– Не докажешь! – вскинулся тот.
– Моему слову поверят, – спокойно заметил Гуров.
– Да, о тебе слава идет, что ты честный мент, слово свое всегда держишь и за базар отвечаешь. Откуда узнал? – глухо спросил Остапчук.
– От верблюда! Тебя такой ответ устраивает? Так что, если тебе на себя наплевать, о ней хотя бы подумай!
– Сука ты, Гуров! – не сдержался Тарас Семенович.
– Да говори что хочешь! – отмахнулся Лев. – Только ты ее жизнь на мою ни за что не поменяешь! Так что будешь ты отныне, Тарас, не только дела сворачивать, но и меня охранять как зеницу ока! А если потребуется, то еще и поможешь!
– Да ни в жизнь я ментам!.. – взвился Остапчук.
– А ты, Тарас, свою жизнь на две части раздели: одна до этого разговора была, а вторая – после него будет. Если хочешь в собственной постели на руках у дочери умереть, а не в тюремной больнице загнуться, то поможешь!
– Змей ты, Гуров! Знаешь, куда бить! – пробормотал Остапчук. – Чего тебе надо?
– Что ты о покушении думаешь?
– Мы к этому делу никаким боком, зуб даю! Нам лишний шум не нужен! – твердо ответил Тарас Семенович.
– Тогда кто?
– Не знаю, тут покумекать надо, – пожал плечами Остапчук.
– Ну, вот ты и кумекай пока, а я спать пойду, – сказал, поднимаясь, Гуров. – И еще. Меня «пасти» будут плотно, а мне может потребоваться оторваться. Город я не знаю, так что ты уж расстарайся, придумай что-нибудь.
– Ладно! Если чего надо будет, ты на бумажке напиши да в мусорную корзину в номере кинь – Наташка мне передаст.
– Договорились!
Гуров пошел к выходу, слыша за спиной бурчание старика:
– Дожил! «Мусорам» помогаю!
– Дочь спасаешь! – бросил он в ответ через плечо.
Стоявшая во время этого разговора в коридоре около двери Наташка бросилась в номер, а Лев, почти волоча ноги, пошел к себе. Мало того, что командировка в Тамбов его основательно вымотала, что предыдущей ночью он почти не спал, так еще и за этот день он устал, как свора ездовых собак после гонки. Вот и мечтал он сейчас только о том, чтобы коснуться головой подушки и хоть несколько часов поспать.
Никитин же, у которого от беспокойства за Гурова сонливость как рукой сняло, все это время тоже простоял и тоже под дверью, но внутри номера, по-прежнему сжимая в руке пистолет и через щель прислушиваясь к тому, что творится снаружи, готовый при первом же подозрительном звуке броситься на выручку Гурову. Услышав, что тот идет, он облегченно вздохнул. Войдя к себе, Лев тут же все понял и только укоризненно покачал головой, на что Володя виновато развел руками и на всякий случай поставил к входной двери стул, на который взгромоздил всю имевшуюся в номере посуду – кто же знал, что в этой гостинице такие умельцы работают?
Спали они оба в ту ночь как убитые, и оба с ненавистью утром посмотрели на зазвонивший телефон – это их, как и обещала, разбудила регистраторша. Собирались в хорошем темпе, но при этом умудрились друг другу не помешать, так что к приходу горничной, уже не Наташки, которая принесла им завтрак, оба выглядели вполне нормально. Когда она все расставила и, пожелав им приятного аппетита, собралась уйти, Никитин достал из сумки термос и попросил ее, пока они едят, налить в него крепкий сладкий чай. Девушка ушла, и Гуров хмыкнул:
– Запасливый ты наш, почему не кофе?
– Так вы же кофе не пьете, – удивленно ответил Володя.
– Да-да, правильно.
Вопреки мнению Стаса, что он ничего не замечает, Гуров уже давно понял, что парень относится к нему больше как к отцу, чем как к учителю, и все ломал голову над тем, как из этого положения выйти. Когда-то раз и навсегда решивший не иметь детей, которые не только сделали бы его уязвимым – что может быть для отца дороже собственных детей? – но и сами могли не то что пострадать, а даже погибнуть из-за его работы, он теперь сам себе боялся признаться в том, что привязался к Володе. А может, это так его нереализованный отцовский инстинкт давал о себе знать? Конечно, Никитин – это не его первая жена Рита и ее сестренка Оля, которых он когда-то спрятал у своих друзей далеко за пределами Москвы, но их все равно украли, это не его теперешняя жена Мария, которую, между прочим, тоже уже похищали. Почти тридцатилетний Володя вполне мог за себя постоять – Гуров лично проверял в спортзале его боеспособность, аналитик он уже сейчас хороший, а уж наблюдательностью мог дать Стасу пусть не сто, но пятьдесят очков вперед, а все равно там, где вклиниваются личные отношения, возникает тревога и страх за близкого человека. Будь сейчас рядом с Гуровым Крячко, ему было бы намного легче и проще, и вовсе не потому, что он не любил своего друга, а потому, что Стас был опером по призванию, по самой своей сути, и опыт имел колоссальный. Непревзойденный мастер импровизации, он в любой нештатной ситуации вел себя так свободно, словно сам ее специально и создал – одним словом, за Стаса можно было не бояться. А вот Никитин еще молод, импульсивен и таким опытом работы, как они, не обладает. Поэтому все время, пока они завтракали, Лев и решал, как ему быть, но ни к какому выводу так и не пришел.
Вернувшаяся за посудой горничная принесла им в пакете не только термос, но и еще какие-то свертки.
– Что это? – поинтересовался Гуров.
– Это наша выпечка, с чаем поедите, – объяснила она.
– Спасибо, сколько я вам должен? – спросил Володя.
– Ой, да бросьте! – отмахнулась горничная.
– И все-таки! – настаивал тот.
– Завтрак входит в стоимость проживания, так что вы его просто немного раньше съели, а за все остальное десять рублей.
– Это шутка? – недоверчиво спросил Никитин.
– Это наши цены, – ответила она.
Володя расплатился, и они вышли из гостиницы, где их уже ждала машина, тоже «Волга», но уже не генеральская, и Костя за рулем.
– Зябковато тут у вас по утрам, – поежился Гуров, залезая на заднее сиденье, а Никитин опустился на переднее пассажирское.
– Ничего, господин полковник! Я сейчас печку включу! – пообещал Костя. – А еще у меня полный термос горячего кофе, есть чем согреться. И пирожки домашние имеются – мама пекла, потому что, как я понял, мы сегодня много ездить будем.
– Я тоже чаем с булочками запасся, – сообщил ему Володя.
– Вот и поехали для начала на стройку, – приказал Лев.
– Есть, на стройку, – отозвался Константин и не только завел машину, но и включил, как и обещал, печку.
– Как здоровье Королева? – спросил Гуров.
– Врачи сказали, пятьдесят на пятьдесят. Они, мол, сделали все, что только было возможно, а на все остальное – божья воля, – ответил тот. – Вчера во всех церквах службы во здравие рабов Божьих Василия и Александра отслужили, да и сегодня к заутрене старухи в храмы потянулись, тоже за них молиться будут. Так что надежда есть.
– Это хорошо, когда есть надежда, – заметил Лев, глядя в окно, и, разомлев в тепле, задремал.
– Радио включить? – спросил Костя, но ответа не получил.
Оглянувшись, он увидел, что Гуров спит, и показал на него глазами Никитину. Тот, тоже оглянувшись, еле слышно спросил:
– Термос с кофе далеко?
– В багажнике, – почти одними губами ответил Костя, на что Володя только вздохнул.
На стройке, где в это время был один сторож, они вылезли из машины – около воды было еще прохладнее, и Гуров, поеживаясь, спросил:
– Костя! Бинокль взять не догадались?
– Господи-и-ин полковник! – укоризненно произнес тот. – Я ведь уже говорил, что ваш вчерашний разговор с Олегом Александровичем в машине от начала до конца слышал, и понял, что вы имели в виду, когда спрашивали, смогли ли мы определить место, откуда сигнал подавали. Не наобум же лазаря подавал, а именно тогда, когда Королев на козырьке стоял. Так что бинокль у меня с собой.
– Молодец! Здраво мыслите! – похвалил его Лев. – Доставайте и его, и карты. Все пойдем на козырек и постараемся оттуда определить самые вероятные места, где преступник мог караулить.
Предъявив заспанному сторожу свои удостоверения, они прошли на территорию стройки и собрались, было, войти в здание, когда сторож дурным голосом заорал:
– Куда без касок? Без касок не пущу! Хватит и того, что тут в субботу случилось! А если б Иваныч с Сан Санычем без касок были? Тогда уж им точно верная смерть! А ну, надевайте!
– Техника безопасности – дело святое, – согласился Гуров, и дальше они двинулись уже в касках.
Выйдя на козырек и развернув карту города, Лев велел Косте:
– Поскольку вы местный, вот и рассказывайте, что это за стройка такая, почему вход в комплекс со стороны реки запланирован, и все остальное. Не может быть, чтобы этот проект нигде вывешен не был или в газетах не публиковался.
– Докладываю, – начал тот. – Проект этот у нас весь город обсуждал, так что я все в подробностях знаю. Входов в этот комплекс планировалось два: этот для байдарочников и всех прочих, кто водными вида спорта занимается, а второй, аккурат с противоположной стороны, для всех остальных. На козырьке этом, предварительно застеклив и установив ограждение, потом должны были сделать что-то вроде кафе или столовой, чтобы люди и поесть могли, и природой полюбоваться – у нас же на той стороне заказник, и, честное слово, я сам видел, как лось к реке напиться выходил.
