Посвящается памяти моих родителей: Джека Шиана и Мэри Тобин Шиан, которые дали мне в жизни все, что требуется для успеха, – беззаветную любовь.
Вы навсегда останетесь в моем сердце.
Январь 1986 г., Бэсс-Крик, Флорида
Люси любила охотиться на мужчин при свете дня. Она обожала разглядывать свои жертвы, но считала, что еще важнее, чтобы те могли как следует рассмотреть ее. Пусть полюбуются, а она тем временем осторожно расставит сети. Она заарканила Руди сразу же, когда вошла в его магазин в коротеньких джинсовых шортах и облегающей майке.
«Гипнотизируйте и подсекайте», – посоветовала бы она своим ученицам, если бы они у нее были. Руди в этом отношении послужил бы классическим примером. Он не мог оторвать от нее глаз и не скрывал этого. В магазине в это время, кроме нее, был всего один покупатель – старик, которому Руди не глядя выбил чек. И Люси, даже не повернув голову в его сторону, поняла, что парень у нее в руках.
Тяните за лесу, но не спешите, наберитесь терпения. Вот как это делается, девочки. Не дергайте слишком рано, а то мужчина сорвется. Помотайте, пусть выбьется из сил. И тогда он ваш. Главное – дать заглотить приманку и поймать. А не понадобится – всегда можно выкинуть.
Руди и сам мог бы заняться ловлей поклонниц, только не знал, с чего начать. В отличие от миниатюрной Люси он был высок. Правильные черты лица, смуглая кожа, жгучие карие глаза. А угольно-черным, блестящим, словно шелк, волосам могла бы позавидовать любая женщина. Люси была не первой, кому хотелось подцепить малыша Руди. В магазин товаров повседневного спроса, где он работал, каждый вечер заглядывали дамы самого разного возраста и форм, но до сегодняшнего дня красавчик не обращал на них внимания.
Люси привлекала внимание мужчин в латиноамериканских кварталах, стоило ей только там появиться. А этот квартал находился в пригороде Бэсс-Крика, небольшого городка в средней части штата Флорида к северу от озера Окичоби. Здесь жили мексиканцы, колумбийцы, индейцы, пуэрториканцы, в основном сборщики урожая, сезонные рабочие. Они обитали в фургонах или в предоставляемом фермерами жилье – в хибарах из шлакобетонных блоков, где из кранов постоянно текла вода.
Но Руди не был жителем латиноамериканского квартала, он не был ни сезонным рабочим, ни сборщиком урожая. Он приехал в Бэсс-Крик с матерью, Эленой Келли, еще мальчиком. Некоторое время они ютились в захудалом мотеле, пока Элена не получила место горничной в самом большом отеле в городе, построенном рядом с новым мостом через реку Окалачи.
Когда в городе стало известно, что предстоит строительство нового моста, обрадовались все. Старый разводной мост выглядел отвратительно, устарел и каждые пятнадцать минут на нем образовывались заторы. Новый мост должен был стать современным, изящным и достаточно высоким, чтобы под ним могли беспрепятственно проходить даже самые большие судна. И этот новый мост должен был дать горожанам работу и деньги. Увы, ничего подобного не произошло. Для строительства наняли чужих подрядчиков, а те привезли своих рабочих. Приезжие всю неделю до выходных жили в городе, занимали номера в гостиницах, при этом вели себя ужасно: напивались, дрались, терроризировали город. Элена, наверное, самая красивая в городе женщина, как только наступала темнота, пряталась за запертой дверью. Руди заметил перемену в поведении матери, но не понял, что послужило причиной.
Когда строительство подошло к концу, чужаки исчезли, а по мосту нескончаемым потоком понеслись автомобили. Отпала нужда останавливаться, чтобы пропустить суда. И не стало причины завернуть в неказистый городишко, чтобы подкрепиться, пропустить глоточек спиртного или остановиться на ночлег.
Раньше Бэсс-Крик служил местом отдыха для туристов, следующих в Майами или в Форт-Лодердейл, и старый мост вынуждал делать паузу в их путешествии. Когда сделали новый мост, горожане, не владеющие апельсиновыми плантациями, а живущие доходами, работая в сфере обслуживания, понесли финансовые потери.
Разумеется, оставались рыбаки, но рыбалка на озере Окичоби превратилась в жалкое подобие того, что здесь было пятнадцать – двадцать лет назад. Чрезмерный промысел и загрязнение не пошли на пользу древнему озеру. В первые годы, еще до постройки нового моста, Элена много трудилась и прилично зарабатывала. В то время жизнь в Бэсс-Крике была совсем неплохая. Но потом все пошло на спад. Магазины на Мейн-стрит пришлось закрыть. «Макдоналдс» и «Бургер кинг» вынесли свои заведения на шоссе: мало кого привлекали они в центре города.
Все три этажа отеля, самого высокого в городке здания, раньше были заняты постояльцами. До открытия нового моста его выкрашенные в желтую краску стены сияли в вечернем свете, словно солнце. Элена получала вознаграждение за работу не только деньгами: ей предоставили комнату и право питаться с сыном в гостиничном ресторане. После того как уволился прежний менеджер, она заняла его место и квартиру со стороны двора. В квартире было две спальни и настоящая кухня, и они с Руди радовались перемене. Но теперь мост загородил солнце и отрезал от города, и отель стоял мрачный и обезлюдевший.
– Сколько это стоит? – спросила Люси, облокачиваясь на прилавок и указывая на литровую бутылку диетической колы, хотя на видном месте красовался ярлычок с ценой. Руди уставился на ее ослепительно белые зубы, активно расправляющиеся с жевательной резинкой, но поза Люси давала возможность заглянуть в глубокий вырез и увидеть нечто более интересное. Он не удержался и стрельнул глазами в область декольте. В магазине не было никого, кроме них.
– Так сколько? – повторила она.
– Ох, извините, – спохватился Руди. – Девяносто девять центов. Специальное предложение.
– Вы уверены? Или специальное только для меня? – Люси почти легла на прилавок, открыв взгляду всю округлость груди. Руди порадовался, что прилавок скрывает его от пояса и ниже. Но Люси и без того поняла: он у нее на крючке.
– Нет-нет, это настоящая цена. – Голос Руди сорвался.
– Не верю. – Она скрестила на груди руки и нагнулась, а Руди подумал, что они будут трахаться прямо здесь, на прилавке, и от предвкушения у него открылся рот. Но Люси продолжала: – Не желаю никаких одолжений. Люблю за все платить. Приходи сегодня вечером ко мне. Номер сорок четыре по Мерсер-стрит. В любое время. Я буду дома.
Руди только кивнул. Ни на что большее его не хватило.
Как только Люси ушла, он схватил карандаш и записал адрес. Руди был симпатичным малым, но соображал туго. «Не умственно отсталый, но с задержкой в развитии», – охарактеризовал его врач, когда Элена привела не умевшего говорить четырехлетнего сына на осмотр. Далее последовали профессиональные объяснения, что-то насчет кислородного голода, когда он проходил родовые пути, но Элена была так потрясена, что ничего толком не запомнила. Постепенно она привыкла к этой мысли и научила Руди, как себя вести. Записывать все важное – был один из методов. Другой – избегать опасных ситуаций. Что-то в глубине души ему подсказывало, что Люси представляет опасность, но парень прислушивался лишь к зову плоти.
В одиннадцать Руди закрыл магазин и чуть ли не бегом припустился на Мерсер-стрит. Фонарей там не было, и он не сразу нашел номер сорок четыре. Но затем разглядел – в глубине, в тени деревьев.
Когда он стоял пред дверью и намеревался постучать, был возбужден, как подросток на первом свидании, что было вовсе недалеко от истины. В школе Руди встречался с девчонками, но не так уж часто. Он понимал, почему на него не слишком обращали внимание – слышал громкое перешептывание за спиной. Связываться с ним по-настоящему боялись, потому что он быстро утихомирил парочку острословов, назвавших его в лицо «кретином», «тупицей», «придурком», но пересуды не утихали. Он ни разу, как говорится, не имел ни одной девчонки, но старался не переживать по этому поводу – прятал эту часть своей жизни за закрытой дверью. Люси в одно мгновение разоблачила его.
Она его ждала, но открыла не сразу. «Пусть предвкушение нарастает», – сказала бы она своим ученицам. Что касалось мужчин, Люси была настоящим профессором, или по крайней мере сама так считала.
Она накрасила губы рубиново-красной помадой, которой всегда пользовалась в подобных ситуациях. Руди это вряд ли оценил. Все свое внимание он сосредоточил на белой короткой ночной сорочке, едва скрывавшей роскошные груди, о которых он непрестанно думал с той самой минуты, когда она принялась соблазнять его в магазине. Он едва унял дрожь. Люси приблизилась, и он уловил запах ее духов.
– Это мне? – спросила она, покосившись на дешевый букет. – Цветы Руди схватил с прилавка, когда уходил из магазина. На мгновение охотница почувствовала, что тронута, – далеко не каждый мужчина приносил ей цветы. А Руди пребывал в таком восторге, что забыл их подарить.
