Он проворно натянул брюки, застегнул ремень и вставил в рот очередную сигарету. Прикурил с одного щелчка зажигалки.
– Сейчас постараюсь все урегулировать. Ты меня дождешься? – шутливо прищурился он, уже набирая на мобильнике какой-то номер.
– Только если ты не исчезнешь навсегда.
– Этого не будет. Обещаю.
Он ходил по комнате вдоль дальней стены, время от времени останавливаясь то у выключенного телевизора, то у зашторенного широкого окна, выходящего на площадь. Людмила следила за ним взглядом, но в суть телефонных переговоров, которые он вел с невидимым Леонидом тихим спокойным голосом, не вникала. Да и зачем? Главное – результат. А она не сомневалась, что он сделает все правильно. Людмила ни за что не поверила бы в то, что на свете существуют вопросы, способные вызвать у него затруднения.
Он завершил разговор минут через семь и повернулся лицом к девушке. На губах его играла улыбка.
– Порядок, малыш. – Он подошел и поцеловал ее в губы. – Ты едешь с нами.
– В самом деле?
– Я похож на шутника? Леонид заедет за нами на машине. Билеты уже у него на руках. Два, правда. Но мой билет – это твой. Я возьму в аэропорту. Договоримся в кассе. Нет проблем.
– Постой-постой! – Людмила вскочила с кровати, видя, что он уже подхватил с края свою рубашку и стал неторопливо облачаться в нее. – Когда мы вылетаем? Сегодня?
– Да. – Он удивленно вскинул брови. – Я не сказал тебе? Прости, котенок. Нас всегда так спешно отправляют. Самолет через четыре часа. Это проблема?
Конечно, это было своего рода проблемой. Он знал это. Знал, что таким образом она лишалась возможности заехать домой, попрощаться с родными, собрать кое-какие скудные пожитки. У нее не оставалось времени на размышления. Вопрос ставился ребром. Пан или пропал! Сегодня или никогда.
Людмила молчала. Он испытующе смотрел ей в глаза. Ответный взгляд был несколько растерянным. Но она не хуже его осознавала, что лишних секунд не существует. Или они едут вместе, или он уезжает один. Возможно, надолго. А что, если как с Канадой? Семь месяцев!
Его веко дрогнуло. Он шагнул вперед и взял девушку за плечи. Их лица были настолько близко друг к другу, что она явственно ощущала его горячее дыхание.
– Да… Извини. – Его слова, как тяжелые капли со сталактитов, срывались и с гулким звуком падали на дно пещеры, которой являлась сейчас ее смятенная душа. Душа влюбленной девушки. – Я все понимаю… И винить тебя… Я…
– Нет, – она прижалась к его груди и не видела победной усмешки Охотника, – я ведь уже все решила, Миша. Я еду с тобой. Нам пора собираться?
– Пора.
Он молча наблюдал за тем, как она одевалась. Постель осталась смятой и хранила на себе недавние тайны двух охваченных страстью распаленных тел. Он сверился с часами. Еще двадцать пять минут на то, чтобы покинуть эту гостеприимную квартиру, снятую на чужое имя, пересечь улицу, миновать два квартала и сесть в поджидающую их машину Леонида. Он не торопил ее. Все чувства и эмоции уже остались в прошлом. Да и знал ли он на самом деле, что такое человеческие чувства? Знал. Но это было давно. В прошлой жизни. Теннисный корт… Первое бритье… Лекции в вузе… Свидания, на которые он бежал, сжимая в одной руке коробку ее любимых конфет, в другой – букет дешевых, непрезентабельных на вид гвоздик. Сука!
– Я готова. – Людмила развернулась от зеркала. – Я могу хотя бы позвонить?..
– Давай не сейчас, – откликнулся он. – Не хотелось бы торопить события. Вдруг ничего не получится. Не сочти это за суеверие, конечно, но позвонить ведь ты всегда успеешь. Правда, солнышко?
Звучало правдоподобно. И ее это убедило. Неужели можно быть такой глупой и наивной? Хотя, ясное дело, любовь есть любовь. И тут уже ничего не попишешь.
– Конечно. Как скажешь.
Они покинули квартиру. Три минуты ушло на то, чтобы спуститься вниз, приблизительно восемь минут на то, чтобы миновать два квартала. Темно-вишневый «БМВ» Леонида уже был на месте.
Заметив приближение Людмилы и ее спутника, водитель выбрался из салона и шагнул им навстречу. На этот раз вместо светло-зеленого костюма на нем была просторная сиреневая рубашка с расстегнутым воротом и темные брюки. Волосы аккуратно уложены на косой пробор.
– Леня, познакомься, – сказал Охотник после крепкого рукопожатия. – Это Людочка. Малышка, это мой коллега и партнер по бизнесу Леонид.
– Очень приятно. – Леонид склонил голову в легком полупоклоне.
– Взаимно, – ответила она.
Охотник галантно распахнул перед девушкой заднюю дверцу иномарки. На Леонида он при этом даже не смотрел. Она юркнула в салон. Он разместился рядом, оставив без внимания пустующее переднее сиденье. «Партнер по бизнесу» сел за руль «БМВ». Лишь на одно мгновение его взгляд пересекся со взглядом Охотника в зеркале заднего обзора. Последний любовно обнял Людмилу за плечи и притянул к себе. Их головы соприкоснулись.
Леонид тронул «БМВ» с места.
Интуиция не подвела Гурова и на этот раз. Конечно, контактов на сайте подозреваемого оказалось не так много, как у девушек, но и того, что имелось, оказалось в избытке. От имени Романа общение велось с двадцатью тремя девицами, от имени Алекса – почти вдвое больше. Тридцать девять. И все девушки были москвичками. Поди определи теперь, какая из них может являться потенциальной жертвой преступника. Но больше всего Гурова покоробил тот факт, что среди контактеров Романа-Алекса он не обнаружил не только Татьяны Прыткуновой и Ирины Гордеевой, но и Светланы Сидько с Мариной Филоретовой. А ведь у тех он, напротив, в списке имелся. Значит, переписка была удалена позже.
При содействии менеджера Светланы полковник в течение десяти минут уже получил распечатки имевшихся в наличии сообщений и фото девушек, с кем вел переписку на сайте подозреваемый. К тому времени во «Всемирном уголке» объявился и Крячко. За массивной спиной Станислава маячила жердеобразная фигура Михаила Алябьева. Гуров пригласил обоих в кафе и, расположившись за тем же столиком, где не так давно пил кофе со Светланой, ввел коллег в суть дела. В обязанности Алябьева вменялось присутствие в интернет-кафе в течение ближайших двух суток, на случай появления таинственного Романа-Алекса, или как там его на самом деле… Бдительность местных менеджеров – это одно, а наличие в засаде своего человека – совсем другое.
– А если он вообще сюда больше не сунется? – высказался вслух Крячко.
– Мне импонирует твой оптимизм, Стас. – Гуров погасил сигарету в пепельнице. – Скажу честно, и я допускаю подобный вариант. Во-первых, он мог получить с Интернета уже все, что хотел. Во-вторых, есть куча других мест, откуда можно без труда попасть в сеть. Как сказал сегодня один мой знакомый: «Мы живем в век совершенных технологий». Но надежда, как известно, умирает последней. Короче, от того, что ты подежуришь тут, Миша, пару дней, никому хуже не станет. А нам предстоит по возможности быстро выяснить адреса шестидесяти двух девушек, проживающих в столице, с которыми успел пообщаться наш мифический противник.
– Да раз плюнуть, – мрачно констатировал Крячко. – Делов на три копейки.
– Помимо этого, я считаю, Стас, что нам надо проверить и тех двух ребят, что проживают в Москве и имели интернетовское общение с Филоретовой и Сидько, – с прежней интонацией вещал Гуров, будто и не слышал замечание соратника. – Маловероятно, что они нас заинтересуют в дальнейшем, но попытка не пытка. Заедем сейчас к Сидько, а потом разделимся. Ты к одному, я к другому.
На этом полковник и завершил свой маленький инструктаж. Попрощавшись со Светланой, он вместе с Крячко покинул «Всемирный уголок», а Алябьев остался внутри, исполняя порученные ему обязанности.
Станислав сел за руль своего старенького «Мерседеса». Гуров расположился рядом с ним.
– А поприличней и понадежней машины не нашлось?
– На своей привычнее. Душу греет. К тому же смотри, как тут хорошо проветривается помещение.
– Потому что сплошные щели кругом, – резюмировал Гуров.
– А тебя тянет в душные закрытые пространства?
– Ну, если с этой точки зрения, тогда да.
– В «Столичный вестник»? – осведомился Крячко, подражая интонациям водителя, не первый год работавшего при какой-нибудь высокопоставленной шишке.
– Да. Куда же еще? Раз ты не сумел добиться от него ничего, кроме намерения пообщаться со мной, придется отдуваться за твои ляпы в работе.
– Какие ляпы, Лева? – С третьей попытки Крячко завел «мерс», тот отозвался недовольным фырчаньем, чихнул, кашлянул, как старый астматик, к тому же подцепивший простуду, но все же отлепился от обочины и покатил в заданном направлении. – Я не умею общаться с психами. И даже с крайне неуравновешенными неврастениками. Это по твоей части. Рыбак рыбака… Кстати, знаешь чем отличается сумасшедший от неврастеника, Лева?
– Чем? – Гуров курил, пуская клубы дыма в раскрытое окно.
