— Так, Линкольн. Имеем крупицы ржавчины, волокна старой древесины, золу и кремний. Похоже, стеклянную крошку. Темный матовый минерал в значительных концентрациях, монтмориллонит.
В бытность свою начальником отдела криминалистики Полицейского управления Нью-Йорка Райм исходил город вдоль и поперек. В карманах он носил пакетики и склянки, куда складывал образцы почвы, бетона, пыли и растений. В описании Купера Райм уловил нечто знакомое. Но что именно? Закрыв глаза, он мысленно прошелся по разным районам Нью-Йорка, а затем обозрел их с высоты птичьего полета. Райм парил над башней Колумбийского университета; над Центральным парком с его суглинком и пометом животных; над улицами Мидтауна с наслоениями тонн сажи; над причалами с их смесью бензина, пропана и дизельного топлива; над разрушающимися кварталами Бронкса с их свинцовыми белилами и осыпающейся штукатуркой.
Парил, парил кругами... И наткнулся на нужное место.
— Нижний Манхэттен, — произнес он, открывая глаза. — Дух скрывается там.
— Ясное дело, — сказал Алан Коу. — В Чайнатауне.
— Нет, — возразил Райм. — В районе Бэттери-Парк или совсем рядом.
— Как ты вычислил? — спросил Селлитто.
— Монтмориллонит, помнишь? Он из бентонита, жидкой глины, которую используют для защиты фундамента от грунтовых вод. Когда возводили Центр международной торговли, фундамент заглубили на тридцать метров, до скального основания. В ход пошли миллионы тон бентонита. Там все им пропитано.
— Но бентонит используют и во многих других местах, — заметил Купер.
— Конечно, но другие материалы, что нашла Закс, — тоже оттуда. Весь район — сплошная мусорная свалка, полным-полно ржавого металла и стекла. А зола? Чтобы убрать старые причалы, их просто сжигали.
— И всего в двадцати минутах ходьбы от Чайнатауна, — отметил Эдди Дэн.
Сонни Ли беспокойно расхаживал по комнате.
— Ай, лоабан, у меня мысль.
— Выкладывайте, Сонни, — рассеянно предложил Райм.
— Я тоже был на место преступления. Я видел разлад.
— Объясните, — сказал Райм.
— В Китае лад очень важный. Даже в преступление есть свой лад. А там, на складе, совсем не был лад. Дух находит человек, какой его предавал. Пытает его, убивает его, уходит. Но помните, Хунце, как там было? Везде разгром. Китайский плакаты порваны, статуи Будды и драконов разбитые. Хань такое не делать. Вероятно, Дух ушел, и тогда которые ему служат разгромляют контору. Я считаю, он нанял нацменов себе в ба-ту.
— «Исполнители», «головорезы», — перевел Дэн.
— Ага, ага, головорезы. Нанял из меньшинства — монголы, маньчжуры, тибетцы, уйгуры, — продолжал Ли, показывая на доску. — Нужны доказательства? О'кей, вон доказательство. Отпечатки ботинков. Китайцы хань не большие. Они как я. Не так большие, как вы. Но нацменьшинства на западе и на севере, там много народа еще меньше нас, я что говорю.
Райм посмотрел на Закс и догадался, что она думает о том же самом. Попробовать? Беды не будет.
— Я хочу проверить этот след. Как это сделать?
— Тонги, — ответил Ли. — Тонги все знают.
— В тонге найдется кто-нибудь, с кем можно поговорить? — спросила Закс.
Дэн подумал и произнес:
— Позвоню Тони Каю. Иногда он нас выручает, к тому же он один из самых влиятельных лоабанов в районе. Возглавляет Восточнокитайскую ассоциацию.
— Звоните, — распорядился Райм.
Алан Коу отрицательно покачал головой:
— Он не станет обсуждать это дело по телефону.
— Прослушка?
— Нет, нет, тут дело в обычае, — сказал Дэн. — Есть вопросы, которые обсуждаются только при личной встрече. Но есть одна трудность — Кай не захочет светиться в полиции, если в дело замешан Дух.
Райма осенило, как выйти из положения:
— Скажите, что нам нужна его помощь и что мэр посылает за ним лимузин.
— Поосторожней, Линк, — остерег его Селлитто.
— Вот защелкнем на Духе браслеты, тогда и будем осторожничать.
Дэн кивнул и позвонил Каю. После короткого разговора он положил трубку и сообщил:
— О'кей, он согласен.
— Ай, лоабан, я вас о чем попрошу. Можете меня одолжить? Позвонить в Китай?
— Кому именно? — в лоб спросил Коу.
Ли наградил агента СИН неприязненным взглядом и сказал:
— Звонить моему отцу.
Райм кивнул Тому, тот набрал международную и сделал заказ, после чего передал трубку Сонни.
И внезапно Сонни Ли предстал перед Раймом в новом свете. Он говорил подобострастно, заикался, нервничал и кивал, словно маленький мальчик. Опустив трубку, он какое-то время стоял, упершись взглядом в пол, затем медленно повернулся к Райму:
— О'кей, лоабан, что сейчас будем делать?
— Будем изучать улики, — ответил Райм.
Через полчаса в дверь позвонили, Том бросился открывать. Он вернулся с плотным коренастым китайцем.
— Я мистер Кай.
Райм представился и объяснил:
— Мы столкнулись с проблемой, мистер Кай, и я рассчитываю на вашу помощь.
— Вы работаете на мэра?
— Совершенно верно.
Кай опустился на стул, и Райм рассказал ему о «Драконе Фучжоу» и скрывающихся в городе иммигрантах. Затем кивнул Дэну, тот сообщил про убийц и поделился версией о том, что они принадлежат какому-то китайскому нацменьшинству.
— Этот Дух — мы про него знаем, — сказал Кай. — От него нам всем тут большой вред. Я вам помогу. У меня много связей. Пусть ваш водитель доставит меня назад, и я приступлю к делу.
Он поднялся и пошел к двери, но Сонни Ли остановил его громким:
— Тинь!
— Погодите, — перевел для Райма Эдди Дэн.
Кай, нахмурившись, повернулся. Ли подбежал к нему, и между ними начался бурный разговор на китайском. Наконец глава тонга притих, опустил голову и уперся глазами в пол. Райм вопросительно посмотрел на Дэна, но агент пожал плечами:
— Для меня слишком быстро, я не понимаю.
Ли что-то втолковывал Каю, тот начал согласно кивать. Наконец главарь тонга протянул руку, китайцы обменялись рукопожатиями, и Кай ушел.
— Зачем вы его просто отпустил? — обиделся Ли на Райма. — Он не хотел вам помочь.
— Напротив, хотел.
— Нет, нет и нет. Его слова ничего не значит. Ему опасно помочь нам. Он ничего не получить от вас. Лимузин его не обманывал. Он знает — мэр ни при чем.
— Но он же обещал нам помочь, — возразил Селлитто.
— Китаец не любит слово «нет», — объяснил Ли. — Нам легче сказать «да» и забыть, я что говорю.
— Что вы ему сказали? Из-за чего ругались?
— Нет, нет, не ругались. Мы договариваться. Понимаете, бизнес. Сейчас он начинает искать ваши меньшинства. А вы платить ему деньги.
— Что? — воскликнул Селлитто.
— Не так много. Заплатить только десять тысяч. Доллар, не юань.
Райм и Закс переглянулись и рассмеялись.
— Вы большой город, много денег. Сперва он хотел больше.
— Мы не можем платить... — начал Селлитто.
— Все в порядке, я сам подпишу счет, — оборвал его Райм.
— Я на мало уйду, лоабан? Покурю хорошая сигарета.
— Валяйте, Сонни. Вы заслужили.
Дух и три турка проехали переулком за домом Чанов и очутились на автостоянке. Угнанный «блейзер» вильнул и остановился. Дух покосился на турок, те, наморщив лбы, оглядывали стоянку.
— Где она? — спросил Юсуф. — Где тут квартира Чанов?
Вокруг не было ни одного жилого дома. Дух сверился с адресом. Номер совпадал — то самое место, только это был большой торговый центр. Дух грязно выругался.
— В чем дело? — спросил один из сидевших сзади турок.
В том, что Чан не доверял Джимми Ма, сообразил Дух. Он дал главарю тонга неверный адрес.
Другой иммигрант, У, оказался, судя по всему, не таким хитрым и обратился к услугам квартирного агента, к которому его отправил Ма. У Духа имелись имя и адрес маклера.
— Сейчас займемся У, — сказал Дух. — Потом Чанами.
Найсинь — всему свое время.
Сэм Чан положил трубку. Он немного постоял, глядя на экран телевизора, где показывали семейку самодовольных глуповатых американцев, совсем непохожих на его собственную семью. Затем он подсел к отцу и шепнул:
— Ма умер.
— Ма?
— Лоабан из Чайнатауна, тот, что нам помог. Я звонил узнать про наши документы. Помощница сказала, что он умер.
— Дух? Его убил Дух?
— Кто же еще?
— Ма знал наш адрес? — спросил отец.
— Нет.
Чаны поселились даже не в Куинсе, а в Бруклине, в квартале Аулз-Хед рядом с портом.
Тут Сэма Чана охватила тревога:
— У! Дух может их найти. Нужно предупредить У.
Он пошел к двери.
— Нет, — сказал отец, — дурака от глупости не спасешь.
— У него тоже семья — дети, жена. Мы не можем дать им погибнуть.
Чан Цзечи поразмыслил и решил:
— Хорошо, дай им знать, но только по телефону. Позвони этой женщине, пусть предупредит У.
