что это за работа, просто поверь, просто не ходи!
Не поверил. Работает. Его судьба и карьера не пристально отслеживались Когалымовым, но тот попал на бумажную работу, лишь немного побыв «на улице», поработав в «убойном» (отделе по раскрытию убийств). Наверное, оттого и «сел на бумажки» (занял хорошую милицейскую должность, при которой не надо делать «грязную» работу, а заниматься лишь бюрократией). Однако даже при такой должности, при встрече через несколько лет, сын хорошего человека произнёс: «Как всё за***о (замучило)!»; был женат, развёлся.
Глава 12
Палочная система в органах внутренних дел
Особая тема для милиции: «палочная система», которой официально нет, но на практике была, есть и будет. Она означает, что если даже о совершённом преступлении не было известно органам, то сотрудник милиции всё равно должен его выявить («дать показатель», «сделать палку»). То есть заранее подразумевается: «где-то оно всё-таки произошло, просто милиционеры плохо искали».
Работа милиции оценивается статистикой. Подсчитывают, сколько было таких-то преступлений в прошлом году (например — угонов 8, краж 10), и сравнивают, сколько было преступлений в текущем году (угонов на один меньше, краж на две). Это значит: высшее начальство поругает низшее за угоны и кражи, поскольку преступлений было выявлено и раскрыто меньше! Поругают из-за того, что преступлений было меньше! Парадокс? Нет. Заведомо приводится аргумент высшего руководства о том, что «значит плохо искали!». Где-то в любом случае кражи были, но вы их не выявили, то есть показатель вашей работы плох, и вообще, чем вы тут, собственно, занимаетесь? Чтоб больше такого не было! Понятно? «Есть!» — отвечает начальство пониже и повторяет те же слова подчинённому, который после вставленного «пистона» (был изруган) выходит на улицу и начинает усерднее выявлять преступления.
Эту систему все ругают, винят её в том, что из-за неё образовываются подставы (провокации гражданина, который, может, и не планировал совершать преступление, но в силу созданных сотрудниками обстоятельств — сделал это) либо придирки сотрудников (мелкие нарушения ПДД).
Однако справедливости ради надо отметить, что в большинстве своём люди так устроены, что не требуй с них работу, дай волю свободе — и они, откровенно говоря, закроют глаза на большую часть преступлений, сделают вид, что всё вокруг хорошо. Например, зачем сотруднику что-то оформлять, если это не есть показатель его работы? Зачем токарю на заводе вытачивать больше деталей, чем ему указывают в плане? «Жизнь без плана — жизнь впустую», — как говаривал старшина у Когалымова. Нет плана на производстве, есть уверенность, что у рабочих не будет желания производить больше. Ведь нет спроса, нет предложения. В данном случае, если с работника завода не спрашивают выполненной работы, то остаётся надежда, что он выполнит её по своему усмотрению, по совести, по своему внутреннему убеждению. А завтра он будет убеждён, что на изготовление детали ему нужно настроиться, получить вдохновение, у него будет убеждённость, что преступно в таких диких количествах изготавливать детали, к ним нужно подходить индивидуально, с толком. Зачем человеку стараться и надрываться, если ему и так выплатят зарплату? «Совесть должна быть, ведь сотрудник милиции — это не токарь! Туда должны брать лучших, с внутренней убеждённостью в искоренении преступности», — скажете вы. К сожалению, сотрудники милиции — это не люди с другой планеты, это наши одноклассники, соседи, друзья в детстве. Наберём мы среди нас врачей, учителей, силовиков с внутренними убеждениями в незамедлительной помощи другим людям? А если их труд будет недостойно оплачиваться? Если им не создадут достойные условия для работы? Если не будет обеспечения всем необходимым для выполнения своих обязанностей? Пока, по наблюдениям Когалымова, людей таких профессий, по сути, заставляют выполнять свои обязанности, отсюда и такое себе качество. Делается то, что контролируется. Без контроля, а значит установленной нормы, ничего не сделается, потому что люди работают за деньги, которые им нужны для выживания (покупки еды, лекарств, одежды и крова). А идейные люди, так чтоб для души гонялись за преступниками, вытачивали детали, — это ближе к хобби, сколько таких наберётся? Так и сотрудник милиции: не устанавливай ему план, показатели по работе, как он себя поведёт? Сотрудники умудряются при плановой системе отфутболивать потерпевших на другие участки, убеждать их, что потери не так значительны, убеждать в заведомо проигрышном предприятии по поимке преступника. Что будет, когда дай ему волю не предоставлять определенного количества показателей, так сказать, оценки его деятельности?
Поэтому и существует это требование и заранее недоверчивое отношение высшего начальства к тому, что преступность на вверенной территории прям вся искоренена. Это просто плохо искали. Даже есть такая фраза: «То, что вы не сидите в тюрьме, это не ваша заслуга, это наша недоработка».
Получается, если выбирать между бездельем сотрудников и перегибами при выявлении — выбрали официальный отказ от палочной системы, но по факту спрос выявления остался. Так и существует система, которая подталкивает сотрудников милиции к определённым придиркам и злодеяниям, дабы показать свою работу. Подставы, на самом деле, это непрофессионализм сотрудников, ведь проще инсценировать событие, гораздо труднее найти настоящее (почему-то не все граждане охотно делятся своими преступлениями, чаще тщательно их скрывают).
Так палочная система зародила целое ментовское искусство: подставы!
Как-то Когалымов оказался в очередном поезде. Вечер, колеса вагона стучат, за окном мелькают красивые пейзажи… Среди пассажиров было замечено немного знакомое лицо, вступили в диалог:
— Здравствуйте! А я вас в отделе видел. К себе возвращаетесь? — обратился Когалымов к сотруднику ОПУ (оперативно-поисковое управление МВД России). У них в отделе таких не было, нужно их «выписывать» из Управления, которому подчинялся отдел Когалымова.
— Да, у вас немного поработал, — ответил опушник с незапоминающейся внешностью, следовавший в свой город.
Данные сотрудники осуществляют по большей части невидимую, секретную милицейскую работу. Как правило, это слежка (скрытое наблюдение) за объектом. Самым большим провалом в этой профессии считается, если сотрудника раскроют, то есть объект вычислит, что за ним «хвост». Поговаривают, таких сразу увольняют. Поэтому, находясь на задании, они не берут с собой удостоверение. Могут находиться около объекта даже в виде ужасно пахнущего бомжа [10], прося на бутылку.
После обычного разговора ни о чём (каждый сотрудник сразу не доверяет другому сотруднику, несмотря на одну волну мышления. Нужно некоторое время, чтобы понять человека) пошёл откровенный разговор:
— На самом деле, Саня, — доверительно произнёс опушник Когалымову, — подставить можно кого угодно. Вот взятка. Заносят человеку меченые деньги. Врывается группа (сотрудники, проводящие оперативный эксперимент) с понятыми. Берут взяточника. Но для доказательной базы, для суда нужно, чтобы взяточник потрогал меченые деньги, иначе
