Ей так и не удалось справиться с голосом.
— Водка предпочтительнее, — сказала она хрипло.
Он засмеялся.
"Не буду пить — так просто вольют в горло… — Рано или поздно ее должно было ждать поражение. — Что же они делают с ними потом, после того, как вмажут и отдохнут… Никто из их жертв, сказал Игумнов, никогда больше не возник, не обратился в милицию… — Она взглянула на лапистые, с толстыми короткими пальцами руки «Толика». Догадалась. — Душат!"
8
МО-14562 как раз вписывал в ведомость:
"Проверил несение службы…"
Визг тормозов заставил его обернуться. Это была «канарейка», дежурившая в аэропорту. От резкого удара по тормозам ее потащило юзом.
Хлопнула дверца. Игумнов выскочил из «канарейки», бросился к патрульной машине.
Бакланов все понял.
— Садись за руль! Я беру на себя связь… — Это был единственно разумный выход: МО-14562 знал позывные ГАИ и дислокацию. — Номер машины известен?
— 40–16 или 48–16… Такси…
Они уже шли. Игумнов с места дал машине форсаж. Метров через двести стрелка спидометра свалилась за отметку 100. Четвертая, прямая передача.
— Внимание… «Артек», "Гурьев"… — Бакланов включил рацию, перечислил посты. Он был уверен, что они догонят такси еще до Кольцевой автодороги. — Перехват такси 40–16 или 48–16… Внимание… Мой позывной… Сообщите, где находитесь…
Было хорошо слышно переговоры инспекторов — разделенные километрами, они словно сидели в одной комнате, наблюдая трассу.
— У меня не было. Ночью я на всякий случай всегда записываю…
— Не пробегал пока!
На Кольцевой дороге пост не ответил.
Не останавливаясь, проскочили место какой-то аварии — там уже стояли машины ГАИ. Игумнов заметил разбитое лобовое стекло «Москвича» и часть смятого кузова. Переднее сиденье было закрыто цветным пледом — одной из жертв, видно, была женщина. На милицейской машине работала вертушка, гаишники измеряли расстояние рулеткой.
— Сворачиваем на Варшавку… — кинул Игумнов. Преступники могли вернуться в район, который они хорошо знали. К откосу над железной дорогой.
— Их двое в машине? — крикнул Бакланов.
— Женщина с ними, — Игумнов был как пьяный, который в одну секунду протрезвел.
— Приезжая?
— Наша. Капитан милиции… Надя…
Бакланов замер, глядя на него.
— Ты ее знаешь?
— Мы вместе работали.
— И как же?
— Хотела помочь мне. — Он был не в состоянии что-либо еще добавить.
Показались убегающие по Варшавке габаритные огни впереди идущих машин.
— Внимание, внимание… — Бакланов схватился за рацию.
Такси с такими номерами впереди них не было. Ни на Варшавке, ни на Серпуховской. И дальше — до самого Большого Каменного моста.
Быстро уходило время.
"Можно гоняться всю ночь за призраком…"
Игумнов развернулся, погнал назад к Кольцевой.
— Преступники следуют в такси… — твердил Бакланов.
Было ясно, что, если такси не пережидало где-то в укромном месте, они его упустили.
— Внимание!..
"Гонка по Кольцевой имеет только одно преимущество: можно попытаться сесть себе самому на хвост…"
Главным было — не думать, что такси стоит сейчас где-то в лесу…
И вдруг:
— 40–16! Прошла… — раздалось по рации.
— Откуда ты? — проревел Бакланов. — Какой пост?
— Строгино…
— Передай вперед, чтоб останавливали! — заорал Игумнов.
Впереди был Канал имени Москвы. Игумнов взлетел на мост и бросился со спуска. Метров за восемьсот виднелся второй мост и на нем габаритные огни.
— Это они!
Машина шла в отрыв. Расстояние, похоже, увеличивалось. Мелькнул километровый столб. "Семьдесят шестой километр!"
— Что у нас впереди? — прокричал, не отрываясь.
— Съезд на Дмитровское шоссе…
Игумнов давил на акселератор, но машина впереди все удалялась.
— Восьмой, восьмой, — надрывался Бакланов.
Они взлетели на второй мост. Внизу была железная дорога. Встречного движения почти не было. Игумнов взглянул на часы.
"Начало четвертого часа… Там ли она, в машине?" Впереди был участок прямой дороги.
Игумнов знал эти места. Это была территория их обслуживания — 8-го отделения ГАИ.
— Там эстакада… — Он был весь в дороге. — И две развязки. Вверху и внизу. Выезд с улицы Дыбенко на Долгопрудную…
— Восьмое… — гомонил МО-14562. — Преследую такси… 40–16… Идет в сторону Дмитровского шоссе.
— Нагоняем! — крикнул вдруг Игумнов.
Метрах в пятистах показался мост. Обе — правая и левая полосы — были заняты транспортом. Впереди четко вырисовывались огни удалявшейся машины.
— Все! Им некуда деться… — крикнул Бакланов. — Лоб в лоб!
Он ошибся.
— Разделительная полоса…
Перед самым мостом газон между встречными полосами заканчивался.
Огни уходящей машины вильнули. Такси свернуло на встречную полосу в прогон, образовавшийся на месте разделительного пояса. Теперь они сами шли навстречу двигающемуся транспорту.
— Мать твою!..
Игумнов не пошел вдогон. Шоферы встречных машин, застигнутые врасплох нарушителем, неизвестно как могли прореагировать на вторую машину, мчавшуюся им в лоб.
Игумнов затормозил, сбрасывая такую необходимую сейчас скорость, такси снова уходило все дальше. Транспорт впереди неторопливо всасывался под мост. Игумнов пропустил его, вышел на пустую левую полосу.
— Уходят, уходят! Гоним на Дмитровское шоссе… — орал в рацию Бакланов. — Организовывайте задержание! В машине преступники и их жертва…
Игумнов снова уложил стрелку спидометра набок. Двигатель был нагружен до предела.
— Только бы хватило бензина!
— Сто тринадцатый! — надрывался Бакланов. Пост-пикет был расположен на пересечении Дмитровского шоссе с Кольцевой, но сам пост находился на Дмитровском. — Сто тринадцатый!..
Отрыв был уже 500 divide;800 метров.
— Поднимаются на мост! Где же эти?.. — Он послал коллег матом.
Уже пролетая мимо поста, Игумнов заметил, как сотрудник поста ГАИ развел руками: "Не остановился!"
— Задержание надо было готовить, а он с жезлом! Разве остановятся?
— Через семь километров 2-й пикет ГАИ! — отозвался Бакланов.
Игумнов знал это место:
"Перед Осташковским шоссе справа и слева лес. Темнота! Если они захотят Надю сбросить — лучшее место. Лучше не бывает!.."
Второй пикет-пост ГАИ открылся в мгновение.
— Смотри… — закричал чуть не в ухо Бакланов.
Их ждали.
Обе полосы были перекрыты транспортом.
Переведенный на ручное управление светофор показывал красный. На середину разделительной полосы — там была пешеходная дорожка — медленно заползал огромный КамАЗ. — «Ежа» бы сюда! — крикнул Бакланов.
Но Игумнов знал, что заградительной лентой — «ежом», который мгновенно прокалывает покрышки, сотрудники ГАИ никогда не пользуются.
"Боимся! Подложишь не под ту машину, вылетишь из ГАИ да еще всю жизнь будешь ущерб возмещать… Это вон в ФРГ… — Игумнов сам видел на выставке — полиция выстреливает из бампера заградительную ленту метров на сто пятьдесят вперед. Под колеса нарушителя…"
— Смотри! — снова заорал Бакланов.
Справа и слева, по обе стороны шоссе, виднелись автобусные остановки, пустые в предутренние эти часы. К остановкам вели отвороты — «усы» — с тем чтобы автобус заезжал и выезжал, не создавая угрозу движущемуся транспорту.
— Все к черту!
Водитель такси пересек шоссе и вскочил в «ус» для встречного автобуса. Свободный конец «уса» выходил на шоссе далеко позади преграды из остановленного транспорта.
— Внимание, преследую… — голос Бакланова из усилителя разносился на километры. — Пропустите…
Они повторили маневр — выскочили из «уса», оставив позади сооруженную постом-пикетом баррикаду.
— Через три километра Перловка! — крикнул Бакланов.
Справа был Бабушкинский район, кладбище. Слева Мытищи.
Прилегающее к Перловке село Тайнинское. Игумнов знал эти места. В середине дороги началось металлическое заграждение между полосами. Полутораметровая ограда, установленная из-за машин, разворачивавшихся на этих местах, чтобы заезжать в Перловку на почтовый комбинат…
Игумнов почувствовал, что они настигают. Включил сирену. Громко — 60 ватт! — завыло над кладбищем.
— Хорошо стреляешь? — Он не рискнул бы стрелять сам. Кроме того, ни на секунду нельзя было оставить руль.
— Всяко бывало.
— Тогда не надо!
Расстояние медленно сокращалось. Счет шел на сантиметры. Игумнов дожимал.
— Подравниваюсь! — Он не мог повернуть голову, чтобы увидеть, что там, в машине. Бакланов загремел в микрофон:
— Приказываю остановиться справа…
Огни вращающегося синего маяка над машиной расцветили асфальт. Такси не снизило скорости.
