Гуров закончил писать, открыл чемоданчик и проверил содержимое полиэтиленового пакета. Все было на месте. Впрочем, в этом не стоило и сомневаться. Парень предложил довезти Гурова до дома, но сыщик отказался.
– Да нет, благодарю, – хмыкнул он. – Избавьте меня от своего общества. Вы мне уже порядком надоели!
Гуров выбрался из «Мерседеса» и, не оборачиваясь, пошел к своему дому. Его не успели увезти далеко. До дома было минут пятнадцать неторопливой ходьбы. А именно это сейчас и было нужно Гурову. Сыщик хотел окончательно взять под контроль свои чувства, чтобы не сорваться в предстоящем разговоре с Марией.
Нести домой чемоданчик с деньгами было неразумно. Подходя к дому, Гуров открыл «Пежо» и бросил чемоданчик между сиденьями. Пути назад у него больше не было. Впрочем, Гуров не очень переживал из-за этого. Главное, что теперь у Марии все будет хорошо и ничто ей не будет угрожать. А с остальным Гуров справится.
Он очень надеялся, что решит свои проблемы быстро. У него был в рукаве главный козырь: бандиты явно не знали, что в главке лежит пленочка, снятая наблюдательным пареньком с электрички. Оставалось только опередить милицию и найти киллеров раньше всех.
Когда Гуров открыл дверь, оказалось, что его ждет не только Мария. Крячко поднялся ему навстречу.
– Лева, какого лешего, – недовольно начал Станислав, – где тебя носило весь день? Мы пол-Москвы на уши поставили. Орлов думал, что тебя уже нет в живых!
– Вот она, верность друзей. Уже и похоронить успели! – усмехнулся Гуров и посмотрел на Марию, которая не произнесла ни одного слова. – Милая, давай поужинаем. Я хочу есть, как стадо голодных львов.
– Львы не ходят стадами. У них прайды, – улыбнулась Мария. – Это тебя девочки с Тверской до истощения довели?
Крячко удивленно переводил глаза с одного на другого, не в силах понять смысл диалога. Гуров, усмехнувшись, поведал ему о том, как встретила его жена после возвращения. Станислав выслушал его ироничный рассказ и рассмеялся.
– Правильно, Машенька! Подозревай его, – проговорил Крячко. – Он мимо юбки не пройдет. Вечно всех свидетельниц сам допрашивает, а меня из кабинета выгоняет!
– Я тебе говорила, чтобы ты меня Машенькой не называл?! – прошипела Строева и, вытянув вперед руки, пружинящими шагами пошла к Станиславу. – Сейчас я вырву тебе твой болтливый язык…
Гуров смотрел на них, стараясь сохранить улыбку. После пережитого унижения эти двое людей казались ему еще ближе и дороже, чем когда-либо. Сыщик решил, что никогда не расскажет им о том, что произошло. Он просто уничтожит тех, кто возвел между ними незримую стену недомолвок. А потом – будь что будет!
– Мария, дай этому болтуну перед казнью промочить напоследок горло, – едва справившись с дрожью в голосе, пошутил Гуров. – Стас, что сидишь, как пенек? Доставай «Смирновскую» из холодильника…
В кабинете Орлова повисла гнетущая тишина. Только что Гуров закончил излагать свои соображения по поводу расследования дела о радиоактивных купюрах. То, что он говорил, прозвучало для присутствующих громом среди ясного неба. Ни Орлов, ни Крячко ничего не могли понять.
– Ну, знаешь, Лева, – генерал только и смог, что развести руками. – Это ни в какие ворота не лезет. Ты что, отказываешься выполнять приказ?
– Что выросло, то выросло, Петр, – Гуров пожал плечами. – Понимай как хочешь. Но я свою точку зрения изложил.
Сейчас, видя изумленные физиономии друзей-соратников, сыщик похвалил себя за то, что не рассказал им о попытке подкупа. Он сам не раз повторял, что люди торопятся, потому ошибаются. Сыщику на этот раз удалось избежать ошибки.
Если бы Крячко или Орлов знали о подкупе, то объяснений поступка Гурова им не потребовалось бы. Обоим стало бы ясно, что на сыщика оказывают давление. Генерал потребовал бы объяснений, а Станислав непременно попытался бы помочь.
Именно из-за этого Гуров и не хотел говорить Крячко о вчерашнем разговоре с шантажистом. Хотя хотелось этого страшно! Станислав влез бы в это дело, а это не привело бы ни к чему хорошему: было неизвестно, кто из окружения сыщиков продался бандитам. Малейшая утечка информации, и план Гурова провалится. Причем вместе с ним развалится и семья сыщика. Погибнет и его репутация. Вовек от такого не отмоешься!
– Лева, ты у нас, конечно, безумно гениальный. Поэтому делай скидку на нас, грешных, – Крячко подозрительно посмотрел на задумавшегося Гурова. – Объясни популярно, что означает твой поступок?!
– Люди торопятся, потому ошибаются, Стас, – Гуров грустно улыбнулся. – Мы с тобой поторопились при начале следствия. Теперь пришло время исправлять ошибки и признать, что мы были слишком самоуверенны, берясь за расследование этого дела…
– Твою мать! – Орлов шлепнул ладонью по столу. – «Самоуверенны», говоришь? Что это получается? Купился на уговоры Кулагина, подставил меня под это дело, а теперь в кусты? Ты хоть понимаешь, как это называется? Трусость! Вот как. От ответственности уйти хочешь?
Гурова эти слова резанули, словно нож по сердцу. Он вскочил из-за стола, намереваясь грубо ответить, но сдержался. Друзей нужно убедить, что он поступает правильно. Тогда и человек бандитов узнает о «добросовестности» сыщика. Это на время развяжет Гурову руки. А потом хоть трава не расти!
– Ты прекрасно знаешь, Петр, что я от ответственности никогда не бегал. Да и сейчас готов ответить за свое решение, – Гуров постарался говорить сдержанно. – Объясню вам еще раз.
Гуров начал шагать по комнате из угла в угол. Орлов закрыл глаза, стараясь успокоиться.
– У нас было две версии поступления в банк зараженных купюр, – продолжал Гуров. – По первой получалось три перечисления крупных сумм из одного финансового учреждения. Но эту версию отрабатывали специалисты и не пришли к положительному результату. Согласно второй, деньги в банк могли попасть из множества мелких фирм, подчиненных одной, более крупной…
– Ты хочешь сказать, что и этот путь ошибочный? – ехидно спросил Крячко.
– А вот это уже не мой курятник! – резко остановился Гуров. – Проверить ее должны специалисты. К тому же разработка этой версии займет уйму времени. У нас его нет. Возвращаем дело в ФСБ с нашими выводами. Пусть сами дальше разбираются. Тем более что у нас нет ни одного предположения о мотивах, заставивших преступников облучить деньги…
– А Стешенко? – Крячко посмотрел сыщику в глаза. – Ты же утверждал, что твой разговор с ним послужил причиной убийства замглавного редактора.
– А я и сейчас от своих слов не отказываюсь! – Гуров выдержал испытующий взгляд Станислава. – Только вот мотивы у преступников были иными. Стешенко работал на чеченских боевиков, похищавших людей. Случайно расследуя одно дело, мы наткнулись на это. Стешенко засуетился и запаниковал. Это и послужило причиной его устранения. Радиоактивные купюры тут ни при чем…
– Хватит! – оборвал Орлов. – Мне все с тобой ясно. Ты, Лева, переутомился. Даю тебе три дня отдыха. После этого поговорим еще раз.
– Нет! – Гуров твердо посмотрел на генерала, достал из кармана свернутый лист бумаги и положил его на стол. – Я требую передачи дела в ФСБ. Экономические преступления – не моя специальность. Поэтому я подаю официальную просьбу освободить меня от расследования данного дела. Подписывай, Петр. Иначе я до министра дойду с этой бумажкой. Ерундой я заниматься не желаю. На мне, между прочим, еще убийство Аджиева висит…
– Даже так? – зло спросил Орлов, разглядывая заявление Гурова. – Официально от всего решил откреститься? Свою задницу бережешь?
– Именно официально, Петр! Иначе вас не остановишь, – устало ответил сыщик. – Вы так и будете переливать дело из пустого в порожнее. А о заднице моей мы уже говорили…
– Да пошел ты… Проваливай, Гуров, из моего кабинета, – рявкнул Орлов, хлопая что есть силы ладонью по столу. – Ты от расследования отстранен. Можешь вывешивать праздничные флаги!
Гуров молча козырнул и вышел из кабинета. Верочка проводила удивленным взглядом побледневшего полковника, но спросить о том, что случилось, не решилась.
После ухода сыщика Орлов и Крячко долго сидели в тишине. Каждый из них думал о своем, но их мысли так или иначе возвращались к поступку Гурова.
Полковник не раз уже доказывал, что не боится нарушать приказы начальства. Правда, раньше это касалось как раз противоположных ситуаций. Тех, где Гурову мешали раскрыть преступление. Сыщик смело шел на конфликт с руководством, но преступников ловил. А победителей не судят! Хотя и награждают не всегда.
Сейчас ситуация была противоположной. От Гурова требовали продолжать следствие, а он отказывался. Такое упрямство говорило только о том, что он считает себя правым. И Орлов, и Крячко думали об этом. Первым нарушил молчание генерал.
– Слушай, Стас, может быть, Гуров не так уж не прав? – спросил он Крячко. – Он, стервец, еще ни разу не ошибался по-крупному.
