– Да?..
– Вам, вероятно, известно, что в следственный отдел людей вызывают не для культурного отдыха… я пригласил вас сюда, чтобы предъявить обвинение в уголовном преступлении. Желая помочь вам в выборе правильного пути и пользуясь благоприятным случаем для этого, дал прочесть эту поучительную статью…
– Вы уверены, что не ошибаетесь? – спросила она со сдержанным возмущением.
– Здесь вопросы задаю я, Светлана Владимировна.
– Ах вот как!..
– Только так. А вы – лишь с моего разрешения. Итак: объясните мне, Светлана Владимировна, какие выигрышные билеты вы предъявляли в операционном отделе сберкассы, где работает Званцева.
– Вы меня официально спрашиваете?
– Да, конечно. – И, включив магнитофон, он повторил вопрос.
– Дело в том, что в свое время в нашем отделе было коллективное приобретение билетов пятого выпуска денежно-вещевой лотереи, на которые пало несколько выигрышей.
– Авторучка и три рубля.
Хомина взглянула на него и, задержав взгляд, ответила медленней.
– Да… И об этом знали многие. Но у меня лично было тридцать выигрышных билетов того же выпуска, н когда я их предъявила, то сказала, что они коллективные…
– Сколько вы покупали билетов, вообще?
– Сто.
– Вы каждый раз берете так много?
– Нет, разумеется.
– Почему же на этот раз приобрели столько?
– Получила премию и решила испытать счастье, как другие…
– Вы получили большую премию?
– Тридцать рублей.
– И остались без убытка, как я понимаю?..
– Выходит, так.
– А не можете ли припомнить, где вы покупали эти билеты? – так же невозмутимо продолжал интересоваться Упоров.
– Не помню, – ответила она. – Только знаю, что взяла сразу все…
– Ну, раз все сразу, так это, по-моему, легче вспомнить, – заметил он.
– Нет, не припоминаю…
– Так, допустим… Какова же была необходимость предъявлять эти билеты как коллективно приобретенные?
– Как вам объяснить?.. Вы же знаете, что я фининспектор. Я чувствовала себя неудобно, что мне вдруг выпало сразу столько выигрышей. Меня знают наши работники…
– Не понимаю, – сказал Иван Петрович. – Получается, что вы не имеете права на выигрыш?
– Нет, но ведь вы знаете, как все могут иногда истолковать люди…
– То есть?
Она пожала плечами.
– Хорошо, – Иван Петрович как будто согласился с ее отношением. – А холодильник?
– Что «холодильник»? – ответила она вопросом, и Упоров не мог не заметить, как самообладание изменило ей. – Холодильник выиграл мой муж…
– Но мне известно, что послан он был на ваше имя?
– Что в этом особенного? Квартира моя… Скажите, это следствие?..
– Да, Светлана Владимировна. Я предупредил об этом с самого начала.
– Какие у вас будут вопросы еще? – спросила она холодно.
– Я уже говорил вам, что здесь вопросы задаю я… В кабинет без стука вошел помощник Упорова.
– Подождите меня в своем кабинете, Николай Иванович, – сразу сказал ему Упоров, – я сейчас зайду. – И обратился к Хоминой: – Вопросов у меня к вам много, Светлана Владимировна, так много, что одной беседой нам не обойтись. Мы еще должны вернуться к вашей потере в магазине «Подарки». Если не ошибаюсь, в том кошельке находились билеты, в числе которых были и принадлежавшие вашему мужу?..
С этими словами Упоров поднялся, пошел к вешалке, на которой рядом с пальто Бекетовой висело его собственное.
– А пока я вынужден прервать наш разговор. Вы подождете меня несколько минут в коридоре. Прошу… – говорил он, вынимая из кармана пальто папиросы.
Хомина поднялась, повернулась, и пальто Бекетовой невольно остановило ее взгляд.
– Прошу… – повторил свое приглашение Упоров.
В коридоре, на стуле против его кабинета, сидел Пустынин, которого доставил с работы помощник, заходивший только что в кабинет.
– Зайдите ко мне, – попросил Пустынина Иван Петрович, – а вы, Светлана Владимировна, побудьте здесь.
Он указал ей на стул, который только что занимал Пустынин, а сам зашел к помощнику.
– Николай Иванович, срочно возьмите справку в облфинотделе о премиях Хоминой.
…Пустынин покорно ждал в кабинете. Иван Петрович знал, что он преподаватель физкультуры и заочник Омского физкультурного института. Но его поразила какая-то рыхлость во всем облике Пустынина. Может быть, это впечатление шло от того, что Пустынин был несколько полнее, чем обычные спортсмены.
– Юрий Михайлович, – приступил сразу же к делу Упоров, – у меня есть ряд вопросов, касающихся вашей супруги. В свое время, по ее словам, она имела сто лотерейных билетов, на которые выпало много выигрышей. Не могли бы вы подробно рассказать о них мне?
– Что рассказать?
– Все, что знаете.
Пустынин замолчал. Иван Петрович доставал из стола бумагу, бланки протоколов допросов, готовил ручку. Он не торопил Пустынина, а тот, задумавшись, как будто забыл о вопросе, обращенном к нему.
– Ну что же вы? – спросил, наконец, Упоров.
– Я припоминаю… – нетвердо начал Пустынин. – Однажды, вернувшись домой, Светлана сказала, что на работе ей подбросили сто лотерейных билетов, и советовалась, как с ними поступить…
– Так… – подбодрил Упоров.
– Я не знал, что ей посоветовать… – Он опять замолчал, надеясь, видимо, на следующий вопрос, который поможет ответить определеннее. Но Упоров ждал. – Я, конечно, понимал, что лучше всего их вернуть, но дело в том, что Светлана руководила комиссией по ликвидации непроданных билетов. Поэтому возвращать подброшенные было уже поздно, так как это могло вызвать нехорошие подозрения…
– Насколько я понял, билеты подбросили во время работы комиссий?
– Да, – обрадованно подтвердил Пустынин. – Комиссия закончила в тот день работу, а Светлана, уходя вечером домой, обнаружила билеты в урне для бумаг. Оставить не решилась, так как их все равно нашла бы уборщица…
– Вы можете назвать точную дату, когда это произошло? – спросил его Упоров.
– Нет.
– А приблизительно? – настаивал Упоров. – Это очень важно.
– Это было еще до ее отпуска.
– И как решила поступить с билетами Светлана Владимировна?
– Я этого не знал. Только в отпуске, когда мы заезжали к ее матери, в Запорожье, она передала ей несколько билетов, сказав, что они выиграли по рублю…
– Так…
– Я спросил ее, те ли это билеты, но она была не в духе. И только в Москве, при возвращении домой, когда в сберкассе магазина «Детский мир» она получала деньги еще по одному билету, я узнал, что это те самые билеты.
– И когда это было?
– Число тоже не помню. Но можно высчитать: мы уехали из Москвы на другой день, а через два дня после возвращения в Свердловск, Светлана вышла на работу…
– Ясно, – сказал Упоров. – Теперь, Юрий Михайлович, запишем ваши показания…
Оформив протокол допроса, Иван Петрович отпустил Пустынина, предупредив о вызове на следующий день. Новые показания неоспоримо указывали на махинации и с четвертым выпуском лотереи. Ивана Петровича это не особенно удивило, так как, проверяя Хомину раньше, он уже знал, что она руководила ликвидационной комиссией и в то время. Вероятнее всего, с этого и началось ее преступление, так как Пустынин уверенно заговорил о тех билетах, о существовании которых Иван Петрович мог только догадываться.
Новые показания, естественно, нуждались в дополнительной проверке. Она уже не представляла трудности и требовала только времени.
Выйдя из кабинета с Пустыниным, Иван Петрович показал ему дверь сотрудника, где надлежало отметить пропуск, а сам вернулся в кабинет вместе с Хоминой. В коридоре он видел, как Пустынин постарался избежать взгляда своей жены.
– Я должен был переговорить с вашим мужем, так как он торопится на работу, – счел нужным объяснить он Хоминой.
– Кстати, я – тоже, – ответила она.
– У него перед вами некоторое преимущество, – сказал Иван Петрович. – Он – свидетель, а вы – обвиняемая, и очень возможно, что я вас задержу дольше, чем вы бы хотели…
– Все это так серьезно?
– К сожалению, да. Продолжим наш разговор, Светлана Владимировна. У меня есть основания утверждать, что билеты, потерянные вами вместе с деньгами в магазине, не принадлежат ни вашей домработнице, ни вашему мужу.
– Если вы все знаете, зачем спрашиваете? – осведомилась она не слишком вежливо.
Ивану Петровичу уже надоело делать замечания, и он решил пока мириться с ее манерой говорить.
– Я обязан уточнить все детали приобретения этих выигрышных билетов, потому что речь идет о серьезной уголовной ответственности. Связанной с лишением свободы.
– Выясняйте.
– Я и пытаюсь это делать.
– Билеты эти тоже мои, – ответила она нервно. Подумав, объяснила: – Я купила их также на свою премию, кроме того, добавляла другие деньги, а сослалась на мужа и домработницу по известным уже вам мотивам…
– Вполне удовлетворился бы таким объяснением, не будь противоречий в ваших заявлениях как сегодняшних, так и прошлых. А что вы можете сказать о тех билетах, которые вы передали матери в Запорожье? Они тоже куплены на премиальные деньги?
