– «Лучшая планета», – не задумываясь, ответила та. – Это по Калужскому шоссе. Вторую неделю уж она там. А возвращаться пока не собирается. Ну а мне-то что? Пускай отдыхает!
– А у вас нет ее номера сотового телефона?
Соседка молча прошла в свою квартиру, откуда вернулась с листком, на котором было написано несколько цифр.
– Вот, – протянула она его Гурову. – Только он у нее отключен почти постоянно. Я за все время только один раз и смогла до нее дозвониться.
– Ничего, спасибо, – поблагодарил сыщик и стал спускаться по лестнице.
Сев в свою машину, полковник погрузился в размышления. Естественно, он не мог не обратить внимания на тот факт, что ближайшие родственницы двоих утонувших, найденных в хорошаевском пруду, оказались одновременно в одном и том же санатории. И хотя никакого объяснения этому факту у Гурова пока не было, он не считал это случайным совпадением. По всему выходило так, что нужно было отправляться в санаторий и уже там искать ответы на возникшие новые вопросы.
Гуров бросил взгляд на часы. Если отправляться в «Лучшую планету» немедленно, то все равно дорога туда-обратно плюс время на беседу отнимут немало времени. И это значит, что в управление он попадет уже после окончания рабочего дня. Если вообще будет смысл туда ехать. И все-таки Гуров решил не откладывать эту поездку на завтрашнее утро: на данный момент одновременное нахождение в санатории вдовы Абрамова и матери Вельчинского было самым настораживающим фактом.
Единственное, что Гуров позволил себе сделать перед тем, как отправляться в «Лучшую планету», так это остановиться возле одного из кафе, чтобы пообедать. Ехать в такую даль на пустой желудок ему совершенно не хотелось. Потратив на это около двадцати минут, Гуров с удовлетворением отметил, что теперь чувствует себя гораздо лучше, да и настроение поднялось. Сев за руль, полковник выехал на Ленинский проспект, направляясь в сторону МКАД.
Санаторий с несколько претенциозным, но оптимистичным названием «Лучшая планета» уютно скрывался за покрытыми густой зеленой листвой деревьями. Само здание, видневшееся за металлическим воротами, показалось Гурову не слишком большим. Куда просторнее была окружавшая его площадка двора.
Ворота были заперты. Заприметив сверху кнопку звонка. Гуров нажал на нее. Поначалу никто не реагировал, и полковнику пришлось несколько раз повторить звонок. Наконец по чисто выметенной асфальтированной дорожке прошагал плечистый мужчина в униформе. Не отпирая ворот, он вопросительно уставился на Гурова.
– Полковник Гуров, МВД, – Гуров показал ему удостоверение. – У меня разговор к некоторым из ваших пациенток.
– Вообще-то сейчас не приемный час, – ответил мужчина, скользнув по Гурову не слишком дружелюбным взглядом.
– Я понимаю, но, увы, не располагаю настолько временем, чтобы подгонять его под ваш режим, – холодно проговорил Гуров. – К тому же, если уж они так крепко спят, я вполне удовлетворюсь пока разговором с администрацией.
Мужчина достал ключ и молча отпер ворота. Гуров оставил свой автомобиль за пределами санатория и прошел внутрь. Двор был чистым и аккуратным, с фонтаном в центре, разбегающимися от него в разные стороны аллейками со скамеечками и растущими вокруг деревьями. Ко входу в здание вела широкая лестница.
За воротами Гурову казалось, что территория двора заканчивается там, где стоит здание самого санатория. Оказалось, что это не так. Подойдя ближе, Гуров увидел, что позади открывается большой участок леса. Перед ним был расположен водоем с чистой, почти прозрачной водой, оборудованный для купания.
Гуров невольно нахмурился и подошел прямо к пруду, склонившись над ним. С берега было видно песчаное дно, постепенно уходящее в глубину. Однако проверить, насколько, Гуров не мог, не войдя в воду сам.
Немного подумав, полковник снял ботинки, закатал штанины и вошел в воду. Приятная прохлада сейчас же обволокла ступни, освежая все тело. Гуров сделал несколько шагов. Дно уходило вниз, но не очень круто.
– Эй! – послышалось сзади. – Господин полковник!
Гуров обернулся. На берегу стоял мужчина, открывший ему ворота, и криво улыбался одним уголком рта.
– Администрация там! – показал он рукой на небольшое ярко-белое здание, стоявшее неподалеку от основного корпуса.
– Я знаю! – чуть смущенно улыбнулся Гуров. – Просто после городской жары так захотелось немного охладиться! Ноги все аж горят! Вас как зовут?
– Сергей Васильевич, – проговорил мужчина.
– Вы не могли бы оказать мне одну любезность? – продолжал улыбаться Гуров.
Мужчина, ничего не говоря, вопросительно смотрел на него.
– Будьте добры, узнайте, можно ли мне поговорить с пациентками Абрамовой и Вельчинской? Сделаете?
Мужчина чуть постоял, потом, ни слова не говоря, направился к административному корпусу. Когда он исчез из поля зрения, Гуров быстро прошел к забору и, стараясь держаться его, добрался до ворот. Открыв машину, он схватил лежавшую на панели наполовину пустую бутылку с минералкой, выплеснул остатки воды на землю и поспешил обратно. Вернувшись к пруду, Гуров зачерпнул из него воды бутылкой, плотно завинтил крышкой и сунул во внутренний карман.
Когда Сергей Васильевич вернулся, Гуров уже обувал ботинки. Потом достал из кармана бутылку, открыл и сделал вид, что пьет.
– Ох, хорошо! – вытирая губы, удовлетворенно проговорил он. – Вот она, благодать-то, а? А мы ее в городе даже близко не ощущаем.
– К пациенткам нельзя, доктор запретил, – проговорил Сергей Васильевич.
– Вот как? – расстроился Гуров. – А его самого как найти?
Сергей Васильевич секунду подумал, потом ткнул пальцем в корпус:
– Вон там у него кабинет. Двенадцатый.
– Большое спасибо, – Гуров развернулся и быстро направился в указанном направлении.
Лечащего врача он без труда нашел в том самом кабинете номер двенадцать. Доктор, представившийся Владиславом Николаевичем Шестопаловым, был примерно ровесником Гурова, да и роста они были одинакового. Только Владислав Николаевич был худым и из-за этого казался долговязым. И лицо его было длинным, из-за чего выглядело унылым, да еще впечатление усиливала отвисшая нижняя губа. Реденькие русые волосы, очки – вид типичного интеллигента-бессребреника. Однако, судя по месту работы, Шестопалов не должен был таковым являться.
Он посмотрел на Гурова взглядом крайне занятого человека, когда тот вошел в его кабинет, предварительно постучав. И даже представленное Гуровым удостоверение не добавило ему приветливости.
– Пациенток нельзя беспокоить. – У Шестопалова оказался довольно густой баритон, плохо вяжущийся с его внешностью: Гуров ожидал, что тот заговорит жиденьким тенорком.
– Я подожду, – кивнул Гуров. – Пока можно побеседовать с вами.
Шестопалов окинул его внимательным взглядом.
– Вы не поняли, – сказал он. – Я имел в виду, что их вообще нельзя беспокоить во время лечения!
– Что, столь серьезное заболевание? – скосился на него полковник.
– Опасности никакой нет. Но рекомендован полный покой. Обе женщины недавно пережили глубокий стресс…
– Это я знаю. Собственно, потому и приехал.
– Вы имеете в виду… – протянул Шестопалов и не закончил фразы.
– Я расследую обстоятельства гибели близких им людей. Вы же это подразумевали, говоря о стрессе?
Врач медленно кивнул.
– Но вот видите! – воскликнул он. – Вы же сами все понимаете!
– Не совсем, – покачал головой Гуров. – И чтобы многое прояснить, я и приехал.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Шестопалов медленно произнес:
– Насколько мне известно, их близкие умерли от несчастного случая.
– Возможно, – не стал спорить Гуров. – Но уверенности в этом у меня нет.
– То есть? – Шестопалов нахмурился. – Вы хотите сказать, что их смерть была насильственной?
– Вполне вероятно.
Владислав Николаевич задумался, потом с некой растерянностью произнес:
– Но тогда мне и вовсе непонятно, чего вы хотите добиться от этих несчастных женщин! Неужели вы рассчитываете, что они скажут вам нечто, что поможет раскрыть картину происшествий? Да они убиты горем! И если бы у них имелись хоть какие-то подозрения, они сами бы к вам примчались!
Гуров иронично посмотрел на Шестопалова.
– Владислав Николаевич, я же не пытаюсь вас убедить, что вы неправильно лечите своих больных. Не вступаю с вами в споры по вашей профессиональной части. А вы почему-то считаете, что лучше меня знаете методы оперативной работы.
– Я вовсе так не считаю… – пошел на попятную врач. – Просто мне непонятно, чем вам могут помочь вдова и мать!
– А вам и не нужно этого понимать. Вам нужно всего лишь дать мне возможность побеседовать с ними.
Шестопалов тут же замотал головой.
– Об этом не может быть и речи! Забудьте! По крайней мере, на ближайшее время.
