Харитонов задумался; он был человеком опытным, понял, что полковник говорит правду, взял ручку, продолжал писать.
Гуров диктовал:
– Ямщиков-Лялек стоит во главе преступной группировки, которая на территории Москвы совершает грабежи, разбойные нападения, убийства, занимается рэкетом. Абзац. Если мне будет дана гарантия, что лично я не буду судим, либо мне вынесут условный приговор, то я готов дать официальные показания. Число, подпись. Прочтите, решайте, отдать бумагу мне либо сжечь и отправиться в камеру, в суд, по этапу.
– А что вы сделаете с писулей?
– В прокуратуру не понесу, официального хода не дам. Бумага будет лежать у меня в кармане.
– Не понимаю, но это ваши сложности. – Харитонов протянул листок Гурову.
Полковник прочитал написанное, сложил бумагу, запер в сейф, сказал:
– Вы мне будете служить верой и правдой. Но так как я вам не верю абсолютно, предупреждаю... – Гуров достал сигарету, закурил, – если вы начнете темнить, валять дурака, попытаетесь скрыться, то ваше сочинение тут же окажется в руках Ямщикова. Мне известно, что он не Спиноза, но сличить ваш почерк догадается, найдет вас, последствия понятны. Вы будете умолять, чтобы вас убили быстро.
Лицо Харитонова стало таким мокрым, словно он только что умылся.
– Я понял.
– Я знаю, вы догадливый. Что за совещание вы готовитесь провести? Когда? Где? Кто будет присутствовать?
– Вы и это знаете? – Харитонов утерся.
– Я знаю много, но недостаточно.
– Собираются заместители, если хотите, начальники штабов авторитетов Москвы. Мы должны разрешить мирно ряд спорных вопросов, затем доложить своему руководству на утверждение. – Харитонов криво улыбнулся. – Когда и где – еще не решили, ведем переговоры.
– Так. – Гуров прошелся по кабинету, подошел к столику, записал на листке номера телефонов. – Это мой рабочий и домашний, выучить наизусть, листок уничтожить. Узнать, где собираются. Когда. Кто конкретно будет присутствовать. Доложить мне немедленно.
– Ясно, господин полковник! – Харитонов сложил листок, убрал в карман. – Заучу и сожгу.
– Значит, вашего охранника и водителя мы взяли. Вы должны немедля Ямщикову об этом рассказать. Им будет предъявлено обвинение за ношение оружия, вы об обвинении ничего не знаете. Оперативники вас, как владельца “Мерседеса”, забрали из ресторана, проверили документы, обыскали, мурыжили в отделении до глубокой ночи. Все. Дело в том, что рано или поздно охранник и водитель передадут на волю, как и за что их арестовали. Вы должны быть вне всяких подозрений. Переходим к следующему вопросу. Мне известно, что вами завербован один из старших офицеров нашего главка. Вы называете фамилию, и я сжигаю на ваших глазах все бумаги о вашем задержании с наркотиком.
Харитонов мгновенно сообразил: если он сдает завербованного мента, его арестуют. Арест ценнейшего агента сразу после ареста водителя, охранника, задержания Харитонова и его мгновенного освобождения – даже дебил разберется, что к чему.
– Я слышал об этом, даже имел косвенное отношение к вербовке. Ко мне обращались за консультацией, я составил схему, как подойти к офицеру милиции высокого ранга, на чем его можно прихватить. Позже я узнал, что вербовка прошла удачно, полковник сдался, дает информацию. Я сам дважды использовал информацию, поступившую из, вашего ведомства.
– Вы начали врать, – сказал Гуров. – Вы знаете больше, чем говорите, я могу вас задержать на несколько суток, подождать, пока в вашей голове просветлеет.
У Харитонова задрожали руки, он убрал их со стола, что, конечно, не миновало внимания Гурова. Здесь сыщик допустил роковой просчет и очень усложнил свою жизнь в дальнейшем. Он посчитал, что ложь была маленькой, и ее разоблачение не стоит того, чтобы, задержав Харитонова, поставить его под угрозу разоблачения. Гуров понял: задержанный по своей природе труслив. Сыщик отнес замеченное волнение только на счет трусливости, вздохнул и сказал:
– Я не буду вас задерживать, так как боюсь спалить. Вы поедете домой... Кто и когда консультировался с вами по вопросу вербовки сотрудника милиции?
Харитонов сумел взять себя в руки, якобы вспоминая, поморщился:
– Когда? В прошлом году, кажется, летом. Мне позвонил Лялек, сказал, мол, к тебе обратятся за консультацией, помоги. Через день позвонил неизвестный, сослался на Ямщикова-Лялька, попросил консультации по вопросу вербовки мента крупного калибра. Я послал его, сказал, что подобные разговоры по телефону не ведутся. Через день приехал, себя не назвал, неприметный, лет сорока, два “быка” сопровождали. Ну, я выставил охрану за дверь, а этому типу рассказал. Вербовка в основном проводится на использовании человеческих слабостей. Деньги. Женщина. Тщеславие. Вино. Самое лучшее начинать с женщины. Если объект увлечется вашей приманкой, лучше влюбится, вы будете иметь постоянный контакт, обрывки информации. Потом, используя женщину втемную, следует задействовать деньги. Если объект начнет у “любимой” деньги брать, считайте, вы дело сделали. Кандидата на вербовку следует с женщиной сфотографировать, лучше снять на видео. Затем женщину ликвидировать...
– Хорошо, хорошо, – перебил Гуров, которому надоело слушать прописные истины. – Кстати, я вас завербовал, не используя ваши методы.
– Вы вербовали не снизу вверх, а сверху вниз. Наши силы и возможности не равнозначны. Вы считаете меня наивным? Полагаете, я поверил, что меня так профессионально подставил кто-то из соперников? Это ваша работа...
– Думайте что хотите. – Гуров указал на дверь. – Идите, четвертый час.
* * *
Стоя у машины, Гуров сказал:
– Будьте осторожны. Если вас зарежут, мне будет жаль потерять источник и свое время, которое я сегодня затратил.
Харитонов поклонился и язвительно ответил:
– Обязательно. Я так и понял, что мы полюбили друг друга с первого взгляда.
Гуров хотел было одернуть агента, но лишь посмотрел на него внимательно, сел за руль своей “семерки” и уехал.
Глава 3
Подготовка к броску
Как обычно, утром Гуров доложил генералу Орлову результаты работы за прошедший день. Крячко, как всегда, сидел на своем месте, молчал, шутить в такой момент он не рисковал.
– Ну что, господа сыщики? – Орлов глянул из-под набрякших бровей. – Поздравлять вас рано, хвалить – только портить. Сработали на уровне, профессионально, как и должны.
– Спасибочки, господин генерал, – привстал Крячко. – Я всегда Льву Ивановичу говорю, что Петр Николаевич к нам как отец родной. Да если подобную вербовку провернул бы не Гуров, кто-нибудь иной, так вы бы из-за стола вышли, обняли бы паршивца, в приказе благодарность.
– Обязательно. – Орлов хмыкнул и улыбнулся. – Паршивца следует обнимать и поощрять. Полковник Гуров сыщик особого калибра. К тому же, Станислав, Лева абсолютно не нуждается в твоей или моей похвале. Он сам себя судит и оценивает. Спроси!
– Чего спрашивать, я и так знаю.
– Все, перекур закончен, к делу. Лев Иванович, а ты не считаешь, что Харитонов что-то утаил, возможно, главное? – спросил Орлов.
– Утаил наверняка. Главное? Это вряд ли. Я считал неразумным его задерживать по причинам, тебе отлично понятным.
– Согласен. Немножко пустопорожних рассуждений. Наши клиенты из числа бандитов и убийц не блещут умом. Они не занимаются вербовкой, если не считать таковой бутылку, поставленную постовому, ящик коньяку участковому, расценки мне неизвестны. Вербовщик из данной среды – случай далеко не ординарный. А вербовка полковника главка просто ни в какие ворота не лезет.
Орлов замолчал, потер нос, взъерошил волосы, продолжал:
– Ты рисуешь Харитонова как человека трусливого, но умного и хитрого, образованного. Я среди налетчиков такого и не припомню.
– Что-то с памятью моей стало...
– Станислав! – Орлов глянул на Крячко грозно; увидев обиженное лицо Крячко, вздохнул: – Видно, горбатого только могила исправит.
– Конечно, старший младшего завсегда может в угол поставить. Коллеги, что по коридору ходят, завидуют, мол, вы с генералом дружбаны. Знали бы они, чего мне терпеть приходится.
– Пойди к Верочке, выпей кофейку, ты мне мешаешь, – сказал Орлов, подождал, пока обиженный Крячко выйдет, и продолжал: – Я говорил, что Харитонов для данной среды явление редкое. Нечего делать интеллектуалу в подобной группировке. Он может за такие деньги найти в криминальной среде работу почище, главное, безопаснее.
– А Харитонов? – спросил Гуров.
– Я к тому и веду. Харитонов – исключение из правил. А много исключений не бывает. Вербовку полковника проводил или руководил непосредственно человек неординарный. Рассказ Харитонова об инструктаже мне видится чистым вымыслом.
– Выспавшись, выпив поутру чашечку кофе, рассуждать легко. А в три ночи все видится иначе.
– А я тебя не виню. Я с тобой советуюсь. – Орлов улыбнулся. – Опытный ты, много битый, а молодой.
