Люси Монро - Уроки музыки и любви

– Оказаться недостойным твоей любви.

Она не спросила его, почему он боялся. Его прошлая жизнь объясняла все.

– Ты ошибался, считая, что был недостоин своих родителей. Это они были недостойны тебя.

– Разумом я это понимал…

– А теперь ты поймешь это сердцем. Я люблю тебя, Нео, очень люблю.

– Я обожаю тебя и всегда буду обожать.

– Даже после сеансов гипноза я вряд ли смогу преодолеть свою застенчивость. И никогда не стану светской львицей. А ведь тебе нужна именно такая женщина.

– Это не имеет значения. Мне не нужна светская львица. Мне нужна ты. И мне нужна жена… женщина, с которой я смогу создать семью. Совсем другую, чем те, в которых мы росли.

О да!

– Не могу представить себе ничего более прекрасного…

– И я тоже.

А затем он поцеловал ее, или она поцеловала его… Кэсс даже не поняла, каким образом их губы встретились, но это все-таки произошло, и это был самый проникновенный поцелуй во всей истории поцелуев. Он говорил об истинной любви, глубокой страсти и затаенных надеждах, которые были уже почти потеряны, но возродились с новой силой и принесли с собой волшебное ощущение счастья.

Кэсс сидела на его коленях, когда их губы наконец разомкнулись.

– Моя женщина, моя… жена….

Она прижалась лбом к его груди, и страхи ее совершенно улеглись.

– О, Нео! Ведь в этом у тебя не было сомнения?

– Нет, моя драгоценная женщина, никогда. Я просто взглянул в лицо правде, которая изгнала из моей души демонов, пробуждавших во мне страх. В этом мире есть человек, который важен для меня гораздо больше, чем бизнес, чем что-либо или кто-либо на свете.

– И я могу сказать то же самое.

– Я знаю об этом, и я несказанно счастлив.

– И я тоже.

– Поедем в Афины на наш медовый месяц?

– Конечно. И мы сделаем там первого из наших детей, которые, по мнению Доры, у нас обязательно должны быть.

– Дора очень проницательная женщина, – рассмеялся Нео, и смех его, вместе с ним самим, заполнил все ее существо.

У обоих в жизни было мало любви, но недостаток ее количества они собирались восполнить качеством. Они понимали, что любовь – это драгоценный дар, и не воспринимали ее как нечто само собой разумеющееся, как другие люди.

Они действительно были друг для друга самой большой ценностью в жизни.