А опера ликовали — они нашли человека, с помощью которого надеялись выйти на след пропавшего Данилова. Теперь они знают адрес профессора и наведаются к нему чуть позже, без лишних свидетелей.
Едва калитка за гостями захлопнулась, добросовестный садовник отбросил в сторону ножницы и подошел к Войцеховскому.
— Странная ситуация, профессор, — на чистом русском языке сказал он. — Вы не находите?
— Вы думаете, это то, чего мы опасались? — Войцеховский с трудом сдерживал дрожь в голосе.
— Боюсь, что так, — кивнул садовник. — Вам надо срочно уезжать.
Микроавтобус летел на страусиную ферму, ловко лавируя по знакомой трассе. Питерская парочка, смирившись с неизбежной, как африканская жара, туристической программой, обсуждала визит к Войцеховскому.
— Ну, чего, Киркоров? Соображения есть? — Игорь уставился в окно, рассматривая голубые эвкалиптовые рощи, которые напоминали картины какого-то импрессиониста, выставленного в Эрмитаже.
— Знает что-то старый пень. — Рогов вперился в затылок компаньона, словно на нем мог прочитать ответ. — Расколем на раз.
— Мей би.
— Только одно меня смущает…
— Что? — Игорь оторвался от созерцания пейзажа и повернулся к товарищу.
— Садовник этот… Я, когда ему руку пожал, все никак не мог понять, что меня насторожило. А потом понял — ладонь…
— Чего ладонь? Волосатая, что ли?
— Не садовник он никакой, Игорь. — Рогов разглядывал свою правую кисть, словно на ней остался отпечаток чужой руки.
— А кто?
— Такие мозоли, как у него, бывают только у тех, кто имеет дело с оружием. Я тебе точно говорю. Помнишь, в Чечне мы по ладоням и предплечьям боевиков вычисляли. Вот у этого садовника такие же мозоли…
— А ты не путаешь, Эркюль Пуаро? — почесал затылок Плахов. — Может, он гитарист.
— Тогда я композитор.
— Или от секатора мозоли. Либо он у этого Войцеховского типа телохранителя. Заодно.
— Может, и так, только я понял одно: надо ухо востро держать с этой компанией. А то как Данилов… на корм крокодилам…
— Мозоль тебе на язык! — Не обнаружив поблизости деревяшки, чтоб постучать по ней, Игорь три раза сплюнул через левое плечо.
Напарник повторил за ним.
Наблюдая эту сцену в зеркальце заднего вида, флегматичный водитель Клаус чуть не пролетел нужный поворот.
— Даш, мы когда на сафари летим? — окликнул Плахов экскурсовода.
— Завтра.
— А сегодня вечером успеем заехать к Войцеховскому?
— Успеем, — вздохнула Даша и тоном строгой учительницы добавила: — Но только после страусиной фермы и ботанического сада.
— Ботанического сада? — встрепенулся Вася, вспомнив просьбу тестя. — Даш, а вы не знаете, там есть растение, которое спирт вырабатывает? Мне бы семян купить или саженцев…
— Никогда о таком не слышала, — удивилась Даша. — Вот там как раз и узнаем.
Пока доблестные офицеры милиции внимали эмоциональному рассказу Даши о яйценоскости страусов, дотошные телевизионщики, разочарованные утренним конфузом, решили проверить полномочия гонцов из Эрмитажа.
На календарике, подаренном Игорем, чех Иржи разглядел номера телефонов музея и сейчас нажимал на кнопки телефона, пробиваясь в Санкт-Петербург.
Его усилия увенчались успехом.
— Господин Пиотровский, — закричал Иржи, едва не целуя трубку, — вас беспокоит Иржи Зайчек, кейптаунское телевидение, Южно-Африканская Республика! Мы помогаем вашим сотрудникам искать юбилейного посетителя…
Герт и Софи не слышали, что невидимый собеседник ответил чеху, но заметили, как у Иржи вытягивается лицо.
— …Миллионного посетителя… которому полагается денежный чек… — заикаясь, объяснял Иржи. — …Но у них приглашение с вашей подписью… Так… Да… Понял… Извините… Всего доброго.
Иржи бережно пристроил трубку на место, вытер пот со лба и поправил очки.
— Он ничего не знает, — ошарашил он замерших в ожидании телевизионщиков.
— Обманули, — разочарованно выдохнула Софи.
— Но зачем? — почесал густую бороду немногословный Герт.
Ярко-красное солнце уже почти перевалилось за громаду Столовой горы, когда белый микроавтобус вновь притормозил у ворот профессора Войцеховского.
Игорь надавил на кнопку звонка, через минуту калитка отворилась, и перед незваными гостями возникла приветливая служанка.
— Мы хотим увидеть профессора, — улыбнулась Даша служанке. — Можно пройти?
— Сожалею, но профессор уехал, — смущенно ответила Лиз.
— Надолго?
— Не знаю…
— Чего она там болтает? — Рогов нетерпеливо дотронулся до Дашиной руки.
— Говорит, профессор уехал. Как надолго — не знает…
— А куда? — Игорь уставился на служанку, но та отвела взгляд.
Даша перевела вопрос, но Лиз отрицательно покачала головой.
— Не сказал, — ответила за нее Даша.
— И так понятно. — Вася не старался скрыть раздражения.
Калитка с лязгом захлопнулась перед их носом.
— Нормальное дело… Стоило нам появиться, и он свалил, — констатировал Плахов. — Шустрый дядечка.
— Значит, дело нечисто, борода у него в пуху.
Они вернулись к машине, молча переваривая бездарную потерю единственного следа, ведущего к пропавшему Данилову.
А в глубине большого дома Войцеховского затаились садовник и седовласый профессор. Они прислушивались к шуму двигателя туристического автобуса и надеялись, что настырные русские теперь-то уж точно оставят их в покое.
— Михаил Александрович, вам нужны еще более веские подтверждения? — От зловещего тона лысого Войцеховского передернуло.
— Нет. Этого вполне достаточно. — Профессор с надеждой взглянул на садовника. — У вас есть какой-нибудь план?
— Я приставлю к ним своего человека. Надо выяснить, насколько серьезно они настроены. И насколько они опасны…
Войцеховский шелковым платком вытер пот со лба, вытащил себя из кресла и двинулся к бару. Выбрав пузатую бутылку с неброской этикеткой, он извлек пробку и наполнил фужер коричневым маслянистым напитком. Взболтнул бокал, принюхался к терпкой жидкости и одним махом опрокинул в себя напиток. Ни вкуса, ни крепости он не почувствовал.
Ранним утром следующего дня самолет местных авиалиний оторвался от бетонной полосы кейптаунского аэропорта и взял курс на северо-восток страны. Сонные опера разглядывали в иллюминаторы живописные очертания распростертого под крылом самолета утреннего Кейптауна.
— Может, зря мы отсюда улетаем? — В голосе Васи звенела легкая тоска. — Может, надо было здесь копать?
— Что копать? Алмазы? Пропал он не здесь, а там, — лениво отозвался Игорь. — Значит, и искать будем там. Лишь бы долететь. Не нравится мне эта этажерка…
— Наливай.
Мой адрес — не дом и не улица,
Мой адрес — Советский Союз.
Популярная песня
В Нелспруте, небольшом городке неподалеку от границы с Мозамбиком, самолет приземлился через два с небольшим часа. Даша тщетно пыталась растолкать своих подопечных, чтобы они полюбовались удивительными пейзажами Южной Африки, проносящимися внизу. Плахов и Рогов окончательно проснулись только в огромном джипе, в который они поместились вместе с группой голландских туристов, супружеской четой из Германии и одиноким чернокожим туристом, направлявшимися на лодж «Читва-Читва».
Детективы уставились в окно, обмениваясь впечатлениями от увиденного. Джип летел по лесным дорогам, словно по тоннелю, сводом которого служили сплетенные ветви вековых деревьев, потом выскакивал на обширные равнины, где бродили ленивые рогатые звери — антилопы и буйволы. На пути в парк Крюгера им попадались не только африканские деревни из первобытных тростниковых хижин, но и вполне цивильные городки с супермаркетами и сувенирными лавками. Взрослое население относилось к проезжающим туристам с почти тем же равнодушием, что и к буйволам, которых аборигены лицезрели каждый день. Но африканские детишки без конца путались под ногами, пытаясь выклянчить у богатых путешественников монетку или шоколадку.
— Вот он где, апартеид, — грустно отметил Вася, купив в одной из лавок деревянного жирафа на казенные деньги. — Как жили, так и живут… Резервация.
— Не хуже наших, я думаю. — Игорь прищурился на солнце. — А что — все вокруг цветет, подошел — банан скушал, кокосом закусил и отдыхай. Мяса захотел — антилопу завалил…
Джип пересек границу парка Крюгера. Началась саванна, или «буш», как ее называли местные жители.
Даша, до этого молча сидевшая на переднем сиденье, повернулась к сыщикам-туристам и затараторила, словно кто-то нажал невидимую кнопку у нее в мозгу:
— Парк Крюгера находится в восточной части Трансвааля, у самой границы с Зимбабве. В парке обитают не менее тридцати трех видов земноводных, сто четырнадцать рептилий, пятьсот семь видов птиц и сто сорок семь видов млекопитающих. Из крупных животных здесь насчитывается сто две тысячи антилоп, две тысячи белых носорогов, двести черных носорогов, а также две тысячи львов, семь тысяч семьсот слонов, более тысячи леопардов и двести гепардов. По многообразию живущей здесь живности парк Крюгера напоминает Ноев ковчег…
