— Ой, это вы? Вы уже нашли своего друга?
— Нет, еще нет.
— Вчера я размышляла об этом, когда вы ушли. Я в самом деле не понимаю, как он мог дать вам мой адрес.
— Я тоже не понимаю.
— Я ломала себе голову над этим и потом, вечером, — сказала она и наморщила лоб. — Я даже не могла уснуть.
— Да, все это очень странно.
(Вовсе нет, моя милая. Это можно объяснить самым естественным образом. Во-первых, он никому никакого адреса не давал. Во-вторых, все это получилось так: он увидел тебя в Стокгольме на соревнованиях и подумал: черт возьми, такая красивая кошечка, я бы мог… ну, примерно, так. А потом, когда он приехал сюда через полгода, ему удалось узнать твой адрес, ему даже объяснили, где находится эта улица, но у него не было времени сходить туда.)
— Вы не хотите присесть? Сегодня слишком жарко, чтобы стоять вот так, по стойке смирно.
Он сел, отодвинув в сторону нейлоновую сетку. В ней были два предмета, которые он узнал. Темно-синий купальник и маска для подводного плавания из зеленой резины. Кроме того, там находилось еще скатанное полотенце И флакончик с маслом для загара.
(Мартин Бек — прирожденный детектив и первоклассный наблюдатель, неустанно занимающийся бессмысленными наблюдениями, результаты которых накапливаются и будут использованы в будущем; его даже не пугают случайные совпадения, потому что во всем этом хламе они просто неизбежны.)
— Вы тоже ждете пароход?
— Да, — ответил он, — но мы едем каждый в своем направлении.
— У меня нет никаких особенных планов. Просто я решила поехать домой.
— Вы купались?
(Мастер логических выводов.)
— Да. А почему вы спрашиваете?
(Действительно, почему.)
— А куда вы сегодня дели вашего парня?
(Черт возьми, какое мне до этого дело? Ну, ничего, это всего лишь техника полицейского допроса.)
— Тетца? Он уже уехал. Кроме того, он вовсе не мой парень.
— В таком случае прошу прощения.
(Весьма одухотворенно.)
— Это просто мой знакомый. Иногда живет у нас в пансионате. Он мировой парень.
Она пожала плечами. Он снова смотрел на ее ноги. Ступни у нее были маленькие, широкие, с прямыми пальцами.
(Мартин Бек Неподкупный, в женщинах его интересует исключительно размер обуви и больше ничего.)
— Ага. А теперь вы едете домой.
(Тактический маневр: изнурить противника.)
— Да, я хотела ехать домой. Летом мне совершенно нечего делать. А у вас какие планы?
— Не знаю.
(Наконец-то, по крайней мере, одно правдивое слово.)
— Вы уже были на горе Геллерт, смотрели, какой вид открывается оттуда? От памятника Освобождения?
— Нет.
— Оттуда весь город виден как на ладони.
— Гм.
— Может, съездим туда? Возможно, там даже будет небольшой ветерок.
— Почему бы и нет? — сказал Мартин Бек.
(Необходимо использовать для наблюдения любую возможность.)
— В таком случае поплывем на том пароходе, который сейчас причаливает. Вы бы все равно поплыли на нем.
Пароход назывался «Ифьюгарда», и построили его наверняка по тем же чертежам, что и тот, на котором он ехал вчера. Однако у этого имелись винты, а труба была сдвинута чуть дальше к корме.
Они стояли у ограждения. Пароход быстро скользил по течению к мосту Маргит. Когда они были под мостовой аркой, она спросила:
— А как тебя, собственно, зовут?
— Мартин.
— А меня Ари. Впрочем, ты уже это знал, хотя и непонятно, откуда.
На это он ничего не ответил, но через минуту спросил:
— Что означает это название, «Ифьюгарда»?
— «Молодая гвардия».
Вид от памятника Освобождения дал все, что она обещала, и даже еще больше. И там действительно был легкий ветерок. Они доехали на пароходе до конечной остановки, до знаменитой гостиницы «Геллерт», немного прошли пешком до холма по улице, названной в честь Белы Бартока, и наконец сели в автобус, который, рыча мотором, медленно отвез их на вершину холма.
Теперь они стояли на зубце крепостной стены наискосок от памятника. Под ними лежал город, и сотни тысяч окон блестели на позднем дневном солнце. Они стояли так близко друг к другу, что он почувствовал легкое мимолетное прикосновение, когда она пошевелилась. Он поймал себя на том, что впервые за пять дней способен думать о чем-то другом, кроме Альфа Матссона.
— Там внизу музей, в котором я работаю, — сказала она. — Летом он закрыт.
— Ага.
Вниз они шли пешком по крутым дорожкам, серпантином спускающимся к реке, прошли по большому новому мосту и оказались недалеко от его гостиницы. Солнце скользнуло за холм на северо-западе, и над рекой опустились мягкие теплые сумерки.
— Ну, это мы сделали, а что теперь? — сказала Ари Бок.
Они шли по набережной. Она слегка взяла его под руку и беззаботно покачивалась при ходьбе.
— Мы можем поговорить об Альфе Матссоне, — предложил Мартин Бек.
Она бросила на него укоризненный взгляд, но тут же рассмеялась и сказала:
— Что ж, почему бы и нет? Какой он? Понравился бы он мне, если бы я с ним встретилась?
— Вряд ли, — ответил Мартин Бек.
— Почему ты его ищешь? Вы действительно такие друзья?
— Нет, нет. Я… я просто ищу его.
Теперь уже он был почти убежден, что она не лжет ему, и что неясное предчувствие, приведшее его в дом в Уйпеште, было ложным следом. Однако все плохое заканчивается чем-нибудь хорошим, подумал Мартин Бек.
Она слегка держала его под руку и пошла чуть вихляющей походкой, покачивая взад-вперед всем телом.
Они миновали гостиницу и подошли к большому пароходу с разноцветным освещением, который Мартин Бек видел на реке вчера вечером. Пассажиры как раз поднимались на борт.
— Что это за пароход? — спросил Мартин Бек.
— Прогулки при луне. Он плывет отсюда против течения, огибает остров Маргит и потом возвращается. Путешествие длится около часа и стоит очень дешево. Поедем?
Они сели на пароход. Через минуту судне отчалило и едва заметно закачалось на темной воде. Из всех до сих пор сконструированных механических плавучих средств ни одно не движется так мягко, как колесный пароход.
Они стояли над колесом и смотрели, как мимо них проплывают берега. Она прижалась к нему, очень легко, и он теперь убедился в том, что уже заметил раньше. Что под платьем у нее нет бюстгальтера.
На корме играл маленький оркестр и довольно много людей танцевали.
— Хочешь потанцевать? — спросила она.
— Нет, — ответил Мартин Бек.
— Это хорошо. Я тоже не хочу. — Через минуту она добавила: — Но я умею, когда это нужно.
— Я тоже, — сказал Мартин Бек.
Пароход проплыл мимо острова Маргит и Уйпешта, потом развернулся и неслышно заскользил обратно вниз по течению. Они стояли недалеко от трубы и смотрели в открытый люк в межпалубное пространство. Машина ритмично пульсировала, медные трубопроводы блестели, и наверх поднимался поток теплого воздуха, перемешанного с парами масла.
— Ты уже когда-нибудь ездила на этом пароходе? — спросил он.
— Много раз. В хороший теплый вечер это лучшее, что можно предпринять в этом городе.
Он подумал, что не знает, кто, собственно, эта женщина и как к ней относиться. Это изматывало его еще больше, чем все остальное.
Пароход проплыл мимо гигантского здания парламента, где над средним куполом горела яркая красная звезда; наклонив трубу, проскользнул под мостом с большими каменными львами и пришвартовался к тому же причалу, откуда отплыл.
Когда они шли по трапу на берег, Мартин Бек оглядел набережную. Высокий мужчина с темными зачесанными назад волосами стоял возле кассы. Он снова был в темно-синем костюме и смотрел прямо на них. Через несколько секунд он повернулся и быстро исчез за павильоном с залом ожидания. Девушка следила за взглядом Мартина Бека и внезапно очень осторожно положила левую ладонь на его правую руку.
— Ты видела этого мужчину? — спросил он.
— Да, — кивнула она.
— Знаешь, кто это?
Она покачала головой.
— Нет. А ты знаешь?
— Нет, еще нет.
Мартин Бек почувствовал, что он голоден. Днем он поел, а теперь, пожалуй, было поздновато и для ужина.
— Ты не хочешь поужинать со мной? — сказал он.
— Где?
— В гостинице.
— А туда можно идти в этом платье?
— Думаю, можно.
Он чуть не добавил:
— Мы ведь не в Швеции.
В ресторане и снаружи перед открытыми окнами еще сидело много людей. Вокруг ламп танцевал рой мошек.
— Маленькие комарики, — сказала она. — Они не кусаются. А когда они исчезнут, лето закончится. Ты знал это?
Еда была прекрасная, как всегда, вино тоже. Она явно проголодалась и ела со здоровым молодым аппетитом. Потом сидела молча и слушала музыку. За кофе они закурили и пили какой-то вишневый ликер, который имел привкус шоколада. Погасив сигарету в пепельнице, она как бы случайно провела кончиками пальцев по его руке. Через минуту повторила маневр, и сразу после этого он почувствовал, как она под столом поставила стопу ему на подъем ноги. Босоножки она, очевидно, сняла.
