Я оглядываю улицу. С обеих сторон съезжаются машины. И фургоны. У припаркованной машины открыты уже обе двери. Ни один из пассажиров не оказался шлюхой. Парень убирает в карман телефон и достает оттуда что-то еще. Салли оглядывается на звук неожиданно съехавшихся машин. Она удивлена такому количеству машин на такой жалкой улочке. Ее упоминание о парковочном билетике и о полиции, которая не знала моего адреса, наводит на множество тревожных мыслей. Мир сдвигается со своей оси. Я расстегиваю молнию куртки и засовываю руку в карман. Смотрю на приближающиеся машины и фургоны. Смотрю на пару, которая идет прямо к нам.
— Я думала, ты особенный, — говорит она, и в голосе ее сквозит разочарование.
— Я… Я особенный.
— Я не могу поверить, что ты их убил.
Я отступаю на шаг. Салли-тормоз смогла догадаться о том, о чем не смогла догадаться полиция.
— О чем ты? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо.
— Ты — это он. Ты — Потрошитель Крайстчерча.
Я крепче сжимаю пистолет. Не могу воспользоваться им сейчас, потому что здесь слишком людно. Но я могу затащить Салли к себе в квартиру, где у меня множество других инструментов. Или могу прокатить ее на ее же машине. Куда-нибудь на природу, например, прогуляться по лесу. Что угодно. Мне только надо убраться с этой улицы.
— Ты ошибаешься, и ты не можешь говорить такие вещи кому попало. Слушай, давай поднимемся ко мне и…
— Я дала им твой адрес. Мне пришлось. У меня не было выбора. Зачем ты сжег дом, в котором находился в пятницу вечером?
Салли оглядывается через плечо в том направлении, в котором смотрю я.
Внезапно все эти нахлынувшие машины начинают визжать тормозами. Двое идущих к нам людей переходят на бег. Мысли становятся все тревожнее. Мир сдвигается еще больше, события начинают выходить из-под контроля.
— Господи, о чем ты? — спрашиваю я, наблюдая, как распахиваются двери машин и фургонов. Из них высыпают люди в черном. Направляются ко мне. Целая стена людей в бронежилетах. Большинство из них я узнаю.
— Прости, Джо.
— Что ты наделала? Что ты наделала?
— Отойди от него, Салли! — орет кто-то. Это голос детектива Шредера. Нет, это невозможно.
— Невозможно.
Салли качает головой. Наверное, она думает, как она успела столько всего натворить за пару месяцев. Я думаю о том же.
Роняю банку с кормом, вытаскиваю из кармана пистолет, притягиваю к себе Салли. Прижимаю дуло к ее виску. Она вскрикивает, но ничего не говорит.
— Ты ошиблась, — говорю я, выговаривая слова как Тормоз Джо.
Крепко прижимаю дуло к ее черепу. Кто-то кричит мне, чтобы я бросал оружие, но они все еще слишком далеко, чтобы остановить меня. Разве что выстрелят. А они ведь не выстрелят, правда? Я Джо. Всем нравится Джо. И я думаю, Салли тоже некоторым нравится.
Сжимаю пистолет крепче. Я не могу провести остаток своей жизни в тюрьме. Я не могу себе этого даже представить. Потому что именно это и произойдет. Они увидят, что пистолет, который я держу, принадлежит Кэлхауну. Они обыщут мою квартиру, найдут мои ножи. Потом найдут пленку с Мелиссой. И нет никакого способа, которым бы Тормоз Джо вытащил меня из этой ситуации. Никакого.
— Бросай оружие, — орет Шредер. Я никогда не видел его таким злым. Таким… обманутым.
— Это вы бросайте оружие. Или я ее пристрелю.
— Мы не бросим оружие. Ты знаешь это, Джо, — он пытается, чтобы его голос звучал спокойно, но в нем слышится дрожь. — Ты знаешь, что мы не можем тебя упустить. Просто брось оружие, и никто не пострадает.
Шредер просто идиот, если он думает, что я сейчас брошу оружие. Хотел бы я, чтобы Мелисса была тут. Она бы знала, что делать. Или мама.
— Я Тормоз Джо, — говорю я, но никто не отвечает. — Я Джо!
Они не могут сделать это с Джо. Ни один из них.
Но они делают это. Они тут контролируют ситуацию, и мне это не нравится. Почему они так уверены, что я именно тот, кого они ищут? Внезапно меня поражает ответ. Мой страх, что произойдет, если они обыщут мою квартиру — это страх уже свершившегося факта. Салли сказала, что они были здесь в пятницу вечером. Они уже нашли кассету. Нашли ножи. Нашли папки и аудиозаписи.
Я ничего не могу с этим поделать. Никак не могу перехватить инициативу, если только…
Идея не возникает ниоткуда, она всегда была при мне, просто пряталась, ждала случая, чтобы выскочить из засады. Господи, вновь обрести контроль на самом деле возможно, но это худший способ из всех, какие я могу себе представить. Выбор: или это, или провести остаток своих дней в тюрьме. Мне нужно время, чтобы обдумать это решение, но его-то как раз у меня нет. У меня вообще ничего нет. Только пистолет.
Люди уже всего в нескольких метрах от меня, и все они в меня целятся. Я решаю отнять у них контроль. Все здесь будет решать Джо. Я убираю пистолет от головы Салли и приставляю к собственной. Прижимаю к подбородку, дулом вверх. Салли всхлипывает, увидев, что я делаю. Только она, больше никто. Я думаю о Мелиссе. Думаю, что стану по ней скучать. Я думал, что обретение контроля над ситуацией в эти последние секунды придаст мне мужества, но этого не происходит.
— Брось оружие! — кричит кто-то.
— Джо, пожалуйста. Пожалуйста, мы можем помочь тебе, — говорит Салли, но если бы она вообще что-то соображала, то поняла бы, что теперь мне никто не поможет.
Я Джо. Тормоз Джо. Потрошитель Крайстчерча. Кто здесь командует — решать мне. Кто будет жить, а кто умрет — решать мне.
Ноги мои слабеют. Я чувствую, что меня скоро начнет тошнить.
Ну, век живи — век учись.
Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и нажимаю на курок.
Полиция утверждает, что Мелисса связана с новым убийством
Полиция подтвердила, что полицейский, найденный мертвым в центральном городском парке четыре дня назад, вероятно, является еще одной жертвой убийцы Мундиров Крайстчерча.
— У нас есть все доказательства, подтверждающие, что это новое убийство, унесшее жизнь констебля Уильяма Сайка, связано с предыдущими тремя, которые приписываются женщине, называющей себя Мелиссой, — утверждает инспектор Карл Шредер, руководящий расследованием.
Во всех четырех случаях жертвами оказывались работники полиции. Двое из них были охранниками, чьи обнаженные тела были обнаружены прохожими; их форма на месте преступления не найдена. Тело первой предполагаемой жертвы Мелиссы, детектива инспектора Роберта Кэлхауна, так и не было обнаружено, но видеопленка с запечатленной на ней женщиной, убивающей его, найдена в доме уборщика Джо Миддлтауна, которого будут судить в следующем месяце за убийства, приписываемые Потрошителю Крайстчерча.
Точные даты суда зависят от того, как будет продвигаться выздоровление Миддлтауна от ран, нанесенных ему во время ареста. Анонимный свидетель сообщил «Крайстчерч Пресс», что тот собирался выстрелить себе в голову, но находящаяся рядом женщина ударила его по руке, и пуля только задела лицо, нанеся серьезную, но не смертельную рану.
Полиция допросила Миддлтауна, но не смогла добыть никакой информации, которая помогла бы в поимке Мелиссы, чье имя, скорее всего, является вымышленным. Эта женщина допрашивалась за несколько дней до ареста Миддлтауна по делу о Потрошителе Крайстчерча. Детектив инспектор Шредер отказался от дальнейших комментариев, пояснив лишь, что она была ключевым свидетелем.
Это удивительно, но написание книги оказалось делом весьма индивидуальным, несмотря на огромное количество задействованных людей. Мне очень повезло, что на всех этапах написания этой книги меня поддерживали и ободряли замечательные друзья. Они комментировали этот труд, критиковали его, а главное, помогли мне сохранить здравый рассудок. Действительно сложно донести до них, насколько я им благодарен — остается разве что заплатить.
Больше всего я благодарен Даниэлу Майерсу. Дэн — в первую очередь друг, во-вторых — фанат и, в-третьих, — критик номер один. Без его бесценного вклада, ободряющих бесед и весьма оригинального чувства юмора, поддерживавших меня на протяжении последних пяти лет, я бы давно уже сдался. Я также благодарен Ребекке Кэрри, чьи усилия привели «Чистильщика» в надлежащий для публикации вид.
Многие читали рукопись на разных этапах работы. Пол и Тина Уотерхауз, которые вернули странички с сотнями исправленных ошибок; Даниэл и Чери Уильямс, которые с энтузиазмом прочитали рукопись, после чего покинули страну. Я знаю Пола и Даниэла с пяти лет и о лучших друзьях не мог бы и мечтать. Анна-Мария Кович, Аарон Фаулер, Джозеф Пурикс, Филипп Хьюгс, Дэвид Ми, МакКарти, Натан и Саманта Кук и многие другие взяли на себя тяжелый труд по прочтению черновиков. Особенно я ценю помощь Дэвида Баттербьюри, который звонил мне ежедневно, чтобы по телефону уточнить некоторые вопросы по только что прочитанному тексту и — во время наших встреч в Х-Вох по пятницам с Полом и Тиной — поддерживал во мне боевой дух своим неугасимым энтузиазмом. И, конечно же, Одджи, которая возвращала мне мои рукописи смятыми и покрытыми пятнами; ей приходилось терпеть меня, когда я зачитывал отрывки по телефону, а также подвергаться испытанию выслушивать мои разглагольствования каждый раз, когда я терял какой-нибудь инструмент, ремонтируя ее дом.
