– Ну что, братцы, не надоела еще Москва? – спросил он нарочито небрежным тоном, словно речь шла о чем-то совсем незначительном. – Засиделись небось в каменных джунглях?
– Не знаю места краше, чем родная Москва! – напуская на лицо особенное простодушие, ответил полковник Крячко. – Сколько лет в ней живу, а все равно каждый день открываю для себя что-нибудь новенькое!
– Ты это пивные бутылки имеешь в виду? – скептически заметил Орлов. – Или что покрепче?
– Ваше превратное мнение об оперативных работниках сформировалось на дешевых телевизионных сериалах, товарищ генерал! – с упреком сказал Крячко. – Жизнь гораздо сложнее и многоцветнее… Между прочим, и опера тоже тянутся к прекрасному. Я, например, который год собираюсь сходить в Третьяковскую галерею, не говоря уже о Большом театре! Если бы не загруженность на основной работе, я вообще бы оттуда не вылезал!
– Опер просится в оперу… – задумчиво подытожил Орлов и сказал: – Ну что ж, одобряю! Вот приедешь из командировки и сразу сходи! Только, смотри, не перепутай – а то завалишься вместо оперы в пивной бар…
– А я разве еду в командировку? – удивился Крячко. – Какой неприятный сюрприз! Надеюсь, это не очень далеко?
– Совсем рядом, – успокоил его Орлов. – За Уралом. А чтобы тебе одному не было скучно, посылаю с тобой и твоего начальника. Пусть съездит, проветрится!
Гуров переглянулся с Крячко и спросил:
– Выходит, дело серьезное, Петр, если ты на него нас обоих бросаешь?
Орлов значительно поджал губы и с расстановкой ответил:
– А ты думал, я вам увеселительную прогулку предлагаю? В том-то и штука, что действовать вы будете по особому распоряжению министра. Он взял это дело под свой личный контроль. Поэтому подойдите к нему со всей ответственностью!
– До сих пор нам для этого не требовалось распоряжение министра, – усмехнулся Гуров. – Ну да бог с ним… Рассказывай, что случилось!
– Что случилось, вы мне расскажете, – строго заметил Орлов. – Когда раскрутите дело. А я вам дам самую общую информацию. Пять дней назад, а именно двадцать третьего августа, в поселке Накат Светлозорской области погиб член правительственной экспертной комиссии Подгайский Константин Сергеевич. Ученый-эколог с европейским именем – говорят, крупный специалист. Случай сам по себе неприятный, а тут еще сопутствующие обстоятельства наводят на всяческие размышления… Дело в том, что комиссия работала в поселке Накат, а тело Подгайского обнаружили в лесу по соседству, в какой-то заброшенной шахте. Местная милиция мудрствовать не стала – посчитала, что Подгайский сам туда ухнул, когда пошел прогуляться. Говорят, такое там бывало и раньше. Следователь из Светлозорска, который прибыл позднее, подтвердил этот вывод. Но кое-кто забил тревогу – в случайную смерть поверили не все.
– И кто же не поверил? – поинтересовался Гуров.
– Не поверил главный врач местной больницы, – сказал Орлов. – Дмитрий Тимофеевич Шагин. Штука в том, что такая серьезная комиссия оказалась в поселке с его легкой руки. Когда-то Шагину посчастливилось учиться в институте на одном курсе с нынешним главным санитарным врачом России. Обычно студенческая дружба кончается где-то на подступах к вершинам, но тут мы имеем дело с исключением из правил. Не имею желания вникать в отношения старых сокурсников – просто обращаю ваше внимание на этот факт. Шагину удалось встретиться с главным санитарным врачом страны и передать ему лично в руки свой доклад о катастрофическом падении здоровья среди вверенного ему населения. Доклад попал к одному из заместителей премьера – и дело закрутилось… Здесь у меня есть копия, потом почитаете. Суть там в том, что с некоторых пор люди в поселке повально болеют и вдобавок мрут как мухи. Шагин связывает этот нюанс с экологией. Прав он или нет – не нам разбираться. Одни вон уже разбирались…
– Шагин считает, что кому-то не понравилась деятельность комиссии? – спросил Гуров.
– Скажем так, смутно подозревает, – ответил Орлов. – Никаких доказательств у него на этот счет не имеется. Даже косвенных. Но после того, как случилось несчастье, он сразу рванул опять в Москву, к старому другу. Тот вышел на нашего министра, а министр…
– Ясно, – сказал Гуров. – А что же, комиссия свернула свою деятельность?
– Да, все уже вернулись к своим обычным обязанностям. Представили формальный отчет правительству и разошлись по своим министерствам и ведомствам. Эта копия тоже у меня присутствует. Чистая отписка. Я так понимаю – никто из членов комиссии всерьез свою миссию не принимал. Вот такой печальный каламбур.
– Кроме господина Подгайского, разумеется, – вставил Крячко.
Генерал строго покосился на него и свел на переносице брови.
– Возможно, – скупо сказал он. – Вам разбираться. Время и так уже ушло, поэтому предлагаю полковнику Гурову вылететь в Накат немедленно. Забирай материалы по этому делу, в дороге почитаешь – и вперед! На месте вникнешь в детали, посмотришь, чем там за Уральскими горами дышат – и в прямом и в переносном смысле.
– А я? – недоумевающе спросил Крячко. – Ты же сказал, что обоих нас отправляешь!
– Так оно и есть, – кивнул генерал. – Только Лева пусть сразу на место летит, а ты тут пока кое-чем займешься. Поскольку фигура Подгайского является ключевой, тебе нужно встретиться с его коллегами по институту, с родственниками, с друзьями, побеседовать с ними – возможно, они что-то знают, о чем-то догадываются… С ними ведь никто толком не беседовал. Происшествие считается несчастным случаем. Прах Подгайского вчера был доставлен в Москву и вчера же захоронен.
– Не мешало бы встретиться с остальными членами комиссии, – заметил Гуров.
– Правильно говоришь, – согласился Орлов. – Только это потом. Штука-то ведь в том, что даже если это убийство, то ведь не столичные чистоплюи убили! В комиссии, кроме Подгайского, было три женщины из экологического ведомства, два молодых карьериста из Министерства химической промышленности и старый хрыч из Главного санитарного управления, мечтающий о персональной пенсии. Народ, конечно, такой, что палец в рот не клади, но на убийство не пойдет. Искать концы надо на месте.
– Согласен, – сказал Гуров. – Однако не учитывать их мнения было бы странно.
– Нет у них никакого мнения, – проворчал Орлов, брезгливым жестом толкая по столу папку с какими-то бумагами. – Вот здесь все их показания и докладные записки. Никто ничего не знает, ничего не ведает. Такое впечатление, что они и с Подгайским не были знакомы. Сейчас они и тебе то же самое плести будут. Поэтому выезжай, не откладывая…
– А кто назначил этого Подгайского в комиссию? – поинтересовался Крячко.
– Тот самый заместитель премьера, которого я упоминал, – многозначительно ответил Орлов. – Я же говорю, Подгайский являлся крупным спецом в своей области. Видимо, решили, что одного толкового человека в комиссии будет достаточно. Теперь об этом назначении наверняка жалеют, но одновременно испытывают определенный дискомфорт – кому будет приятно, если твоего назначенца находят мертвым где-то на краю света, в глуши! Никому такое не понравится. Наверху требуют расследования.
– Кто следователь? – спросил Гуров.
Генерал немного замялся.
– Скажу откровенно, – смущенно признался он. – Официально уголовное дело никто пока не возбуждал. Смерть Подгайского рассматривается как несчастный случай. Но, учитывая вышеизложенное, министр пришел к выводу, что нам следует проявить определенную активность. Если что-то нароете, уголовное дело будет открыто незамедлительно. Если за этой смертью ничего нет, то и нет смысла беспокоить занятых уважаемых людей – такое есть мнение. Понимаете теперь? Поэтому и прочих членов комиссии не рекомендовано пока беспокоить.
– В общем, мы тоже получаемся вроде санитаров, – заключил Крячко. – Санитарная разведка и дезинфекция, – он обернулся к Гурову и с серьезной миной добавил: – Будешь там ходить по лесу – смотри под ноги! Не ровен час тоже свалишься в яму! Может, там все крупные специалисты падают в ямы? Может, в тех краях обычай такой?
– Ладно, кончаем трепаться! – заявил Орлов. – Задание понятно. Сейчас ты, Стас, возьми у секретаря адреса, с которыми тебе придется работать, и за дело! Только… – генерал недовольно покосился на Крячко и поморщился. – Ты бы, брат, оделся бы поприличнее, что ли… К интеллигентным людям все-таки пойдешь. Что они о нас подумают?
Крячко с деланым удивлением внимательно осмотрел свою одежду – выцветшую ковбойку и удобные, но не слишком красивые джинсы.
– А что они могут подумать? – сказал он. – Что в милиции свои в доску парни – ничего другого они не подумают…
– Вот это меня и смущает, – кивнул генерал. – Что ничего другого они не подумают. По-хорошему-то, с интеллигенцией Гурову беседовать следовало бы… Посмотри на него – какой молодец! Галстучек, костюм, рубашка белоснежная… Как по телевизору говорят – морозная свежесть! Вот только Гурову на место нужно ехать. Ты правильно сказал – он у нас главный специалист. Поэтому, хочешь не хочешь, а своей внешностью тебе заняться придется. Я не хочу, чтобы о нас судили по жалкому образу полковника Крячко. Полагаю, что это будет превратное мнение! – закончил он ядовито. – Хуже, чем в телесериале!
