— Да, но откуда вы узнали, что лежит в бумажнике?
— Проще простого. Железнодорожный билет и счет за гостиницу вы сохраняете для отчета. В гостинице надо оплачивать каждые десять дней, а живете уже тринадцать. Судя по куче свертков и пакетов на вашей кровати, вы покупали для дома разные разности. Чтобы не забыть чего-нибудь, жена дала вам списочек — из него вы вычеркивали уже купленное…
— А пятнадцать рублей?
— Заначка. На прощальный бал с Пусенькой. Все просто.
— Незабываемо… — восхищенно сказал Козак.
Тихонов сонно глядел в окно, задумчиво отбивая пальцем на замерзшем стекле только ему известный ритм. Потом спросил:
— Послушайте, Козак, вы читать любите?
Козак подозрительно покосился:
— Вообще-то… как любой интеллигентный человек… то есть конечно… если есть время.
— Понятно. А какой жанр вас больше привлекает?
— Это даже трудно сказать, — замялся Козак, но сразу же воспрянул: — Мне близка интеллектуальная фантастика! Особенно английская.
— Вы полагаете, что Брэдбери — англичанин?
— Ха-ха! — сказал нервно Козак. — А что — нет? Впрочем, я всегда предисловие читаю потом, чтобы не создавалось предвзятое мнение.
— Так какое же у вас сложилось непредвзятое мнение?
— Великолепно, великолепно. Правда, я ее не дочитал еще до конца, потому что совсем недавно достал с большим трудом. Вы же знаете, как трудно достать Брэдбери!
— Угу, — кивнул Стас…
В центре Тихонов сошел. Он постоял на остановке, и со стороны могло показаться, что он забыл, куда ему надо идти. Стас достал из кармана какую-то схему из квадратиков, соединенных стрелками. Снежинки падали на листок и слабо искрились под неживым светом уличного фонаря. Стас стряхнул ручку и, прислонив книжку к столбу, стал аккуратно заштриховывать квадратик, где была вписана фамилия Козак. Зачеркнув половину, Стас остановился, подумал. Закрыл книжку, засунул ее глубоко в карман и медленно пошел домой.
Была ночь, была уже среда, пятнадцать минут третьего.
1
Винтовку, из которой убили Таню Аксенову, нашел в среду Савельев. Он позвонил Тихонову утром и сказал своим немного сонным голосом:
— Але, Тихонов, это Савельев говорит. Я вроде бы винтовку ту самую нашел. Приезжай сюда, в отделение, с пацанами поговорить надо.
Тихонов от такого сообщения немного обалдел:
— С какими пацанами?
— Приезжай, здесь потолкуем…
— Я тебе все по порядку, — сказал Савельев. — Эксперимент, значит, наш вчерашний, шуму наделал много. Все только об этом и толкуют. Пошел я «в люди»: народ-то взбудоражен — собираются все, обсуждают, каждый свою версию строит… Человек двадцать до вечера в отделение явилось — свою помощь предлагают, подозрения высказывают, ну и тэдэ и тэпэ. Захожу я в булочную — тут о том же разговор. Слышу — одна тетка другой подробно все происшествие излагает, а потом резолюцию накладывает: ничего, мол, удивительного, хулиганье распустилось… Вон Гафурова — дворника — сын Муртаза сегодня в обед притащил ружье и давай вместе с приятелем по птицам палить! Я, само собой, уточнил у тетки адрес, фамилию — и к Гафуровым. Вызвал тихо Муртазу, шепнул ему: ну-ка давай, мол, ружьишько твое! Муртаза постеснялся немного, поотнекивался, слезу, конечно, пустил. Потом, само собой, объясняет: «Винтовка-то у приятеля, Сережки Баранова, лежит». Пошли к Сережке. Там без лишнего шума эту винтовочку и изъяли. Калибр — пять и шесть десятых. Тот, что мы ищем. Оба пацана здесь, в разных кабинетах сидят. Разговаривать прямо сейчас будем?
— Конечно, — рассеянно отозвался Тихонов, рассматривая винтовку. Обыкновенная пятизарядная винтовка калибра пять и шесть десятых миллиметра. Необычной была только деревянная ложа — короткая, грязно-белого цвета, выструганная, похоже, из доски.
— Побеседуй с Сережкой, — сказал Тихонов. — А мне давай Муртазу…
Через порог ступил маленький плотный мальчишка лет четырнадцати. Он молча прошел к указанному Тихоновым стулу, сел, закрыл глаза и неожиданно громко заревел на одной низкой нудной ноте. Стас с интересом смотрел на него, ждал. Муртаза ныл довольно долго. Тихонов терпеливо дожидался. Муртаза осторожно приоткрыл один глаз, остро зыркнул из-под черной челочки.
— Ну хватит, что ли? — сказал Тихонов. — Где это ты таким фокусам научился?
— Нигде, — спокойно сказал Муртаза и открыл второй глаз. — Только не бейте, дяденька!
— Что-о? — спросил удивленно Тихонов.
— Не бейте, говорю.
— Ладно, не буду, — усмехнулся Тихонов. — Ты запомни только: советских граждан никто бить не смеет. А ты — советский гражданин.
Муртаза сразу приосанился, важно сказал:
— А как же! Конечно. Я сам все расскажу.
— Я в этом и не сомневаюсь — ведь тебе скрывать нечего?
— Ага… — Муртаза собрал под челочкой мелкие морщинки, задумался. Черные хитрые глазки смотрели сосредоточенно, — Значит, было так. Иду я утром в школу, а по дороге машина снегоочистительная едет. Знаете, такая — снег передом загребает, а сбоку он, как из пушки, вылетает. Я, конечно, постоял, посмотрел. Ну, проехала эта машина, а снег по краю — как ножом обрезала. Гляжу, из сугроба срезанного, около дороги, какая-то гладкая палка торчит. Подошел поближе, стал ее из сугроба тащить, гляжу — винтовка! Жалко только — одно дуло было. Я обрадовался, хотя она и без приклада была. Побежал к Сережке Баранову — он хвастался, что у него патроны есть. Взяли мы с ним доску, обстрогали, приладили к дулу…
— К стволу, — поправил Тихонов.
— К стволу, — повторил Муртаза. — Все хорошо получилось. Ну, решили попробовать, как она стреляет…
— Так-так…
— Взяли патроны, зарядили винтовку и пошли во двор.
— Когда? — спросил Тихонов.
Муртаза подумал немного, быстро взглянул на Стаса:
— Вчера. Ну, бабахнул я разик. По вороне…
— Попал?
— Не-е. Сережке дал стрельнуть — все-таки его патроны-то. Он попал.
— В кого? — негромко спросил Стас.
— В кого, в кого! В ворону! Она как раз в развилке на клене сидела…
— А потом?
— Потом все. Похоронили ворону и разошлись.
Тихонов поднялся, походил по кабинету. Повернулся к мальчишке:
— А в тот день, что винтовку нашел, ты в школу ходил?
Муртаза горестно покачал головой и, тяжело вздохнув, сказал:
— Сережка Баранов тоже не ходил…
— А когда же все-таки ты нашел винтовку?
— На той неделе.
— Точнее?
— Точнее? Так, в понедельник я был в школе, потом мы всем классом ходили в кино. А вот на другой день я школу и прогулял. Во вторник, значит, нашел. Сразу вместо школы к Сережке побежал…
Тихонов переспросил:
— А первый раз когда стрелял?
— Я же говорю — вчера!
— Ой ли? — покачал головой Стас.
— А как же, — заторопился Муртаза. — Пока деревяшку приделали — два дня. Потом еще подождали…
— Чего же это вы ждали? — насторожился Тихонов.
Муртаза прищурил маленькие глазки:
— А вдруг хозяин винтовки найдется? Увидит ее у нас и сразу отнимет! Подождали, подождали, а вчера и решили ее попробовать.
— Значит, сколько же раз вы всего стреляли?
— Так я же говорю — два раза, — неторопливо сказал Муртаза.
— А сколько у Сережки патронов было?
— Пять.
— Остальные где?
— Вот они, — мальчишка полез в карманы, вывалил на стол кучу очень полезных вещей: механизм от старых часов, круглую батарейку, несколько значков, моток тонкой проволоки, авторучку без колпачка. Глухо звякнув, на стекло выпали, поблескивая латунными гильзами, три патрона.
— Ладно, — сказал Тихонов. — Кто твои родители?
— Отец работает дворником в нашем доме. А мать — горничная в гостинице «Байкал».
— Подожди, подожди, — стал припоминать Тихонов. — Ее как зовут — Ханифя?
— Да-а. А откуда вы знаете?
— Ты же сам сказал. А к матери на работу ты ходишь?
— Иногда хожу, — сказал Муртаза. — Денег на кино попросить или еще чего…
— Ясно. А в прошлый понедельник ты у нее был? После кино?
Муртаза опять задумался, потом неуверенно сказал:
— Н-не помню. Я, кажется, до кино к ней заходил…
Тихонов усадил Муртазу на скамеечку в коридоре, вызвал Савельева. Из его короткого рассказа Стас понял, что приятель Муртазы, Сережка Баранов, повторил объяснения Гафурова слово в слово.
— Вот что. Савельев, — сказал Тихонов. — Ты сейчас свяжись с трестом благоустройства и на всякий случай проверь: работала ли пятнадцатого февраля снегоочистительная машина во Владыкинском проезде. Узнай, в какое время работала. И не забудь спросить, какая машина — плужная или шнековая. А я поеду с винтовкой в Управление. Пускай эксперты с ней поколдуют.
2
Баллистическую экспертизу проводил старый опытный эксперт НТО Шифрин. Его заключение было лаконично и недвусмысленно:
