написанные на моем лице. Я чувствую, как затягиваются мои шрамы, теперь неспособные скрыть страдания. Мой покер-фейс треснул.
Я готов позволить Иисусу сесть за руль. В ту же секунду я опускаюсь на скамейку, Майкл стучит по стене, и мы взлетаем.
«Нам нужно отвезти его в больницу», — говорит Джей, с беспокойством глядя на меня.
«Взорвалась бомба, и Зейд был в пределах досягаемости взрыва».
«Какого хрена они взорвали бомбу?» спрашивает Майкл.
«Я думаю, это была одна из бомб самоуничтожения, вживленная специально. чтобы уничтожить все улики и всех, кто находится внутри. Их обычно устанавливают в местах с сверхсекретной информацией на случай проникновения или компрометации».
Я ворчу. «Мы должны проверить, кто пострадал от взрыва и убедиться, что никто из наших не погиб».
Джей кивает, и я переключаю свое внимание на Майкла. «Ты благополучно вытащил девушку?»
«Да», — подтверждает он. «С Руби и на пути к лечению».
Я киваю, часть давления спадает с моих плеч, но не почти достаточно. Как будто Эмпайр Стейт Билдинг покоится на них, и только пенни упал.
У них все еще есть Адди, и ярость постоянно бурлит подтна поверхности. Я сожгу весь гребаный мир дотла, пока не найду ее и мне плевать, кто сгорит.
* * *
«Известно ли нам что-нибудь о том, кто был причастен к ее похищению?» спрашиваю я, голос напряжен от ярости, выключая видео на моем ноутбуке. Я только что закончил смотреть запись с камер наблюдения, снятую несколькими камерами уличного освещения. Когда ее вытаскивают из машины, вырубают, а потом как ее несут в фургон, меня трясет от ярости.
Джей уже работает над тем, чтобы отследить ее по уличным и охранным камерам, но мне кажется, что этого недостаточно.
Меня продержали в больнице всего несколько часов, и я в нескольких секундах от того, чтобы снова уйти.
К счастью, я не получил серьезных повреждений. Вся моя спина черная и посинела от удара об алтарь, но не было никакого внутреннего кровотечения, как я опасался.
Мне повезло, что я не сломал свою чертову спину, но я был близок к этому.
«Ее фотография была размещена на форуме в темной паутине за день до того, как она была забрали. Плакат, конечно, был анонимным, но в объявлении говорилось, что если кто-нибудь приведет Адди живой, то получит чертовски большую награду».
«Сколько?»
Но мне даже не нужно, чтобы он отвечал. Я уже нашел оригинальное объявление, которое с тех пор было удалено, но ничто не может быть по-настоящему удалено из интернета. Я нажимаю на объявление, и на экране появляется лицо Адди. Красивые необычайно светлые карие глаза, волосы цвета корицы, и легкая россыпь веснушек на носу и щеках.
Мое сердце сжимается при виде ее улыбающегося лица — та же фотография, которая использовалась в качестве ее авторской фотографии возле книжного магазина, и именно та, которая мгновенно привлекла меня к ней. Она до сих пор оказывает на меня такое же влияние, как и тогда.
Прямо под ней жирными красными буквами указан ценник.
Двенадцать миллионов долларов.
Карманная мелочь для тех, кто их раздает, но невероятная сумма для мелкой рыбешки в пруду. Сумма, которую кому-то придется потрудиться чтобы потратить ее за всю свою жизнь.
«Черт», — бормочу я, зажав переносицу между пальцами. A расцветает сильная мигрень, и беспокойство вторгается в мои чувства. Мне хочется вырваться из собственной кожи, если только это означает, что Адди будет ждать меня с другой стороны.
Губы Джея напряжены. «Я знаю, кто ответил на объявление, и кто былответственен за ее похищение».
Я опускаю руку и бросаю взгляд на свою правую руку, ожидая, когда он бросить пресловутую бомбу. Ужас охватывает меня, и у меня такое чувство может действительно убить меня.
«Макс», — тихо говорит он.
Мои глаза закрываются, и мой контроль, наконец, разрушается, ускользая сквозь мои как песок в песочных часах. Это был лишь вопрос времени, и последняя песчинка уже упала.
Чернильно-черная тьма разъедает каждую клетку моего тела, пока во мне не остается света внутри меня.
Красный цвет поглощает мое зрение, и я прихожу в движение. Мой ноутбук разлетается через всю больничную палату, громкий треск от его удара об оборудование и врезается в стену, поглощенный ревом, вырывающимся из моего горла.
Я неистово конвульсирую от силы пронзительного вопля, сорвавшегося с моих губы, такой долгий и горестный, что он переходит в беззвучный крик. Вдохнув снова вдох, еще один громоподобный крик вырывается из меня, когда я хватаю прикроватный столик и запускаю его следом.
Не глядя, за ней летит капельница, с силой ударяя в окно едва не разбив его от силы, но щипок от иглы, вырванной из моей кожи незаметно.
После этого мой слух пропадает, как будто я нахожусь под водой и все звуки растворяются.
Прилив бьется в меня, затягивая в свои тиски и отправляя меня по спирали вниз, в черную яму отчаяния на дне.
Мои руки хватаются за все большее количество оборудования, и все оно разбивается о кафель, когда страданиетразрывает мою грудь.
Это моя вина.
Это все моя гребаная вина.
Как только я встаю, раздаются приглушенные крики, и я чувствую, как несколько групп рук схватили мое тело и толкнули меня обратно вниз. Я сопротивляюсь их хватке, продолжая реветь, но моя слепота работает против меня.
Ремни обхватывают мои запястья и грудь, приковывая меня к больничной койкет кровати.
Но я уже слишком далеко.
Несмотря на судорожные попытки рук удержать меня под ремнями, мои ноги перекидываются через кровать, и я стою, напрягаясь против веса. угрожающей снова повалить меня.
«Господи, Зейд!»
Моя грудь вздымается, а зрение становится нечетким, позволяя мне лишь отрывки моего размытого окружения. Четыре испуганные медсестры и Джей толпятся вокруг меня, глаза расширены, лица бледные, когда я стою перед ними с почти двухсотфунтовой кроватью, пристегнутой к моей спине.
Я…
Я больше не человек — только зверь, поддавшийся первобытному инстинкту. Я уничтожение.
«Сэр, пожалуйста, успокойтесь!» — пронзительно просит одна из медсестер, ее зеленые глаза почти черные от страха. Я задыхаюсь, моя грудь напряжена от недостатка кислорода и ремня, натянутого на груди.
Я не могу, не могу. Она ушла из-за меня.
Как я должен жить с этим?
Я качаю головой, моя энергия неуклонно иссякает. Слова ускользают от меня, и я спотыкаюсь, пытаясь выпрямиться.
«Отстегни его», — резко требует Джей, уже нацелившись на тот, что закреплен вокруг моей груди. Он ждет, пока одна из медсестер отстегнет их от моих руки, прежде чем отпустить пряжку.
