулу в каком-то подвале, с заклеенным ртом, испуганная до смерти?
Одним движением руки смел на пол полку с бутылками «Риохи», потом протянул руку к пакету из строительного супермаркета.
— Ты уже покойник, Стив. — Вынул из пакета пассатижи, положил на полку, потом достал молоток-гвоздодер, нож с выдвижным лезвием, ножницы для металла и небольшую горелку. — Скажи мне, где она, и я все сделаю относительно быстро.
— Ммммф… ММММММФФНФ!
Я улыбнулся:
— Что, ты думаешь, я этим буду пользоваться, чтобы тебя разговорить? — Пассатижи отлично лежали в руке — щелкнул ими перед его левым глазом — Где она?
— Мммчлмммммф! Мнннфнмф!
— ГДЕ ОНА? — На каменном полу разбилась полка с бургундским.
— ММММННФ! — К дурманящему таниновому запаху красного вина добавилась едкая вонь свежей мочи.
— Она где-то рядом, да? Ты когда здесь ремонт делал, сделал здесь скрытую комнату, так? Чтобы приводить туда маленьких девочек. Где она?
— Ммммфффнннннннннн…
Я схватил клейкую ленту за уголок и дернул:
— Ааааххх… Господи… Я не… Я не знаю. Я не знаю, клянусь.
Я снова положил пассатижи на шкаф:
— Ответ неправильный.
— ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!
Я врезал ублюдку в морду, удар пришелся куда-то над левым глазом. Красиво так прилетело. Его голова дернулась назад и ударилась о стеллаж с вином, отчего бутылки весело звякнули. Вот это бы дельце да Энди Инглису — когда дело доходило до выбивания дерьма, ему равных не было.
— Где она?
Стивен Уоллес моргнул пару раз. Тогда я схватил его за волосы и, запрокинув ему голову, посмотрел в глаза. Зрачки расширены.
— Я не делал этого… Я ничего не знаю…
— Ты на чем сидишь — на амфетаминах, экстези, кокаине? Перед сном несколько косячков выкуриваешь? — Кожа над его глазом начала вспухать. — Нет, это, скорее всего, кокаин, да? Для такого мудака, как ты, ничего более крутого не найдется.
Вытащил его вместе со стулом в центр комнаты. Уперся ногой ему в грудь и толкнул. Стул перевернулся и рухнул на пол посреди разбитых бутылок, накрепко припечатав к полу его руки.
Стон.
— Не уходи никуда.
Через пару минут я вернулся с парой полотенец для рук.
Трех ударов хватило, чтобы сбить с петель дверь погреба. Прислонил ее к винному стеллажу — верх двери пришелся на вторую полку снизу — и втащил Уоллеса на это сооружение. Так он и лежал на этой двери вместе со стулом — ноги вверху, голова внизу.
— Где она?
— Ты не можешь так со мной поступать, я людей знаю!
