– Давай определим что, – вяло предлагаю я. – Хрустов спрашивал про подарки. Можно поразмышлять на эту тему. Где Библия, которую тебе подарил Дални?
– В его квартире, – она проговорилась и быстро старается объяснить: – В смысле в квартире, которую он купил мне.
– Сколько у тебя таких квартир? Которые ты якобы снимаешь.
– Одна квартира, которую он купил. Кроме этой, еще одна.
– Зачем ему покупать в Москве квартиру, если он собрался тебя отсюда вывозить? – Я начинаю кипятиться, как всегда, когда узнаю про ее вранье.
– Он купил ее как бы для себя. Он сказал, что только у нас можно делать нормальные деньги, а там, у них, очень строгие законы. Мы бы приезжали сюда, – Су вздыхает, собирается засунуть палец в рот, но потом передумывает и добавляет объяснение для дураков: – Как иностранцы.
Мне не хочется с ней говорить, мне вообще ничего не хочется, но я интересуюсь:
– А что он понимал под этими словами – «делать деньги»?
– Я не знаю.
– А если знаешь? А если они думают, что знаешь? Одевайся.
– Зачем?
– Поедем в квартиру, которую ты… Которая твоя, найдем голову Дални и пришьем ее намертво! Короче, надо провести небольшой обыск и выяснить, что такого страшного этот швед притащил туда. – Я решительно встаю, не зажигая света.
– Не выдумывай, – повышает голос Су, – там же наверняка все опечатано, это будет нарушение закона.
– Правильно, никогда не нарушай закон и девять заповедей. Конечно, опечатано. Только какое это теперь имеет значение? Хрустов сказал, что тебя посадят. Чем бы ни кончился суд, ты окажешься в тюрьме. Теперь они с тобой будут договариваться так: больший срок на меньший, если честно все расскажешь. Не думаю, что тебя оставят сидеть приманкой с подпиской о невыезде.
– Перестань говорить всякие ужасы!
– Это не ужасы. Вот мертвый Корневич – это действительно ужас.
– Я же сказала, что больше не буду так делать, чего тебе еще от меня надо?!
Прислоняюсь к притолоке и смотрю на силуэт Су в темноте.
– Одевайся.
– Я одета.
– В таком виде по крыше не полезешь. Оденься нормально и в темных тонах. И мне, пожалуйста, выдели одни из твоих шести джинсов.
Су, очнувшись, размышляет, что на меня налезут разве что резинки.
– Ну что, – спрашиваю я, – если не получится, ты сможешь неподвижно просидеть часов шесть?
– Ты приходи быстрей, если не получится.
– Проводи меня, что ли, – мы обнимаемся напоследок, я иду к балкону. Су задвигает занавеску, я прикрываю за собой балконную дверь. Замираю, привыкая к темноте. Если она не придет ко мне в ту квартиру, придется самой копаться в вещах.
Внизу никого не видно. Я смотрю на застывшие в теплой ночи деревья, потягиваюсь и начинаю медленно переносить ногу на соседний балкон. А вот и мальчики проявились. Две темные фигуры выбежали со стороны детской площадки и что-то друг другу кричат. Еще один балкон. После третьего будет угол дома. И двор, огражденный решеткой. Один сообразил, резко развернулся и бежит в противоположную сторону, а второй, открыв рот – с этой стороны дома улица освещена, я вижу его злое, поднятое вверх лицо, – в каком-то ступоре наблюдает, как по ту сторону решетки я сползаю по чужому балкону вниз, держусь несколько секунд на руках и падаю вниз, перекатившись по земле.
– Стоять! – кричит он, вцепившись в прутья решетки. Со стороны улицы подбегает второй. Я примерно стою, обнаружив в себе непробиваемое равнодушие.
– Не надо в меня целиться, – я поднимаю руки повыше, – и стрелять не надо, у меня есть документы, и вообще вы должны сначала сделать предупредительный выстрел в воздух.
Тот, что за решеткой, притопывает на месте от нетерпения, пока его напарник достает из кармана моей ветровки паспорт. Я слышу копошение чужих пальцев у груди и отворачиваю лицо от запаха изо рта.
– Царева Вера Павловна. По какой причине прыгали с балкона квартиры гражданки Ли?
– По причине, чтобы было незаметно. Уйти надо было незаметно. Су так сказала. Уйдем, говорит, незаметно.
– И где же гражданка Ли в данную минуту? – интересуется злорадно из-за решетки более молодой, он взял у напарника мой паспорт и делает вид, что в кромешной тьме сравнивает фотографию с тем, что я сейчас имею на месте лица.
– Она в данную минуту, вероятно, ушла незаметно, как того и хотела. Когда вы побежали за мной, она скорее всего прыгнула и побежала в другую сторону.
Немая сцена. Я осторожно опускаю руки, потому что, вероятно, стрелять в меня больше никто не хочет, и пытаюсь забрать паспорт. Тот, что за решеткой, паспорт не отдает, набирает воздуха и кричит что есть силы:
– Обратно бегом марш! – потом нащупывает на груди свисток и пронзительно свистит.
В последнюю секунду – я тяну паспорт к себе, он не выпускает – я делаю сильный рывок и вытаскиваю паспорт. Он мгновение думает, схватившись за металлический прут, потом разворачивается и бежит во двор к балкону, я бегу к остановке и, только ворвавшись в полупустой ярко освещенный троллейбус, пугаюсь.
Четверка слежки и охраны обежала дом вокруг, потом получила разрешение и открыла дверь в квартиру Ли отмычками. Были осмотрены все комнаты, ванная и туалет, пространство под тахтой, ящик на балконе, навесные полки над входной дверью, кухонные столы и даже стиральная машина. Все это с особой тщательностью, подогреваемой исступленной злостью. Сусанну Ли в квартире не обнаружили. Холодильник осматривался последним. Сыр и коробку конфет унесли с собой, наблюдение было снято. Сусанна выждала минут десять после хлопка дверью и осторожно вышла из квартиры. Она поднялась на третий этаж, открыла окно и прыгнула на крышу голубятни. Зажимая нос, сидела, пока не успокоился птичий переполох. Тихо. Спустилась по металлической лесенке вниз и через пару минут уже останавливала такси.
Приказано было сначала немедленно написать рапорт, потом «отставить рапорт!», Хрустова пригласили в кабинет начальника, там были представители всех структур, они все хотели узнать только одно: что именно такого секретного искал Корневич у девушки Сусанны Ли. Хрустов заплетающимся от усталости языком в который раз объяснял особенности интуитивного мышления Корневича. Беседа была записана на пленку. Хрустов не знал, что эта пленка будет потом тщательно храниться и передаваться из одного отдела в другой: из экономических преступлений – в разведку, потом обратно – в валютные нарушения, потом – когда КГБ уже не станет и Хрустов, получив чин, уйдет из органов, эту пленку выкрадут в суматохе переселений и продадут, после чего она будет уничтожена. Сам Хрустов, прослушав ее на следующий день, только покачал головой, тупея от полного абсурда.
Вопрос : Сколько времени прослушивалась квартира гражданки Ли?
Хрустов : Два дня официально, после того как данная гражданка вступила в контакт со шведом, и четыре дня без разрешения начальства. Незаконное использование аппаратуры. Майор Корневич сказал, что запишет эти дни на скрытое наблюдение. Швед проходил у нас в прошлом году по перевозке драгметаллов.
Вопрос : Объяснения Корневича на этот счет?
Хрустов : Два месяца назад в Москве были хлопковики из Штатов, они проходили у нас по условной наружной слежке, были зарегистрованы их встречи с гражданкой Ли, тогда, можно сказать, первый раз засветившейся. Когда Ли встретилась со шведом, Корневич моментально вспомнил это дело, он, вероятно, решил, что эти трое иностранцев связаны друг с другом, раз они имеют одну и ту же информацию на женщину для услуг. Она же не работает официально, только, так сказать, семейно, для узкого круга.
Вопрос : Почему следили за хлопковиками?
Хрустов : Единственная компания в Америке, которая интересуется выработкой таджикского хлопка, и не просто выработкой, а всем – от места высадки до условий полива и сборки урожая. Представители этой компании приезжают третий год регулярно – в сезон сева и в сезон сбора, у них своя передвижная лаборатория. Интерес свой объясняют закупкой экологически чистого сырья для детской медицины. Договор в порядке. Мы их проверяли досконально, ничего не нашли, проверять перестали, но в последний приезд в их машине были случайно обнаружены антипрослушки и радары таких разработок, каких у нас нет. Корневич завелся, но найти ниточки не смог. Решил подождать до следующего приезда, когда будет сбор хлопка. Отследили все их связи в Москве. Ничего. В Таджикистане, да, они поддерживают деловые знакомства. А в Москве – музеи, рестораны, ночные развлечения только с одним человеком. Сусанна Ли. Поэтому, когда Ли встретилась со шведом, Корневич решил эту тройку через нее соединить.
Вопрос : Поподробней с элементами вербовки гражданки Ли.
