— Это на случай, если ты все же решишь бежать. Я больше не стану тебя отговаривать. — Она достала из шкафа старый непромокаемый плащ. — Возьми, это тебе тоже пригодится. И скорее уходи.
Бомбардир надел плащ и вышел в коридор, но Дженни потянула его за руку.
— Не сюда. Я знаю лучшую дорогу.
Они миновали несколько закрытых комнат и по узкой лесенке поднялись на чердак, где остановились перед массивной дверью, запертой изнутри и окованной железом для защиты от взломщиков.
Дженни отодвинула засовы, и дверь распахнулась настежь под порывом ветра, открыв им вид на островерхую крышу, протянувшуюся между двух высоких башенок. С третьей стороны она была огорожена балюстрадой, а стена дома отвесно уходила вниз.
— Отсюда можно перебраться на крышу слесарной мастерской. При твоих талантах это сущая мелочь. Я и сама в детстве это не раз проделывала. А там есть выход на соседнюю улицу.
Через распахнутую дверь на них обрушивались потоки дождя, но Бомбардир, как зачарованный, смотрел на девушку, не в состоянии двинуться с места. Внезапно Дженни резким толчком выпихнула его наружу.
— Да убирайся же, наконец, ты, глупый осел! — крикнула она и захлопнула дверь.
Бомбардир остался один. Еще никогда он не чувствовал себя до такой степени отрезанным от окружающего мира. Будто все ценное, что было в его жизни, осталось за этой железной дверью. И он ничего не мог с этим поделать. Абсолютно ничего.
Когда Бруно Фолкнер выбрался из такси, Ника Миллера нигде не было видно. Это удивило скульптора, но отнюдь не огорчило. Насвистывая, он вошел в дом и поднялся в свою квартиру.
Огонь в камине почти догорел. Фолкнер снял мокрый плащ присел на корточки и начал осторожно раздувать пламя.
И тут в дверь позвонили.
Однако вместо Ника на пороге стояли Джоан Хартманн и Джек Морган.
— Вот так сюрприз! Чему обязан?
Морган нахмурился.
— Не паясничай, Бруно. Сегодня ночью у нас побывал сержант Миллер, и то, что мы от него услышали, было совсем неприятно.
Фолкнер помог Джоан снять плащ.
— Да что ты, Джек! Я и так дрожу от страха. А, судя по твоим словам, перспектива у меня еще более мрачная.
Джоан обхватила его за плечи и развернула к себе.
— Ты хоть раз в жизни можешь обойтись без своих дурацких шуточек, Бруно? Положение очень серьезное. Какого черта нужно было приводить сюда эту девушку?
— Значит, тебе уже доложили?
— Миллер сказал нам. Но мы хотели бы услышать объяснения от тебя лично, — вмешался Джек Морган. — В конце концов, Бруно, я твой адвокат. А ситуация скверная.
В это мгновение в дверь опять позвонили. Повисла напряженная тишина. Фолкнер усмехнулся.
— Простите, но я вынужден вас покинуть. Кое-кого жду, и, должно быть, это он.
Ник не удивился, застав в квартире Фолкнера Джоан Хартманн и Джека Моргана. Их присутствие даже было ему на руку.
Снимая промокший плащ он с улыбкой обратился к Джоан:
— Мне кажется, за все время нашего знакомства мы не встречались так часто, как за последние двадцать четыре часа.
— А что, есть причина, по которой меня здесь не должно быть? — спросила она холодно. — Я вам мешаю?
— Господи, ну, конечно же, нет! Просто обнаружились некоторые неточности, которые я хотел бы прояснить с господином Фолкнером. Но это не займет больше пяти минут.
— Насколько мне известно, вы уже задали ему достаточно вопросов, — вмешался Джек Морган. — А теперь собираетесь задавать еще. И я считаю, что как адвокат имею право знать, в чем дело.
— Вы говорите это, как его официальный защитник?
— Да.
— Тогда заверяю вас, что господин Фолкнер абсолютно не нуждается в защите, — солгал Ник. — Речь идет всего лишь о помощи следствию. Ведь он не единственный, кто в это замешан.
— Рад слышать.
— Сделай одолжение, заткнись, Джек, — оборвал его Фолкнер. — А вы, сержант, если имеете мне что-то сказать, так говорите. Чем быстрее мы покончим с этой проклятой историей, тем скорее я смогу вернуться к работе.
— Вы правы. — Ник подошел к скульптурной группе. — Видите ли, у нас, до некоторой степени, сходные проблемы. Я поясню. Пять недель назад вы начали работать над своей композицией, создав первую скульптуру. А мы обнаружили первый труп.
Фолкнер усмехнулся.
— Здесь есть небольшое различие. У вас уже пять трупов, а у меня пока только четыре скульптуры.
— Однако вы собирались добавить к ним пятую?
— Да, и потому заплатил Грэйс Паккард за позирование. Но из этого ничего не вышло. Так что, хорошо это или плохо, но композиция будет вручена заказчику в том виде, в каком находится сейчас.
— Ясно. Если вы не против, у меня еще два вопроса. Или, может быть, вы предпочитаете, чтобы я задал их без свидетелей?
— У меня нет никаких тайн.
— Ну что ж, воля ваша. Я хотел бы еще раз вкратце проанализировать ситуацию. Итак, вы утверждаете, что господин Морган заехал за вами около восьми часов вечера?
— Да.
— И чем вы тогда были заняты?
— Спал. Я работал над четвертой скульптурой почти тридцать часов без перерыва. А когда закончил, отключил телефон и лег спать.
— И вас разбудил приход господина Моргана?
— Да.
— А потом вы вдвоем отправились в бар «Королевский Герб», где встретили Грэйс Паккард? Вы абсолютно уверены, что не встречались с ней раньше?
— На что ты намекаешь? — со злостью спросила Джоан.
— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, Бруно. — Это был уже Джек Морган.
— Почему? Мне нечего скрывать. Можете справиться у хозяина бара, Гарри Мидоуса. Я расспрашивал его о девушке. Если вам любопытно, я предполагал, что она проститутка. Не ждал ничего интересного от предстоящей вечеринки — вот и решил ее немного оживить.
— А выходя из бара, встретили ее парня? — уточнил Ник.
— Да. Он набросился на меня, так что пришлось уложить его на лопатки.
— И весьма результативно, если верить тому, что говорит хозяин бара. Что вы использовали? Дзюдо?
— Айкидо.
— Я слышал, что на вечеринке вышла еще какая-то стычка с господином Марлоу?
Фолкнер пожал плечами.
— Я бы так не назвал. Фрэнк не из задиристых. Слабоват и трусоват.
— А вы?
— Куда ты, черт возьми, клонишь? — Джоан встала рядом с Фолкнером.
— Никуда. Я просто пытаюсь докопаться до сути.
Вперед выступил Джек Морган.
— А мне так не кажется, Бруно, ты не должен этого позволять.
— Но я хочу, — усмехнулся Фолкнер. — Мне это даже начинает нравиться. Ладно, сержант, я не контролирую своих эмоций, являю собой тип агрессивного эгоиста и впадаю в бешенство, если меня раздразнят. Даже сидел из-за этого в тюрьме. Но то была обычная мужская разборка, а не какая-нибудь паскудная выходка извращенца.
— Понимаю, — кивнул Ник. — Значит, вы привели к себе девушку исключительно ради того, чтобы она вам позировала, и ни для чего больше?
— Вам известно, когда она сюда пришла и когда ушла. Ни на что другое просто не было времени.
— Вы помните, о чем с ней говорили?
— На разговоры времени тоже не было. Я попросил ее раздеться и подняться на подиум. Как только она встала среди скульптур, я увидел, что из этого ничего не выйдет. Поэтому велел ей одеться и дал за труды банкноту в десять фунтов.
— В ее сумочке денег не было.
— Она сунула их за подвязку. Сказала, что это самое надежное место.
— При ней не обнаружено никаких банкнот, хотя тело тщательно обыскали.
— Значит, деньги взял убийца, — пожал плечами Фолкнер.
Ник решил пока не говорить, что Грэйс перед смертью имела с кем-то половые сношения.
— Речь не идет об изнасиловании. Откуда, в таком случае, убийца мог знать, где спрятаны деньги? — Повисла напряженная тишина. Ник выждал минуту, потом продолжил: — Вы абсолютно уверены, что между вами не было ссоры?
Фолкнер хрипло рассмеялся.
— Бога ради, сержант! Если вы думаете, будто я пришел в ярость, сломал ей шею ударом каратэ и вышвырнул труп на улицу, под дождь, потому что она не пожелала удовлетворить моих желаний, то вы ошибаетесь. Если бы я захотел с ней переспать, она бы наверняка согласилась, причем за плату гораздо меньшую, чем десять фунтов. Ее обычная цена куда ниже.
— Насколько мне известно, тело нашли на углу Доб Корт, сержант, — вмешался Джек Морган. — Абсурдно предполагать, что господин Фолкнер убил девушку у себя в мастерской, стащил вниз по лестнице и потом волок еще через несколько кварталов. От вас ускользнул тот факт, что у него нет автомобиля.
— Точно, — усмехнулся Фолкнер. — В прошлом году меня лишили прав — за вождение в нетрезвом виде.
— Однако после ухода девушки вы тоже вышли, — заметил Ник.
Фолкнер не пытался этого отрицать.
— Да. Я спустился в бар за сигаретами. И даже перекинулся парой слов с дежурным полисменом.
