– Чем обязан? – сразу спросил хозяин дома. В том, что это был именно он, Гуров не сомневался.
– Мы хотели бы поговорить с вашей женой по поводу вчерашнего убийства в театре.
– Вы знаете, она себя плохо чувствует, и думаю, что сегодня разговор у вас не получится. А что, собственно, вы хотели у нее узнать?
– Мы бы хотели задать ей всего несколько вопросов. Может быть, она все же сможет с нами поговорить? – настойчиво спросил Лев.
Ответить он не успел, потому что сверху раздался громкий женский голос:
– Дорогой! Мне уже лучше!
Мужчины повернули головы на голос. С лестницы, которая вела на второй этаж, спускалась красивая молодая женщина. На вид ей было не больше тридцати – по крайней мере, так показалось Гурову. Одета она была в светлый брючный костюм, который подчеркивал ее точеную фигуру, копна светлых волос обрамляла лицо. Лев покосился на Стаса. Как он и ожидал, у напарника «потекли слюнки».
– Но, Жанет, ты же только что лежала в постели, – попытался оправдаться хозяин дома.
– Я выпила таблетку, и мне уже лучше, – настойчиво ответила женщина, как бы отмахнувшись от мужа. Это не ускользнуло от Гурова.
– Ну, как знаешь. Извините, мне пора. Дела, знаете ли, – скороговоркой сказал Смирнов и поспешил удалиться. Жанет даже не удостоила его взглядом.
– Прошу, – указала она на стоящие рядом кресла, а сама примостилась на диванчике напротив.
После того как сыщики заняли предложенные места, Жанет позвала служанку:
– Мария!
Служанка словно выросла из-под земли.
– Я вас слушаю.
– Чай, кофе? – Жанет посмотрела на сыщиков.
– Спасибо, ничего не надо, – ответил за двоих Гуров, подтвердив свой отказ жестом руки. – Перейдем лучше сразу к делу.
– Как знаете. – Жанет закинула ногу на ногу.
Служанка скрылась так же неожиданно, как и появилась.
– Скажите, Жанет, вы хорошо знали убитого Полянского? – был первый вопрос Гурова.
– Хорошо ли я знала Полянского? – повторила хозяйка вопрос сыщика. – Да как вам сказать… И да, и нет.
– Поясните, пожалуйста. – Лев откинулся на спинку кресла и посмотрел на Стаса.
Жанет поправила волосы, минуту помолчала и только потом ответила:
– Полянский, несмотря на то что его театральная жизнь была на виду, оставался человеком себе на уме. Мне кажется, у него, помимо театра, была еще какая-то жизнь. В смысле, другая жизнь, – пояснила хозяйка.
– А в чем это выражалось? – вступил в разговор Стас.
– В чем это выражалось? – опять повторила вопрос хозяйка. – Сразу так и не скажешь. Ну, например, он запросто мог посредине репетиции собраться и поехать по своим делам, не объясняя никому, с чем связаны эти дела. А однажды, когда я попыталась остановить его, он сказал мне, что у него есть дела поважнее, чем репетиции.
– Может, это было связано с какой-нибудь женщиной? Очень часто так ведут себя влюбленные люди, – предположил Лев.
– Да что вы! – усмехнулась Жанет. – Какие женщины? Я вас умоляю. От него жена ушла только потому, что он не находил для нее времени, а вы говорите – женщина, любовь… Полянский проводил в театре почти все свое время, и поэтому на личную жизнь у него времени не оставалось.
– Но ведь вы сказали, что он часто покидал репетиции? – Стас попытался поймать хозяйку на нестыковках.
– Это было не всегда. В основном Полянский находился в театре.
– Скажите, Жанет, а вы не знаете, были ли у Полянского недоброжелатели? – спросил Лев, закончив делать пометки в своем блокноте.
– Вы хотите сказать, не знаю ли я, кто мог стрелять в Полянского? – снова усмехнулась хозяйка.
– Вы удивительно догадливы.
Гуров прищурил глаза. Он видел, что беседа несколько забавляет эту красивую и уверенную женщину. Она вовсе не казалась расстроенной или испуганной, хотя на ее месте любая другая именно так и должна была бы себя чувствовать.
– Нет. Я не знаю, кто стрелял в Полянского. Честно сказать, мне самой было бы интересно узнать, кому он мог так насолить.
Сыщики переглянулись.
– Нам бы хотелось того же, – после некоторой паузы ответил Гуров. – Жанет, вы не могли бы вспомнить вчерашний вечер, перед началом премьеры. Может быть, было что-то такое, что показалось вам необычным?
– Уважаемые господа мили… пардон, полицейские, вы, наверное, не знаете, что такое первый день премьеры. Это такая суматоха, что даже если и было что-то необычное, то никто бы этого не заметил. Хотя постойте… – Хозяйка прижала свои изящные пальчики к губам. – Когда я уже шла на сцену по коридору, то увидела, как Константин Злобин – это наш декоратор – поднимается на галерку. Я еще тогда подумала: «Зачем ему приспичило в такой момент лезть на галерку? А вдруг понадобится его помощь на сцене?» Подумала – и сразу же забыла. Мне тогда было не до него.
– Скажите, Жанет, а после случившегося вы видели этого Злобина? – спросил Лев, продолжая что-то записывать в своем блокноте.
– Потом я вообще плохо что помню. Был такой ажиотаж и суматоха… Кто был, кого не было…
– Понятно. Скажите, а вы не знаете случайно, где проживает ваш декоратор?
– Понятия не имею, – скривила губки Жанет.
– Ну а хотя бы какого он возраста, вы знаете? – поинтересовался Стас.
– Да где-то лет тридцать пять, не больше, – ответила хозяйка и посмотрела на часы на своей руке.
– Ну что же, не будем вас больше задерживать. Все, что хотели, мы узнали. Спасибо за помощь. – Лев поднялся с кресла, убирая блокнот в карман.
Откуда-то появилась служанка, и хозяйка распорядилась:
– Мария, проводи господ полицейских.
Уже в дверях Лев остановился и, повернувшись к Жанет, сказал:
– И последний вопрос.
– Да, я слушаю. – Жанет остановилась на полпути к лестнице.
– Как вы думаете, мог ли Полянский быть киллером?
– Не смешите меня, полковник. Хотя вы знаете, я не удивлюсь, если это окажется так. Я вам уже говорила, что он был себе на уме.
Гуров задумчиво кивнул в ответ и вышел из дома, пропуская вперед Стаса.
* * *
Уже в машине по дороге в столицу Крячко прервал молчание:
– Ну, что скажешь, Лев?
– А ты?
– Ты же у нас аналитический отдел, тебе и первое слово.
Стас достал пачку сигарет и закурил, демонстративно выпуская дым в салон машины. Они ехали на его иномарке, и Стас чувствовал себя здесь хозяином.
– Да тут и дураку все ясно. Полянский ни в чем не виноват, а убила его шальная пуля, выпущенная в соседнем тире… Ну а если серьезно, то вопросов стало еще больше. Разговор с этой Жанет ничего не прояснил. Все как-то двойственно получается. Полянский и мог быть киллером – и не мог; и вел двойную жизнь – и был на виду.
– А этот Злобин? По-моему, его надо проверить. Как думаешь?
– Думаю, эта актриса что-то недоговаривает. – Лев смотрел на проносившийся за окном машины ландшафт.
– Мне тоже так показалось. Явно что-то знает, но молчит.
– Насчет Злобина ты прав. Мы его обязательно проверим, но сначала надо посетить квартиру Полянского – это важнее. Кстати, зачем тебе понадобился возраст этого Злобина? – Гуров повернулся к Стасу и помахал перед лицом ладонью, отгоняя дым.
– Забыл про нашего «хакера»? Сейчас «зарядим» ему данные на этого декоратора, и он «нароет» нам его адрес.
– Да это мы и в театре можем узнать, – пожал плечами Лев.
– Совершенно верно, товарищ полковник, только когда это будет? Да и парня нельзя без работы оставлять, а то заскучает, – ответил Стас, доставая телефон.
Следующие пять минут он объяснял Илье, что тому надо сделать. Положив трубку, посмотрел на Гурова:
– Обещал выяснить в ближайшие полчаса.
Лев оставил ответ Стаса без комментария. Сейчас он пытался выстроить логическую цепь всего произошедшего. «Если предположить, что Полянский был киллером, то у него должны были остаться какие-нибудь телефоны или координаты тех, через кого он получал свои заказы. Кроме того, у него должна иметься немалая сумма денег, судя по тому, сколько убийств он совершил. Может, кто-то прознал про его «богатства» и решил ими завладеть? И это никак не относится к ликвидации Полянского самими заказчиками. Тогда почему надо было стрелять в него прямо в театре? Обычно такие дела делаются на квартире или в крайнем случае на улице. Нет, здесь что-то не так. А если предположить, что Полянского подставили, подкинув ему винтовку? Тогда тоже появляется куча вопросов. Почему именно Полянский – если вокруг столько кандидатур? Взять хотя бы бывших «афганцев». Любому из них подкинь винтовку, и ни у кого уже не будет сомнений, что это и есть киллер. А тут ведущий актер театра… Опять не сходится. Единственное, что во всей этой истории сходится, – это то, что искать надо в самом театре. Не мог человек со стороны, не знающий здания и расположения гримерок, занести винтовку и подкинуть Полянскому. Да и тот, кто стрелял в него, тоже не мог появиться в последний момент и подняться на галерку. Значит, он появлялся и раньше, чтобы выбрать себе место, а значит, его могли видеть в театре. Надо будет еще раз поговорить с гардеробщицей. Возможно, она сможет что-нибудь вспомнить».
