— Работают. Обещали помочь. Отдыхай иди, молодой человек и людей отпускай до завтра. Утро вечера мудреней…
Когда за Котовым закрылась дверь, начальник РОВД набрал домашний телефон единственного в районе следователя прокуратуры Валентина Ивановича Новикова.
— Ужинал? — не здороваясь, виделись всё же на месте происшествия утром и вообще в течение дня, начал разговор с прямого вопроса Моисеев.
— Нет ещё, тебя жду — пошутили на том конце провода, подозревая, что вопрос этот задан явно не случайно.
— Тогда я сейчас выезжаю — обрадовался собеседник и достал из сейфа бутылку дешёвой, но не палёной водки.
Через девятнадцать часов после убийства Головина. Квартира следователя прокуратуры Злобинского района…
— Так ты зачем приехал? — после второй рюмки не удержался и спросил незваного гостя Новиков — Что-то новое по Головину?
— И как ты только догадался? — начал паясничать начальник милиции, разливая по третьей — Я бы в жизни не додумался…
А надо отметить, уважаемый читатель, что Моисеев и Новиков знали друг друга ещё с начала восьмидесятых годов, когда учились и закончили один юридический институт в Саратове. Оба начинали работать следователями в милиции ещё при социализме. Тогда убийства даже в городских районах случались от силы раз-два в год, и то, в основном, бытовухи банальные. Короче скукотища царила полнейшая. А когда пришла жизнь интересная, развела их судьба по разным ведомствам и местностям, не виделись они лет семь, если не больше. И кто бы мог подумать, что судьба эта вновь сведёт их вместе в глуши этой непроглядной.
— Что нужно-то тебе, Толя? — хозяин дома явно был в нетерпении и совсем не собирался выслушивать милицейский этот трёп.
— Ну, если вы больше ничего не хотите — не унимался Моисеев — то хотелось бы полюбопытствовать, не подкатывал ли к тебе тогда ещё не покойный Головин по уголовному делу такого Бекетова Геннадия?
— А ты вон про что — сразу потерял интерес к разговору Новиков — Нет, не подкатывал и не мог подкатывать. Мы с Головиным года два как, а может и больше, не здоровались даже. Хотя подожди — Валентин Иванович на мгновенье призадумался — был один разговор на ходу. Тогда ещё убеждал меня, что у Бекетова, необходимая оборона так неудачно прошла, что убитый сам с ножом напал. Ещё, насколько помню, бывший твой гаишник обещал свидетелей прислать. Я ещё спросил, что так волнуешься-то… Ответил, что это его родственник по отцовской линии. Тогда я отослал к адвокату Бекетова, и больше у нас по этому поводу разговора не было. А защитник, кстати, эту линию необходимой обороны так и гнул до конца и на следствии, и в суде. Вот и все подкаты. Что, ещё по одной?
— Ну, если только по одной и по крайней — не стал возражать Анатолий Сергеевич.
— А заодно я тебе ещё кое-что расскажу по поводу Головина — Новиков многозначительно посмотрел на однокашника — а ты уж думай, голова. Ты ж у нас на факультете самым умным был. И чего ты до сих пор не зам. министра? — шутил, наверное, разливая по «крайним» рюмкам.
— Да сам не понимаю, какого хрена они там думают и куда смотрят в этом своём министерстве — поддержал тему с довольным видом Моисеев…
А пока Анатолий Сергеевич Моисеев общается со своими товарищами, с которыми плечо в плечо отработал много лет на ниве борьбы с закононепослушными гражданами, я позволю себе отклониться от основной сюжетной линии и поведать Вам, уважаемый читатель, чуть подробнее о личности этого одного из главных персонажей нашего захватывающего детектива.
1991 год. Август месяц.
Как хорошо всё же в отпуске! Да ещё летом, да ещё и в деревне далёкой на самом берегу Волги. Там родители проживают. Пожилые уже родители у старшего опера уголовного розыска Анатолия Сергеевича Моисеева. Не мудрено, если самому — за четверть века. Да и ребёнок он у мамы с папой поздний. Им под сорок уже было… Но, слава Богу, живы и здоровы. Отец, несмотря на возраст, крепкий ещё мужчина. В четыре утра поднял отпускника с постели и в луга увёз на мотоцикле. Сено косить. Как же здорово на природе-то, как травой-то пахнет изумительно!
— Хорош на сегодня. Десятый час уже. Жара попёрла — батя быстро и сноровисто привязал к коляске косы и грабли. Только в село заехали, мужичок пьяненький шествует. Светится весь, потом в пляс пустился — Горбача спихнули! Горбача спихнули! — на всю улицу вопит, неподдельной радостью своей со всеми встречными-поперечными делится.
Дома телевизор сразу включили…
— Действительно, в Москве-то чё творится — отец разлил водку по стограммовым рюмкам, как сели обедать — Без пол литры и не разберёшься ни хрена. Кто там прав, кто виноват? Дурдом, короче, развели в стране с Мишей этим меченым. Не жилось спокойно-то. Ты сам-то чё думашь, а Толь?
— Да чёрт их там разберёт, в клубке этом — опрокинув рюмку, Моисеев сосредоточенно закусывал свежим огурцом — Но то, что мафиозники к власти рвутся, это точно. Схожу на почту я, позвоню на работу…
— Да здесь-то всё нормально, а там пусть полосуются, нас всё равно не спросят — начальник Моисеева был в своём репертуаре — У тебя когда отпуск заканчивается?
— Через две недели…
— Ну и отдыхай а ты, не дёргайся. Вызовем, если что, найдём способ — положил трубку.
— Слава Богу — отлегло на душе у Моисеева — Напугали-то как, сволочи, все планы чуть не порушили.
А планов у нашего героя, действительно, если вспомнить великого Маяковского, «громадьё» намечалось. Дело в том, что Марию Зотову встретил вчера. Случайно совсем, в магазине сельповском. Та тоже в отпуск приехала, у матери погостить. С самогО Ленинграда приехала, куда умчалась после школы сразу в институт поступать, где дядя родной доцентом работал. Там и осталась на долгие эти годы. Не склеилось, по молодости, у них почему-то. Да по глупости не склеилось, понятно. Гордые оба оказались, неуступчивые. Переживал сначала, и долго переживал. Постепенно прошла эта боль, со временем. Были, конечно, женщины и неплохие даже очень, но не срасталась как-то жизнь семейная…
Много лет и не вспоминал уже о любви своей первой. А тут встретил — и в жар бросило, и голос осип, не сразу даже оклемался. Какая же красивая она, Маша, Машенька, девочка его ненаглядная. Уму непостижимо! Ну почему, ну почему тогда расстались? И причины-то серьёзной не было. Задело его, видите ли, что близости с собой не позволяла. Рано ещё, всё говорила. Ну и психанул тогда, наговорил ей глупостей. Та в долгу не осталась, идиотом обозвала. Хотя тоже в чём-то не права была. Наверное. Лет столько потеряли! У Маши тоже судьба не совсем сложилась, жизнь её личная. Развелась, с сынишкой проживает пятилетним. Лишь бы на этот раз всё получилось. Сейчас-то взрослые оба, поумнели, должно быть. Сразу, без лишних разговоров, согласилась встретиться вечером сегодня. Не осталась равнодушной, заметно было невооружённым глазом…
Такие вот мысли одолевали Моисеева в судьбоносный для страны период времени.
Ровно в семь вечера вновь влюблённый был у крыльца дома Зотовых. С букетом цветов, нарезанных в палисаднике родителей, бутылкой сухого вина «Ркацители», коробкой конфет, игрушечным водяным пистолетом (для Маши и сынули её), а также с поллитровкой «Столичной» — себе для храбрости.
— Добрый вечер. Вы меня не узнаёте, Зоя Ивановна?
— Да как же тебя не узнашь, вылитый отец. Заходи, жених. Мария в бане. Ноги после огорода моет. Щас будет.
В передней комнате, усевшись с ногами в кресле, смотрел мультфильмы по телевизору ухоженный, аккуратно причёсанный, сразу видно городской мальчик. На гостя смотрел с нескрываемым любопытством, сразу первым поздоровался. Денисов, неуклюже потоптавшись у порога, присел на краешек дивана. Потом спохватился, протянул руку — Анатолий. Ребёнок радостно заулыбался — А я — Толенька!.. А пистолет этот вы мне принесли?
— Да-да, конечно! — обрадовался тёзке старший из Анатолиев — Забирай. Твоё!
— Вот и молодцы, парни. Быстро же общий язык вы нашли — пришла Мария.
— А чё, мы ж музики… — позабыл совсем по мультфильмы «Толенька», с разных сторон рассматривая подарок.
— Не «чё», а «что» — сделала строгое лицо мамаша — Сколько можно об одном и том же говорить…
— Так, молодёжь — в дверном проёме появилась Зоя Ивановна — Мы с Толенькой сестру мою навестим, два месяца уже не виделись… там и заночуем. А вы тут… располагайтесь.
Разговор один на один сначала не задался. Да и в дальнейшем в основном она говорила, про Ленинград рассказывала. Моисеев больше слушал, к разговорам длительным он конечно очень даже способный, но только не в этот раз. Молчал и слушал, слушал и молчал, да пару раз подливал в фужер собеседнице, и себе — в рюмку.
Институт с красным дипломом, ординатура — чуть зарумянившись от вина, вела с ним беседу эта взрослая, достаточно познавшая жизнь женщина — Сейчас вот врачом работаю в поликлинике, терапевтом. Нормально всё, сынишку ты видел, очень интересный человек растёт. Ну а сам-то что молчишь, Анатолий Сергеевич?… Расскажи, как жил все эти годы? Десять лет почти не виделись. В два раза старше стали…почти… с тех пор… Что ж молчишь-то опять?…
