Вернувшись к себе на Абрахамсберг, он сразу же надел костюм. Посмотрев на себя в зеркало, он остался доволен, хотя вид у него был несколько странный. Он был убежден в том, что ни у одного сотрудника полиции нет такого костюма.
Пиджак был длинный и сильно приталенный, с косыми карманами и высоким воротником, закрывающим шею. Брюки очень тесные, с поясом ниже пупка, а штанины, обтягивающие бедра, расширялись конусом ниже коленей и неприятно болтались вокруг голеней при ходьбе. Пиджак был из голубого вельвета, а рубашка к нему — ярко-оранжевая, с высоким воротом.
Бенни Скакке считал себя замаскированным до неузнаваемости, когда примерно в десять часов вошел в ночной клуб. Клуб располагался в подвале, и перед тем как спуститься по лестнице, Бенни Скакке пришлось уплатить членский взнос в размере 35 крон.
Клуб состоял из двух больших комнат и одной поменьше. Воздух здесь был плотным от табачного дыма и запаха пота.
В одной из больших комнат часть людей танцевала под музыку беснующейся поп-группы, другие сидели за столиками, пили пиво и разговаривали, стараясь перекричать музыку. В комнате поменьше было относительно тихо. По-видимому, здесь собирались те, кто предпочитал спокойно посидеть за столом, поесть, выпить вина и подержаться за руки при романтическом мерцающем свете свечей. Скакке решил, что люди сидели молча благодаря свечам, хотя на самом деле они просто были близки к обмороку из-за отсутствия кислорода.
Он протолкался к бару, заказал кружку пива и, держа ее в руке, принялся бродить по клубу, разглядывая посетителей. Большинство девушек без грима вряд ли выглядели бы старше четырнадцати лет, хотя он заметил по меньшей мере пятерых мужчин за пятьдесят, но все-таки средний возраст колебался примерно между двадцатью пятью и тридцатью.
Скакке решил послушать, о чем здесь беседуют, прежде чем самому завязать с кем-нибудь разговор. Он подобрался поближе к четырем мужчинам, группкой стоящим в углу. Каждому из них было за тридцать. По выражениям их лиц можно было судить, что предмет разговора достаточно серьезен. Они хмурились, задумчиво прихлебывали пиво, внимательно слушали того, кто говорил, и время от времени делали энергичные жесты. Скакке не мог ничего разобрать, пока не подошел к ним вплотную.
— Я уверен, что у нее вообще отсутствует либидо, — сказал один из них. — Я бы предпочел Риту.
— Но она работает только один на один, — сказал другой. — Мне кажется, что Беббан лучше.
Двое других что-то пробормотали в знак согласия.
— Отлично, — сказал первый мужчина. — Берем с собой Беббан, ведь нас все-таки трое. Пойдем поищем ее.
Четверо мужчин исчезли среди танцоров. Скакке остался стоять на месте, размышляя над тем, что такое либидо. Дома нужно будет посмотреть в энциклопедии.
Толпа у бара поредела, и Скакке удалось пристроиться у стойки. Когда бармен подошел к нему, он заказал пиво и как бы мимоходом спросил:
— Вы не видели Берру Олафсона?
Бармен вытер руки полосатым фартуком и покачал головой.
— Нет, уже несколько недель, — сказал он.
— А кто-нибудь из его приятелей есть здесь?
— Не знаю. Впрочем, минуту назад я видел Олле.
— Где он сейчас?
Бармен окинул взглядом толпу и показал куда-то по диагонали за спину Скакке.
— Вот он.
Скакке обернулся и увидел по меньшей мере пятнадцать человек, каждый из которых мог быть Олле.
— Как он выглядит?
Бармен удивленно вскинул брови.
— Я думал, вы его знаете, — сказал он. — Вон он стоит. В черной рубашке и с бакенбардами.
Скакке взял пиво, положил деньги на стойку и обернулся. Он сразу увидел парня по имени Олле, который стоял, засунув руки в карманы, и разговаривал с низенькой блондинкой с пышной прической и большим бюстом. Скакке подошел к парню и похлопал его по плечу.
— Привет, Олле! — сказал он.
— Привет, — неуверенно ответил парень.
Скакке кивнул блондинке, которая бросила на него снисходительный взгляд.
— Как дела? — спросил парень с бакенбардами.
— Прекрасно, — ответил Скакке. — Послушай, я ищу Берру. Берру Олафсона. Ты не видел его в последнее время?
Олле вынул руки из карманов и ткнул указательным пальцем в грудь Скакке.
— Нет, не видел. Я сам везде его ищу. Дома его нет. Не знаю, где его черти носят.
— А когда ты видел его в последний раз? — спросил Скакке.
— Давным-давно. Погоди-ка. По-моему, в самом начале февраля. Он собирался на недельку-другую уехать в Париж, так он говорил. С тех пор я его не видел. А что тебе от него нужно?
Блондинка отошла к другой компании по соседству. Время от времени она поглядывала на Скакке.
— А… я просто хотел поговорить с ним кое о чем, — туманно сказал Скакке.
Олле взял его под руку и придвинулся поближе.
— Если речь идет о даме, можешь поговорить со мной, — сказал он. — Берра передал кое-кого из них мне.
— Понятно, должен ведь кто-то заниматься делами, когда он отсутствует, — сказал Скакке.
Олле ухмыльнулся.
— Ну так как? — сказал он.
Скакке покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Речь идет не о дамах, а совсем о другом.
— Ага, понятно. Боюсь, что в таком случае я не смогу тебе помочь. Мне едва самому хватает.
Подошла блондинка и потащила Олле за руку.
— Я уже иду, крошка, — сказал Олле.
Скакке был неважным танцором, но все же подошел к девице, которая выглядела так, словно состояла в конюшне Олафсона или Олле. Она устало посмотрела на него, последовала за ним на танцплощадку и начала механически двигаться. Она оказалась неразговорчивой, но все же ему удалось выяснить, что Олафсона она не знает.
После четырех изнурительных танцев с партнершами различной степени болтливости, у Скакке наконец клюнуло.
Пятая девушка была почти такого же роста, как он, с блестящими голубыми глазами, широкими бедрами и маленькими торчащими грудями.
— Берра? — переспросила она. — Конечно, я знаю Берру.
Она стояла так, словно ее ноги были прибиты к полу гвоздями, покачивала бедрами, выгибала бюст и щелкала пальцами. Скакке оставалось только стоять перед ней.
— Я больше на него не работаю, — добавила она. — Я работаю одна.
— А вы не знаете, где он сейчас? — спросил Скакке.
— В Польше. Я слышала, как об этом кто-то говорил.
Она энергично вертела бедрами. Скакке пару раз щелкнул пальцами, чтобы не выглядеть слишком пассивным.
— Вы уверены? В Польше?
— Да. Кто-то об этом говорил, но я не помню кто.
— Давно?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Сейчас его нет, но он обязательно появится. А что тебе нужно? Хочешь развлечься с девушкой?
Им приходилось кричать, чтобы услышать друг друга в реве и грохоте музыки.
— В таком случае я смогу тебе помочь, — закричала она. — Но не раньше чем завтра.
Скакке потанцевал еще с тремя девушками, которые знали Бертила Олафсона, но не имели ни малейшего понятия, где он находится. Последние несколько недель его никто не видел.
В три часа свет начал мигать и посетители стали расходиться. Скакке пришлось немного пройти пешком, прежде чем ему удалось остановить такси. Голова у него гудела от пива и спертого воздуха, и больше всего ему хотелось оказаться дома, в своей постели.
В кармане у него лежали номера телефонов двух девушек, которые предложили позировать ему, одной девушки, которая представляла общий интерес, и еще одной девушки, которая хотела продать ему наркотики. В общем, вечер оказался не очень удачным. Завтра ему придется доложить Мартину Беку, что не удалось выяснить ничего, кроме того, что Бертил Олафсон исчез.
Однако у него в активе все-таки было два факта.
Он приблизительно знал, когда исчез Бертил Олафсон.
И еще насчет Польши.
Что ж, это лучше, чем ничего, подумал Бенни Скакке.
Когда Гюнвальд Ларссон, свеженький после душа, вошел в управление на Кунгсхольмсгатан и поднялся в отдел расследования убийств, он не знал, как идет расследование дела Мальма. Был понедельник, двадцать пятое марта, и он впервые появился на работе после больничного.
Он не подходил к телефону после стычки с Максом Карлсоном в прошлый вторник, а в газетах не было ни слова о пожаре с тех пор, как умерла Мадлен Ольсен. Конечно, раньше или позже он получит медаль, однако и его героический поступок, и трагедия уже стали вчерашней новостью и имя Гюнвальда Ларссона затерялось где-то в самом дальнем уголке человеческой памяти. Мир был ужасен, и кровь буквально захлестывала первые страницы газет. Самоубийство не слишком удобная новость для шведской прессы, частично по эстетическим мотивам, частично из-за того, что причины большинства самоубийств, к сожалению, слишком уж очевидны, а пожар с тремя жертвами не может оставаться пикантной новостью слишком долго. К тому же полиция вовсе не снискала себе лавров; кроме того, до сих пор она не сумела прекратить эту отвратительную торговлю наркотиками, справиться с бесчисленными демонстрациями, гарантировать элементарную свободу передвижения по улицам. И так далее, и тому подобное.
