— Да ладно, поеду с ними. Недалеко, говоришь?
— Опалиха, два шага… Значит, так. Попрошу подойти пострадавшего!.. Виновник ДТП согласен оплатить расходы за ремонт. Вот держите пока его документы у себя, чтоб снова конфликта не было. А как договоритесь, вернете ему в целости и сохранности. Проверю! Езжайте вон туда, в Опалиху, а я позвоню, чтоб там не расходились. Произведете оценку и… все остальное меня уже не касается. Но чтоб был порядок, номера ваших автотранспортных средств я записываю. И если вот он, Федор Кузь…
— Филипп, извините, — поправил Филя.
— Ну да, так чтоб полный порядок был и жалоб не поступало! Я сейчас остановлю движение, съезжайте направо.
— Едем за ними, — сказал, садясь в машину, Филя. — Я и моя красавица. А менты вроде приличные ребята, а гляди, какая погань, просто поразительно! Не пары стольников жалко, а разочаровали. Догоняйте…
3
Они торопились. Было очень важно, чтобы толстячок оценщик не сразу узнал гостей. А когда бы узнал, было бы уже поздно.
— Филя, — сказал Турецкий, — ты там сразу-то не сильно выступай. А Коля пусть ведет свою киносъемку. И не вылазит. Хотя его-то в этом виде вряд ли узнают.
— Ясно, начальник… Они впереди, не торопятся. А в салоне, между прочим, двое, а не трое. Может, третий был в джипе?
— Разберемся, — сказал Сева, — они сами скажут… Александр Борисович, ждем установку. Миром дело не кончится, как того хотел продажный мент. Так где будем разговаривать? Там же, в будке? Или с собой возьмем? В багажниках места достаточно. Наверняка ведь домой к ним ехать придется?
— Вячеслав Иванович настойчиво просил обойтись без уголовщины. Тем более что и никакой санкции у меня нет.
— Вас понял, господин начальник, — засмеялся Филя. — Но если они станут девушку мою обижать, мы с ней, ей-богу, не выдержим, так и знайте! Да, дорогая?
— Сейчас ты у меня сам схлопочешь, — сухо пообещал Щербак. — Ну а мне когда в натуральном виде выступать?
— Не в натуральном, а в естественном, — тоже смеясь, поправил Николая Голованов. — Как свистнем, так сразу, понял? Филипп, думаю, очень неплохо, если бы ты, вместе с ними и оценщиком, прошел все-таки в будку. Тут и мы, понимаешь, сможем неожиданно присоединиться. Им же там и развернуться будет негде. Ну самое то, что доктор прописал, сечешь?
— А вот это уже конкретно! — обрадовался Филя. — Бу сделано! Жаль, босс не увидит, как храбро, спина к спине, сражались его верные солдаты!..
— А вы, Александр Борисович, — пробубнил вдруг Демидыч, — с нами туда не заходите. Во-первых, действительно очень тесно, а во-вторых, мы будем работать быстро и профессионально, и вам незачем смотреть на наши приемы, так, Сева?
— Вова, как всегда, прав. Мы лучше позовем.
Все переговоры на этом и закончились. Турецкий еще подумал и согласился, что в тесном помещении он только помешает ребятам. Зато позже, когда появится «строгий начальник», бандитам ничего не останется, как живо поднять лапки. Поскольку первую стадию знакомства они уже успеют оценить правильно… Да и знать не будут, кто на них наехал. Кто ж поверит, что какой-то сосисочник мог так их всех уделать?! Вот и пусть живут потом крутые орешки болезненными своими воспоминаниями…
Теперь и сами не торопились — надо же было дать возможность и оценщику проявить свои способности. Если у него все в порядке с организмом — после крепких объятий Колюни.
Радиотрансляция продолжалась, но особого интереса она не представляла, просто шла запись на диктофоны. И разговоры были спокойные, больше профессиональные — что нынче почем на сервисах для дорогих иномарок? Оценщик, за которым, видно, по пятам двигался Филя, что-то там калькулировал, бормотал. На своего клиента он не обращал никакого внимания. Опять же и «мерседес» был ему давно знаком, ничего придумывать не надо. Вот крыло, другое, а тут задета задняя дверца. Значит, хозяин предпочтет менять, а не выправлять кияночкой. Одно получается к одному, и сумма сама по себе вырастает… А вот и примерный счетец — десять тысяч баксов, ну очень знакомое число.
И тут «клиент» запротестовал. Жадность, понятно, одолела «благополучного колбасника».
— Ты чего тут насчитал?! — тонко завопил Филя. — Ты еще вставь дырку от сигареты в салоне! Я его где ткнул? Вон, в крыло! А ты мне тут всю боковину лепишь!
Оценщик не возражал. Он позвал:
— Господа, клиент не согласен с моими подсчетами, может, сами будете снова пересчитывать и договариваться?
— Ну раз не согласен, давай пересчитаем. Чего зря спорить? У тебя еще калькулятор есть? Список повреждений составил? Пойдем в помещение, там и договоримся. Владимир Яковлевич, вы не возражаете? — мягко спросил молодой. Его подельник, видимо, кивнул. — И вы… Филипп Кузьмич! Дама ваша пусть еще немного посидит в машине…
— Вперед, ребята! — крикнул в микрофон Турецкий и отключил радио, чтобы не отвлекаться. И даже пожалел, правда, самую малость, что Эмма не увидит той красоты, которую сейчас продемонстрируют сотрудники агентства «Глория»…
Они одновременно ворвались во двор сервиса и обнаружили, что машина Фили пуста, Щербака в ней не было. Голованов ударом ноги распахнул дверь в бытовку и остановился на пороге. Потом махнул рукой остальным. Турецкий с Демидовым подошли ближе и… в буквальном смысле замерли в изумлении.
Один из бандитов и оценщик лежали на полу ничком, а между ними, упершись кулаками в широко расставленные колени, верхом на табуретке, как на коне, сидел Щербак — без роскошного белокурого парика и меховой накидки на плечах, но зато в платье до пола. Картинка была та еще! Второй братан, помоложе, лежал на животе поперек короткого конторского стола. Его голова, с залепленным скотчем ртом, и руки свешивались по одну сторону стола, а ноги — по другую. Над ним стоял Филипп и равномерными ударами ладони по заду методично вколачивал каждое сказанное слово. И от каждого такого шлепка, вроде детского «а-та-та», тело лежащего дергалось, будто его било током.
— Не! Обижай! Девушек! Гаденыш! Маленький! А! Туда же!.. Не будешь? — спросил, остановив руку в замахе. Парень затряс головой и промычал что-то. — Не! Слышу! — добавил еще дважды Филя и обернулся к вошедшим.
— Зря вы пропустили самое интересное, — заметил Щербак. — Этот подонок Сига, — он кивком показал на дергающегося бандита, — замыслил надругаться над честной девушкой. Вытащил ее, понимаете, очень грубо из машины и затолкнул сюда. А когда ее кавалер попробовал возмутиться, они ему объяснили, правда успели только на словах, кто он такой, кто я такая и чем они сейчас тут с нами займутся. Бедные ребятки, жалко-то их теперь как! Особенно вот этого юношу…
— Не, вы не думайте чего, — покачал головой Филипп, — они первые начали…
— Салаги, — сплюнул Щербак, — даже махалками дергать не научились, а туда же!
— Поиграли, и будет, — сказал Голованов. — Узнали чего?
— Да вот только хотели приступить, а тут — вы. Можем поспрашивать и вместе, кто мешает? Сейчас мы его усадим, голубя. — Филипп поднял двумя руками Сигу, словно куклу, и резко опустил задом на стул. Обеими ладонями сильно похлопал по щекам и вылил ему на голову графин с желтой водой, стоявший на подоконнике. — Можешь больше не придуриваться… Если б я тебя просто задел, но по-настоящему, ты был бы сейчас, как твой напарник, в полной отключке, понял? Если не желаешь как он и хочешь еще за девками побегать, отвечай на вопросы. А то смотри… Видишь дядю? — Агеев указал на Демидова, перекрывшего плечами входной проем. — Так вот, он у нас умеет одним движением холостить любую скотину. Раз — и девки больше не нужны.
Филипп просто намекнул на один давний случай, когда в руки Демидычу попал известный в свое время «законник», изнасиловавший несовершеннолетнюю девчонку. Слоном того звали. И где он сейчас? Может, и жив… Но рассказывать историю Слона Филипп не собирался, Сига и так все понял. И снова замычал, задергал головой, видимо, показывая, что готов отвечать на вопросы проклятого «колбасника» и его страшной подружки. А ведь он, кажется, до сих пор не усек половой принадлежности этой девицы.
— Ну с ними понятно, а оценщика зачем приложили? — спросил Демидов.
— А мы его вообще не трогали, просто отпихнули в сторону, чтоб под ногами не мешался, — возразил Щербак. — Может, он от страху уделался? Эй, козел! — он пнул оценщика ногой, и тот жалобно заныл, как умирающий. Николай добавил еще разок и крикнул: — Если сейчас же не встанешь, урою!
И тот как-то сразу собрался, привстал на карачки и хотел было по-собачьи улизнуть на улицу, но его за шиворот перехватил и вытянул вверх Демидов.
— Что, уже не узнаешь? — мрачно засмеялся он, и оценщик вдруг словно тряпка обвис в его руке. — Что ж ты своих-то не предупредил, что они занимаются поганым делом? Видишь теперь, как нехорошо получилось. Сиди тут и не рыпайся! — Демидов отшвырнул его от себя, оценщик снова растянулся на полу.
