Такие же грязные номера были у «Фокуса», который стоял неподалеку, метрах в пяти, на виду. Семен попробовал прочитать задний номер – бесполезно. И цвет кузова не определить – грязь, снег, темнота. Но в машине кто-то точно сидит. Габаритные огни не включены, но дым из выхлопной валит. Греется кто-то в машине. А машина уже давно здесь. Они подъехали, а «Фокус» уже стоял. За два часа никто из него так и не показался.
– Тебе не кажется это странным? – спросил Семен, кивком показав на подозрительный «Форд».
– Что такое? – Фома зачем-то подул на ладони и потер их. Тепло в салоне, а у него руки стынут. Нервы.
– Кто там в машине? Может, ждут кого-то?
– Кто? Кого?
– Ну, может, менты… Нас ждут. – От этого предположения Семен сам поежился.
– Менты?! Откуда они знают? – покосился на него Фома.
– Ну, так на то они менты… Может, нас ждут…
– Да нет… Сейчас гляну…
Фома надел перчатки, рывком вынес тело из салона, но, закрыв за собой дверцу, притормозился. Неторопливо потянулся, разминая затекшие мышцы, а потом, будто нехотя, направился вдоль машины. На «Форд» он даже не глянул. И на обратном пути едва бросил взгляд на подозрительную машину. Вернулся, сел за руль, резко выдохнул из легких воздух.
– Нормально все, мужик там с телкой. Интимом занимаются…
– Что-то долго занимаются.
– А чего им, тепло, темно… и сиденье разложить можно.
– А если срисуют нас?
– Так они задом к нам стоят, – неуверенно сказал Фома и, включив скорость, сдал назад. Только остановил машину, как появился «Лендровер» Нефелина.
Семен покачал головой, глядя на проезжающий мимо внедорожник. Нехорошо они с Фомой встали – им не догонять жертву придется, а, считай, идти наперерез. А если они вспугнут «терпилу» своим видом?..
– Пошли! – заторопился он.
Нефелин управился с машиной быстро, поэтому им даже не пришлось прятаться. Они столкнулись с жертвой нос к носу, в том самом месте, где им никто не мог помешать. Только тогда Семен спохватился: и перчатки он в машине забыл, и наглухо застегнутый ворот спортивной куртки не до упора поднял, лицо видно. Но поздно исправлять положение, надо бить, и так, чтобы вырубить мужика наглухо. Да и говорить ничего не надо: жертве потом объяснят, за какие грехи его наказали. А их с Фомой задача маленькая – сделать «терпиле» больно и обидно. Вырубить, сломать пару ребер, и этого вполне хватит…
Семен ударил практически с ходу – тяжелым крепким кулаком. Но «терпила» неожиданно ушел в сторону, рука провалилась в пустоту, и тут же последовал ответный удар. Нефелин пустил в ход локоть, послав его в голову Семена. Тот подался в сторону, пытаясь восстановить равновесие, но его догнал удар с ноги. Семен даже не успел среагировать – настолько точно и мощно бил Нефелин.
Он пропустил удар в пах и, скрючившись от боли, с утробным стоном опустился на колени. А рядом упал Нефелин. Это Фома срубил его своим коронным ударом. Занятый Семеном, «терпила» пропустил момент, и Фома смог ударить его наотмашь.
Нефелин попытался подняться, но Фома достал его с ноги. Семен очухался, обрел равновесие и тоже ударил – ногой в живот. Раз, второй… И за глаз Нефелину отомстил, и за отбитое «хозяйство».
Нефелин затих, а он продолжал его остервенело бить. Ногами, только ногами. И неизвестно, как долго бы это продолжалось, если бы Фома не потащил его к машине.
– Уроды! – донеслось им вслед.
Это жертва подала голос, но Семену уже не хотелось ее добивать. Они свое дело сделали, пора уходить. И хорошо, что Нефелин жив…
За ночь выпало много снега, и труп запорошило так, что дворник даже не сразу его заметил.
– Я сначала думал, что это сугроб намело, – хрипло рассказывал мужик с испитым лицом. – А как сугроб намести могло, если ветра не было? Если бы метель мела…
С дворником разговаривал следователь, а Максим Одинцов стоял в сторонке, на фундаментной отмостке – всего лишь по щиколотку в снегу. Видимо, здесь пролегал короткий путь в обход дома, поэтому проход регулярно чистили. В сущности, дворник для того сюда и пришел, чтобы счистить ночной снег. Только начал, как наткнулся на труп.
Вокруг тела он снег не расчищал, этим сейчас занимались эксперты. Личность покойника установить надо, возможные улики найти. Мало ли, вдруг наследили преступники… Но как эти следы найти, если снегу навалило?.. Нет улик, зато «глухарь» уже вырисовывается.
Невеселое настроение у Максима Одинцова, зато вчера ему хорошо было. Звание обмывали. Очередное звание, присвоенное аккурат к вступлению в новую должность. Все-таки назначили его начальником уголовного розыска. Все-таки есть справедливость на белом свете.
Следователь Загорьев общался с дворником, оперуполномоченный Кустарев тоже работал, эксперты осматривали труп. Следственно-оперативная группа в действии, а майор Одинцов как бы сам по себе. Но не для того же он к месту подъехал, чтобы свежим воздухом подышать, пора и ему в работу включаться.
Он подошел к трупу, склонился над ним. Криминалист Бабакин в это время осторожно открыл портмоне, извлеченное из кармана покойного. Но Максима сейчас больше интересовал способ убийства, чем личность потерпевшего.
Он заметил след от удара на лице – гематому над глазом. Похоже, кулаком ударили, но вряд ли это стало причиной смерти. А крови нигде не видно.
Леня Лисаков ощупал кадык потерпевшего.
– А я смотрю, что-то здесь не так, – глянув на Максима, сказал он. – Точно, похоже на деформацию в изломах щитовидного хряща. Не берусь утверждать, конечно, но думаю, что это и есть причина смерти…
– Нефелин Геннадий Зиновьевич, – прочитал Бабакин. – Шестьдесят девятого года рождения… – Криминалист держал в руке водительские права покойного.
– А как насчет паспорта? – спросил Максим.
Паспорт нужен был, чтобы установить место жительства Нефелина. Вернее, последнее место жительства.
– Пусти! – послышался вдруг истошный женский крик.
Старшина из патруля пытался остановить стройную, хорошо сложенную женщину в черной норковой шубе. Огненно-рыжие волосы, уложенные в стильную прическу, белая кожа лица, тонкие, подкрашенные бледно-розовой помадой губы, модная сумочка, сапоги на шпильке…
Женщина не выглядела растерянной. Похоже, просто шла на работу, но, услышав об убийстве, приняла эту новость близко к сердцу. Оттолкнув старшину, утопая в снегу, она рвалась к покойнику. Максиму ничего не оставалось, как преградить ей путь. Женщина толкнула его с такой силой, что он едва устоял на ногах. Но все же устоял. И удержал ее. Она трепыхалась в его железных объятиях, дикими глазами глядя на покойного Нефелина, потом обессиленно затихла и повисла у Максима на руках. Как будто парализовало ее… Правда, длилось это совсем чуть-чуть.
Она встрепенулась, выпрямилась и на прямых, негнущихся ногах попыталась шагнуть к покойнику. Ее и без того бледное лицо стало еще белее.
– Спокойно, девушка, спокойно, – сказал Максим, продолжая удерживать ее.
Женщине на вид было за тридцать, но он все-таки назвал ее девушкой. Впрочем, ей сейчас не до комплиментов.
– Кем вам приходится этот человек? – спросил Загорьев.
Одинцов и сам хотел задать этот вопрос, но следователь его опередил.
– Муж… – выдавила женщина.
Максим продолжал удерживать новоявленную вдову и сразу почувствовал, как задрожало ее тело. Вне всякого сомнения, смерть мужа стала для женщины потрясением. И, судя по всему, неожиданностью.
– Что с ним? – спросила она, надеясь на чудо.
– Ваш муж мертв, – развел руками Загорьев.
Женщина конвульсивно дернулась и снова затихла.
Следователь взял ее за локоть, легонько потянул на себя, и она послушно отстранилась от Максима.
А Максим выбрался за ограждение и подошел к пожилой женщине в наброшенном на голову пуховом платке и теплом пальто нараспашку, словно она вышла из дома на несколько минут. На Нефелину женщина смотрела с неподдельным сочувствием, видимо, хорошо ее знала.
Дом монолитный, с замахом на элитность. В таких домах, как правило, водятся консьержки. Наверное, пожилая женщина одна из них.
Она действительно оказалась консьержкой и охраняла первый подъезд, к которому вчера шел гражданин Нефелин.
– Мария Павловна, скажите, когда Геннадий Зиновьевич обычно возвращается с работы? – спросил Максим.
– Обычно поздно. Когда в десять, когда в одиннадцать. Из Москвы пока доедешь…
– А Геннадий Зиновьевич в Москве работает?
– Ну, не знаю, – пожала плечами Мария Павловна. – Раньше точно работал, сейчас не знаю… У нас тут многие в Москве работают, и все поздно возвращаются… И зарабатывают хорошо… Геннадий Зиновьевич тоже хорошо зарабатывает… зарабатывал, – спохватилась она. – Квартира у них трехкомнатная, а какой ремонт!..
– Вы так неосторожно на холод вышли. – Максим взял женщину под локоток и повел к подъезду. – Может, и ночью выходили?
