Станислав отложил последнюю страницу, аккуратно сложил все бумаги в папочку, взглянул на коллегу и равнодушным тоном спросил:
— Ну и что? Мы уже слышали о чемоданах компромата Руцкого. О разоблачительных материалах покойного генерала Рохлина. Одного чудака задержали у Белого дома с полутора миллионами долларов на руках. Все было! И ничего не изменилось!
— Тебе это нравится? — поинтересовался Гуров.
— По мне такая погода отвратительна! — Станислав пожал плечами. — Но музыку не я заказываю.
Гуров задумчиво смотрел на друга, молчал. Станислав раздраженно продолжал:
— Депутаты обращаются к правительству с конкретными вопросами о коррупции, а им отвечают: мол, предъявите доказательства, тогда и будем разговаривать. Если имеются доказательства, так нечего и разговаривать. Прокуратура обязана возбуждать уголовное дело, привлекать сановных чиновников к ответственности, проводить расследование, передавать материалы в суд. В любом случае нас это не касается. Пусть верха разбираются между собой.
— А когда нас коснется? — спросил Гуров. — Когда появится труп? Конечно, труп — материя конкретная. Подождем? Получим труп и задрав хвосты бросимся искать киллера?
— Не торопись, командир... Жизнь прекрасна. — Станислав развернул “МК-Бульвар”. — Смотри — “Жестокий ангел”. “Новые приключения Синдбада”. “Клубничка” — сериал такой, “Белое проклятие” — опять сериал. Считаю. Двадцать семь сериалов по шести программам. Гляди и радуйся. А вы, господин полковник, все про убийства да про диверсии...
Гуров шел на работу пешком, шагал широко, если на пути возникали замерзшие лужи, решительно перепрыгивал. От Никитского бульвара до министерства было недалеко, но и не сказать чтобы близко, километра два с половиной. Такой прогулкой, поддерживающей физическую форму, сыщик заменял утренние пробежки, которые терпеть не мог. Он вышел на Каменный мост и прибавил шагу, стараясь не запыхаться на длинном подъеме. Миновав Дом Правительства и кинотеатр “Ударник”, Гуров с огорчением отметил, что дышит тяжело, отдувается, и тут же возле него тормознул “Мерседес”. Понятно, Станислав... Гуров был доволен, что можно прекратить издевательство над собственным организмом, при этом избежать признания, что, мол, сдался: глупо упрямо шагать, когда рядом катит авто.
Станислав обогнал друга, остановился, открыл переднюю дверцу.
— Здравия желаю, вы в прекрасной форме, господин полковник, — сказал Крячко, когда Гуров опустился на сиденье рядом. — Я не подкалываю, констатирую факт. Заставь меня так шагать, помер бы, ей-богу.
Гуров молчал, едва переводя дыхание, злился, но не выдержал и рассмеялся:
— Не хотелось бы приобрести животик, как у некоторых.
— Некоторые не претендуют на звание суперменов, не женаты на красавице-актрисе, несут свои годы скромно и достойно. — Станислав вздохнул. — Сто лет тебя знаю, а не могу привыкнуть к твоему упрямству.
— Самое смешное, я тоже к своему упрямству привыкнуть не могу, — ответил Гуров, достал из кармана пальто сигареты, вздохнул и убрал пачку назад. — Первая сигарета — только в кабинете. Я знаю, что похож на пожилого мальчишку, но, как говорится, что выросло, то выросло.
— Выросло, выросло, и все об этом знают, доказывать некому. — Станислав посмотрел в зеркало, покачал недоуменно головой. — Вроде мы сейчас ничем особенным не занимаемся, а синий “БМВ” был у меня на хвосте на Трубной, сейчас объявился вновь.
— Не ошибаешься? — Гуров хотел повернуться и удостовериться, но удержался.
— Обижаешь, — усмехнулся Станислав. — И чего меня “вести”, когда известно, куда я еду?
— Сейчас обгонит, — сказал Гуров. И угадал, глядя на “БМВ”, который действительно поравнялся с их машиной и ушел вперед.
— А знаешь, почему они тебя бросили? — Гуров все-таки закурил. — Ты принял в машину меня, а ждали кого-то другого.
— А может, просто тренируются? — задумчиво спросил Станислав. — Тачка не наша, не ментовская. У ФСБ совсем, что ли, работы нет? Странно.
— Плюнь и забудь, чего только в нашей жизни не случается, — успокоил Гуров.
Станислав взглянул на него и согласно кивнул, отлично зная, что сам Гуров никогда подобных вещей не забывает.
Сыщики вошли в здание министерства, в коридоре возле открытой двери приемной своего начальника остановились. Секретарша генерала из “старых” кадров, работавшая в Главке почти десять лет, отвлеклась от компьютера, махнула рукой и громко приветствовала их:
— Доброе утро, господа, вас ждут.
— Здравствуй, Верочка, — стоя на пороге, ответил Стас. — А я гадаю — с чего это ты дверь открыла? Или поджидаешь кого?
— Классный ты сыщик, Станислав, — ответила Верочка, улыбаясь.
— Приятно слышать, девочка. Сейчас снимем пальто и явимся. — Станислав кивнул.
— Закрой дверь, и шагайте.
— Здравствуйте, здравствуйте, — задумчиво ответил генерал на приветствие вошедших офицеров. — Проходите, садитесь. Лева, может, курить?.. — Орлов перелистал лежавшие перед ним документы. — Помню, было время, когда вы являлись за час до звонка, теперь приходите за минуту, начальниками стали, понятно.
Гуров и Крячко надевали форму довольно редко, сыщики, они и есть сыщики: могли в любой момент выехать в город, и сверкать погонами им было ни к чему. Орлову же приходилось носить мундир постоянно, он редко выезжал на место преступления, чаще его вызывало высокое начальство, и приходилось соответствовать. Хотя Орлов терпеть не мог тесного мундира, вот и сейчас, сунув палец за воротник, дернул с остервенением — пуговица отскочила, и генерал вздохнул с облегчением. Он внимательно взглянул на Гурова, затем на Крячко, сказал:
— Телевизор не включаете, газет не читаете. Хотя сегодняшние газеты еще не успели дать сообщение. Вчера в Москве убита депутат Думы, известная право-защитница Галина Старова.
— Дожили. — Станислав поморщился. Гуров возился с сигаретами, как бы между делом спросил:
— Президент взял дело под личный контроль?
— Не изображай из себя шута! — Орлов шарахнул кулаком по столу. — Человека убили! Женщину! Депутата! А ты — старший оперуполномоченный по особо важным делам...
— Извини, Петр, я помню, кто я, — перебил Гуров. — Убежден, прокуратура на месте, ФСБ на месте, им менты-сыщики только помеха.
— Не ерничай, черт тебя побери! — расшумелся Орлов. — Край надо знать! Человека убили.
— Я считаю, что все края закопали в Чечне, — дерзко ответил Гуров. — Там тысячи неопознанных человеческих трупов. А в Москве убивают ежедневно и депутатов, и финансистов, и банкиров. Сейчас в этом обвиняют ребят из ФСБ. Так что извините, господин генерал-лейтенант, я не вижу, чем сегодняшнее преступление отличается от всех предыдущих. Нас вот даже не подняли, не оповестили, значит, власти того же мнения. И личный контроль Президента нам не в новость.
— Прения прекратили, я согласовал вопрос с руководством, вы оба отправляетесь в командировку.
— В Питер? — спросил Станислав.
— Там людей хватает. — Орлов провел короткопалой ладонью по лицу, словно отер пот. — Отправитесь в Котунь. — Генерал взглянул на Гурова. — Тебе город знаком?
— Да уж. — Гуров вздохнул. Он в этом городе три года назад схватился насмерть с местной коррупцией, чудом остался жив. — Извини, а почему именно туда?
— Убийство совершено из американского оружия — пистолета “беретта-гардонс” и пулемета “агран-2000”. В Котуни неделю назад из аналогичного оружия был убит крупный местный авторитет по кличке Сазан. А вообще в России подобное оружие — большая редкость. Вот я и хочу выяснить, откуда ноги растут. Приказ подписан, командировки готовы, вылетаете завтра утром.
Станислав молчал, тут не до шуток, а в серьезных вопросах его слово последнее.
— И как ты представляешь нашу поездку? — спросил Гуров. — Являемся в управление, докладываем, что говорим? Через несколько минут о нашем прибытии знают все: и чистые, и нечистые. И, конечно, ФСБ.
— Честно?.. — Взгляд у генерала был немного растерянный. Если честно. Лева, то я не знаю. В розыске сорок лет, а такого беспредела не видел и даже представить подобного не мог.
— Понимаю. — Гуров кивнул. — А какая формулировка в приказе по министерству? Кто захочет, узнает мгновенно.
— Формулировка обтекаемая и лживая. Проверка в управлениях УВД личных и рабочих дел, находящихся в производстве у оперсостава. Город не указан, — ответил Орлов и горько улыбнулся.
— Стыдоба, конечно. Открытое заявление, что мы никому не верим. Я рассчитываю на твои связи в Котуни.
— Значит, в гостинице не селиться, — подвел черту Гуров. — Связи в городе у меня были, но неизвестно, кто остался. Документы прикрытия?
— Там большой рынок пушнины.
— В которой мы ничего не понимаем, — не удержался Станислав.
— Можно встретиться с генералом Соломатиным, — сказал Орлов. — Он был у меня, смотрится как человек порядочный. Молодой, образованный, никаких связей с коммунистами. Месяц назад на него было покушение, чуть не ежемесячно я получаю на него доносы.
