— Я думаю, дело было так, — начал Валландер. Теперь он говорил медленно, тщательно подбирая слова. — После десяти вечера в среду или рано утром в четверг Хольгер Эриксон вышел из дома. Он не стал запирать дверь, так как рассчитывал скоро вернуться. Выходить за пределы усадьбы он не собирался. С собой он взял бинокль. Нюберг сказал, что бинокль снабжен прибором ночного видения. Эриксон пошел по тропинке в сторону канавы, через которую были перекинуты мостки. Вероятнее всего, он шел на вышку, стоящую на холме по другую сторону канавы. Хольгер Эриксон очень любил птиц. Сейчас, в сентябре и октябре, перелетные птицы устремляются на юг. Я в этом не очень разбираюсь и не знаю, кто из них когда улетает. Но слышал, что в основном это происходит ночью и что, якобы, тогда можно увидеть самые большие косяки. Потому-то Эриксон и вышел ночью из дома с биноклем ночного видения. Если, конечно, он действительно вышел ночью, а не утром. Но только он ступил на мостки, как они проломились — ведь доски были подпилены заранее. Эриксон упал в канаву, лицом вперед и напоролся на колья. Там он и умер. Если даже он звал на помощь, его никто не слышал. Вы наверняка заметили, что поместье расположено очень обособленно. Не зря оно называется «Уединение».
Валландер налил себе из термоса кофе и продолжил.
— Вот как, мне кажется, все произошло, — сказал он. — Вопросов гораздо больше, чем ответов. Но из этого мы будем исходить. Убийство было хорошо спланированным. Жестоким и страшным. Нам неизвестны его мотивы, и нет версии, которую можно начать отрабатывать.
Воцарилось молчание. Валландер медленно обвел присутствующих взглядом.
Тишину прервала Анн-Бритт Хёглунд.
— Есть один важный момент. Убийца не попытался скрыть следы преступления.
Валландер кивнул. Он тоже собирался сказать об этом.
— Мало того, — сказал он. — Эта чудовищная западня свидетельствует о прямо противоположном — она должна служить для устрашения.
— Еще один псих на нашу голову свалился? — спросил Сведберг.
Все за столом поняли, что имел он в виду. Воспоминания о лете еще были свежи.
— Нельзя исключить и такую возможность, — ответил Валландер. — Мы пока вообще не можем ничего исключить.
— Мне это напоминает медвежью западню. Или что-нибудь из старых фильмов о войне в Азии. Что общего у медвежьей западни и любителя птиц?
— Или торговца машинами, — вставил Мартинсон, который все время молчал.
— Или поэта, — сказала Анн-Бритт Хёглунд. — У нас большой выбор.
Была половина восьмого. Летучка закончилась. На ближайшее время кухня Хольгера Эриксона останется местом их собраний. Сведберг поехал побеседовать со Свеном Тиреном и девушкой-диспетчером, которая принимала заказ от Хольгера Эриксона. Анн-Бритт занялась соседями Эриксона — их всех нужно было опросить. Вспомнив о письмах в почтовом ящике, Валландер также поручил ей поговорить с почтальоном. В помощь Хансону дали эксперта из группы Нюберга — они осматривали дом.
Колесо расследования закрутилось.
Валландер надел куртку и направился к канаве, ветер дул ему в лицо, трепал сложенный тент. По небу неслись рваные облака. Валландер шел, пригнувшись. Вдруг он услышал звук летящей гусиной стаи — этот звук не спутать ни с чем. Валландер остановился и поднял голову. Гусей он разглядел не сразу. Это была небольшая стая, летевшая высоко-высоко, под самыми облаками, она двигалась на юго-запад. Валландер подумал, что гуси, наверно, держат курс на мыс Фальстербу — именно туда обычно направляются пролетающие над Сконе птицы, дальше их путь лежит уже за пределами Швеции.
Валландер в задумчивости стоял и смотрел на птиц. Ему вспомнилось лежащее на столе стихотворение. Потом он снова пошел по тропинке. На душе у него становилось все тревожнее.
Что-то в этом жестоком убийстве не давало ему покоя. Как действовал убийца: в припадке слепой ненависти или безумия? А может с холодным расчетом? Валландер не знал, какой ответ его больше пугает.
Когда он подошел к канаве, Нюберг и его помощники уже начали вытаскивать из глины окровавленные колья. Каждый кол заворачивали в целлофан и относили в машину. На лице Нюберга виднелись пятна глины, движения были тяжелыми и резкими.
Валландеру показалось, что он заглядывает в могилу.
— Как дела? — спросил он, стараясь говорить бодро.
Нюберг пробурчал в ответ что-то невнятное. Валландер решил пока повременить с расспросами. Он знал вздорный характер Нюберга, знал, что тот легко выходит из себя и затевает ссору с кем попало. В полиции Истада поговаривали, что Нюберг, не задумываясь, обругал бы начальника Главного полицейского управления, если бы тот ненароком вызвал его неудовольствие.
Через канаву настелили временные мостки. По ним Валландер перебрался на другую сторону. Порывистый ветер трепал его куртку. Валландер разглядывал вышку: она была примерно трехметровой высоты, построена из тех же досок, что и мостки через канаву. На вышку вела лестница. Валландер взобрался по ней. Наверху оказалась площадка размером приблизительно метр на метр. Ветер хлестал Валландера по лицу. И хотя он поднялся над холмом всего лишь на три метра, окружающая местность предстала перед ним отсюда совершенно иной. Внизу в канаве копошился Нюберг. Вдалеке виднелся дом Эриксона. Валландер присел на корточки и стал разглядывать площадку под ногами. Внезапно он пожалел, что забрался сюда, не узнав, к каким выводам пришел Нюберг, и быстро спустился вниз. Остановился, пытаясь спрятаться за вышкой от ветра. Он устал. И не просто устал. Валландер не знал, как назвать это чувство. Грусть? Жизнь так недолго радовала его. Поездка в Италию. Решение обзавестись домом, может быть собакой. Ожидание приезда Байбы.
Но вот в канаве находят убитого старика, и мир снова уходит из-под ног. «Интересно, сколько еще я выдержу?» — подумал он.
Усилием воли Валландер отогнал мрачные мысли. Нужно как можно быстрее найти того, кто устроил эту страшную ловушку для Хольгера Эриксона. Валландер осторожно стал спускаться вниз по холму, ноги скользили. Вдалеке он увидел Мартинсона, идущего по тропинке. Он, как обычно, торопился. Валландер двинулся ему навстречу. Он все еще был в растерянности, не зная, с чего начать. С какой стороны взяться за расследование? Валландер искал, за что бы ухватиться. Но пока не находил ни малейшей зацепки.
По виду Мартинсона Валландер понял: что-то случилось.
— В чем дело? — спросил он.
— Тебе звонила некая Ванья Андерсон.
Валландер не сразу вспомнил ее. Ах, да, цветочный магазин на Вестра Вальгатан.
— Это может подождать, — сказал он удивленно. — У нас сейчас других дел по горло.
— Боюсь, что это срочно, — ответил Мартинсон, недовольный, что ему приходится спорить с Валландером.
— Почему?
— Похоже, владелец магазина — Ёста Рунфельдт — так и не ездил в Найроби.
Валландер все еще не понимал, к чему клонит Мартинсон.
— Дело в том, что она позвонила в экскурсионное бюро, чтобы узнать, когда возвращается Рунфельдт. Там ей это и сказали.
— Что сказали?
— Что Ёста Рунфельдт не приезжал в аэропорт «Каструп». Не улетал в Африку. Хотя билет свой выкупил.
Валландер непонимающе смотрел на Мартинсона.
— А значит, пропал еще один человек, — неуверенно проговорил Мартинсон.
Валландер ничего не ответил.
Было девять часов утра, пятница, тридцатое сентября.
Прошло еще два часа, и Валландер понял, что Мартинсон не ошибся. Решив сам съездить к Ванье Андерсон, он сел в машину, и по дороге в Истад вспомнил, что ему указывали и на другое сходство между этими двумя случаями. Год назад полиция Истада зарегистрировала взлом в доме Хольгера Эриксона — украдено тогда ничего не было. В магазин Ёсты Рунфельдта тоже проник кто-то чужой — и опять вроде бы ничего не пропало. Чем ближе к Истаду подъезжал Валландер, тем тревожнее ему становилось. Мало им случившегося с Хольгером Эриксоном. Не хватало еще одного исчезновения. Только бы оно не было связано с делом Эриксона. Хватит с них канав и кольев. Валландер гнал машину, словно стараясь убежать от своих мыслей, от страха перед вновь возникшим в его жизни кошмаром. Порой он резко бил по тормозам, словно хотел заставить, если не себя, то машину успокоиться: пытался думать хладнокровно. Итак, почему мы решили, что Ёста Рунфельдт исчез? Может быть, его отсутствие объясняется гораздо проще. Случившееся с Хольгером Эриксоном — исключение. А значит, не может повториться. Во всяком случае, не в Сконе и уж наверняка не в Истаде. Отсутствие Ёсты Рунфельдта можно объяснить, и Ванья Андерсон поможет Валландеру в этом.
Но Валландер сам видел зыбкость своих доводов. Прежде чем отправиться в цветочный на Вестра Вальгатан, он заехал в полицию. Встретил в коридоре Анн-Бритт и пошел вместе с ней в столовую, где, склонившись над своими бутербродами, не то ели, не то дремали несколько усталых дорожных полицейских. Взяв кофе, Валландер и Хёглунд сели за столик. Валландер рассказал ей о разговоре Мартинсона с Ваньей Андерсон, и ее реакция мало чем отличалась от его собственной. Не может быть! Это всего лишь совпадение. Но Валландер попросил ее найти копию заявления о взломе, написанного Хольгером Эриксоном год назад, а также проверить, нет ли каких-нибудь связей между Хольгером Эриксоном и Ёстой Рунфельдтом. Поискать в компьютере. Валландер знал, что Анн-Бритт очень занята. Но он хотел получить эти сведения как можно быстрее. Потому что лучше сейчас потрудиться, чем потом осрамиться. Пословица вспомнилась совершенно некстати. Анн-Бритт удивленно смотрела на него и ждала продолжения. Но Валландер не стал ничего объяснять. Он только сказал:
