– Неужто, вы полагаете, будто Лоренцо не догадывается? – задал я волновавший меня вопрос.
Не думаю, что Чезаре из тех, кто часто недооценивает противника.
– Лоренцо знает, – уверенно ответил он, – мне остаётся лишь предположить, что он замышляет…
– Парочка мошенников весьма любопытна, – напомнил я.
– Нет, они не мошенники, а всего лишь бедные актёры, которые согласились неплохо заработать…
Актёры… теперь понятно, почему «Дарья», не имею чести знать её настоящее имя, произнесла слово «занавес».
В это мгновение дверь в комнату распахнулась, и на пороге оказалась сама «Дарья»… Она опустилась на колени перед Чезаре и зарыдала, обливая слезами его руку.
– Мне страшно, – шептала она, – прошу вашей защиты… прошу вас…
– Не бойтесь, дитя моё, – голос старейшины прозвучал удивительно ласково, его пальцы гладили атласные напомаженные локоны, – Джованни, позаботьтесь о сеньорите. У нас есть свободная комната в апартаментах…
Девушка пылко поцеловала руку Чезаре, одарив взором, который вызвал бы ревность страстной Виолы.
На лестнице мне встретился педантичный советник Робеспьер. Его синий костюм, сидящий как влитой вновь являл собой образец изящной французской моды.
– Могу только посочувствовать, – произнёс он, – столько всего закрутилось, мой друг… в придачу убийства бедных девушек…
В его голосе не было иронии, лишь настороженность.
– Если вы послушаете меня, то часть загадки окажется разрешена, – шепнул он, оглядевшись по сторонам, – нет-нет, я не прошу вас об услуге… речь просто идёт, о том, чтобы вы последовали моим советам…
В эти мгновения я был готов внимать даже советам самого чёрта…
Глава 11
Твои слова – огонь и яд…
Вернувшись домой, я застал в гостиной уважаемую даму Виолу за оживлённой беседой с Ольгой. Весьма удивительным казался визит этой таинственной особы, но особенно поразили меня её заплаканные глаза.
– Приветствую вас, мадам Драгомирова, – произнёс я устало.
Моя догадка отнюдь не смутила гостью.
– Теперь нет смысла притворяться, – произнесла она.
– Дарья уже всё рассказала мне! – с гордостью воскликнула Ольга.
Всегда поражало, что женщина при болтовне за чашкой кофе может разузнать от другой женщины гораздо больше, чем сыщик своею проницательностью.
– Мой муж давно умер в Италии… Поскольку Драгомиров вёл уединённый образ жизни и не сумел сыскать себе даже приятелей, в свете вскорости позабыли о его существовании, – произнесла дама, опередив мой вопрос, потом, запнувшись, добавила, – Актёров нанял Чезаре, чтобы обезопасить меня…
Любопытно, очень любопытно!
– Насколько я могу предположить, это весьма длинная и занимательная история, – добавил я, усаживаясь в кресла напротив Виолы-Дарьи.
Признаюсь, моё поведение выглядело нахальством, но подобные интриги при проведении следствия всегда вызывали у меня раздражение.
– Я устала! – Виола закрыла лицо руками, – хватит, хватит…
Ольга по-сестрински обняла новую подругу за плечо.
– Да, вы устали, – улыбнулась моя супруга, – поэтому не стоит принимать слишком поспешных решений… Послать Чезаре к Дьяволу вы всегда успеете…
Своим взором супруга давала мне понять, что не позволит тиранить бедняжку.
– Насколько я могу предположить, вам будет слишком трудно повторить для меня ваш рассказ, – умело скрыв досаду, произнёс я.
Дарья, устало улыбнувшись, поспешно произнесла.
– Нет-нет, напротив, мне бы хотелось, чтобы вы узнали мою печальную историю… Возможно, вам быстро наскучит подобный романтический вздор, но ваш совет пришёлся бы весьма кстати…
Похоже, моя супруга опять преувеличила мои таланты.
Дарья виновато опустила взор.
– С величайшим интересом выслушаю ваш рассказ, – заверил я даму.
Помедлив, Драгомирова протянула мне смятые листки, лежавшие на столике.
– Из моего журнала, – запинаясь, пояснила она, – Ольга уже прочла… Простите, но мне, правда, трудного говорить…
Я принял протянутые страницы. Дарья, густо покраснев, спросила позволения у Ольги устроиться за пианино, и принялась неровно наигрывать незамысловатые мелодии.
Из записей Дарьи ДрагомировойЧезаре уехал, не думаю, что он будет долго печалиться обо мне. Моё невинное очарование и нежность не столь уже великая редкость. Даже если я отыщу его и, презрев все приличия, стану его спутницей, Чезаре вскорости охладеет ко мне. Верно, я быстро наскучу ему…
Неужто моя доля волочить серую жизнь с Драгомировым… Чезаре сказал мне, что мой кузен не проживёт и трёх месяцев, как его свалит смертельный недуг… О, Боже, как могут столь злобные мысли посещать меня… Чем плоха жизнь с богатым Драгомировым? Роскошь и уважение, о которых мечтает всякая барышня…
* * *
Драгомиров умер… Чезаре не ошибся… Внутри меня пустота… Никаких чувств. Наверно, потому что я испытывала безразличие к супругу при его жизни, также мне стала безразлична его смерть…
Чезаре… не могу забыть его… Он объявился в Венеции, я слышала. Непреодолимое желание немедленно отправиться к нему… напрасные мечты о романтической встрече… Чезаре даже не вспомнит обо мне… Нельзя дважды войти в одну реку… Даже если и вспомнит… и будет рад… Я не ошибаюсь в своих суждениях, что наскучу ему за неделю… Верно, я была ему интересна благодаря амулету… Чем нынче мне удастся заинтересовать его… Ах, так манит Венеция… Ах, карнавал, ах, карнавал… Да! Карнавал! Какая безумная мысль посетила меня…
* * *
Венеция встретила меня вполне приятной погодой. Перед встречей со старейшиной мне стоило огромного труда побороть волнение. Ноги подкашивались, хотелось повернуть назад от его дома, но я решилась…
Какова я актриса? Удастся ли мне остаться неузнанной под карнавальной маской? Мои светлые волосы скрывали тёмные кудри парика, лёгкие воздушные наряды сменили вызывающие яркие платья, сделавшие мои жесты чуждыми моему прежнему облику. Даже моё лицо стало другим, возможно, сам Чезаре не узнает меня…
Удача сопутствовала мне. Приятное впечатление на главу клана не составило труда.
– Я готова доказать, что женщина не уступает мужчине в ловкости и живости ума, – слова, чуждые для Дарьи, сорвались с уст Виолы.
Я решила воспользоваться новомодными идеями европейских женщин о равенстве с мужчинами, которые всегда вызывали у меня недоумение. Ни за какие права я бы не променяло своё право на простые слабости. Как приятно чувствовать себя слабой и защищённой рядом с ним…
Мои речи оказались убедительны.
– С радостью желаю вам удачи, – улыбнулся старейшина. – Неужто вы сумеете обставить нашего Чезаре? Он лучший…
Поддавшись власти своей роли, я презрительно усмехнулась, услышав имя, которое заставило моё сердце биться быстрее.
– Однако вы не из обращённых, – заметил старейшина, – вам ещё долго ходить в учениках…
– А если я раздобуду реликвию, превосходящую по силе побрякушку, которую отнял Чезаре у деревенской дурочки? – спросила я прямо.
Столь дерзко говорила не Дарья, так говорила Виола.
– Древний артефакт значит одновременное посвящение в клан и в старейшины, – заметил мой собеседник.
Я понимала, что раздобыть артефакт, превосходящий по силе египетский амулет, невозможно, и невозможно тягаться с Чезаре. Однако моих сил вполне достаточно, чтобы этакое нахальство вызвало его интерес, чтобы искатель приключений задумался – кто такая Виола? Он самолюбив и пожелает узнать её поближе…
* * *
Чезаре станет главою клана. Я сделала многое, дабы обратить на себя его внимание, и он заметил… Но теперь мои любые попытки «мешать» ему тщетны… Никто не позволит насмехаться над старейшиной…
Мои размышления прервала горничная, спешно вручившая записку.
– От сеньора Чезаре, – с важностью добавила она, радуясь, что доставила мне какую-то важную весть, немало не заботясь доставит ли мне это радость или огорчение.
Забавная черта, присущая всем слугам.
Оставшись одна, я дрожащими пальцами развернула послание, в котором оказались лишь время и место встречи на одном из городских мостов. Надеюсь, старейшина-Чезаре не решился утопить меня в канале… Нет, он не из тех, кто мстит столь грубо…
До свидания оставалось всего лишь полчаса. По счастью я была уже одета для прогулки и причёсана. Дождавшись нужного времени, я пустилась по ночной узкой улочке, спотыкаясь каблучками о булыжники мостовой.
Подойдя к мосту, увидела знакомый силуэт. Чезаре был один. Я остановилась, дабы перевести дух. Не хотелось показать вида, что бежала к нему… Однако, Чезаре обернулся и направился ко мне. Его бледное худое лицо выражало неприкрытое добродушие.
– Право, милая Дарья, к чему вы затеяли столь бессмысленный маскарад? Вы желали позабавить меня? Что ж, вам это удалось. Но у всякой шутки должен быть финал.
