– Ты так любишь совпадения? – усмехнулась Клер. – Вот тебе еще одно. На следующий день после убийства Фасии Палинкас мы выяснили, что пуля, которой она была убита, куплена в спортивном магазине, находившемся тут же, по соседству.
– Да, в магазине Калвера, – подтвердил Уиллоус.
– Помнишь, как в кабинете Бредли Аткинсон сказал, что убийца сам наводит нас на след?
– Да, конечно.
– Все это – указания нам, Джек. Знай мы, откуда они взялись, те две пустые гильзы, оставленные на заправочной станции после убийства Элис Палм, и мы вышли бы прямиком на Фасию Палинкас.
Уиллоус кивнул. Ну да, конечно, он прекрасно помнил две пустые гильзы, стоявшие рядышком на стойке. Помнил, как свет пробивался в щели деревянных щитов, помнил хруст стекла под ногами, и проливной дождь, и белые искры, рассыпавшиеся по асфальту, и автобус, застывший посреди перекрестка…
– А как же розовые наушники…
– Что-что? – спросила Клер.
– Ты установила связь между Элис Палм и Фасией Палинкас, между тремя парнями, которых застрелили на автостоянке, и Мириам Окахаши. Но как быть со всем прочим? Что означают, например, розовые наушники, найденные на тротуаре возле тела Фасии Палинкас?
– Не знаю. Я пыталась как-то связать все воедино, но ничего не вышло. Может, он бросил их там, чтобы запутать нас?
Уиллоус улыбнулся.
– Этакая розовая приманка…
– Вроде. И еще полная пепельница сигарет в угнанном «мерседесе».
– Сигарет, которые никто не курил, – подчеркнул Уиллоус.
– Следующей жертвой стал Энди Паттерсон. Но сразу за углом – там обычно останавливается Паттерсон – находится лавочка, где торгуют и сигаретами. Что ты на меня уставился?
– Я голову ломал, думал, чем же ты занимаешься в свободное время, – сказал Уиллоус. – Теперь мне понятно…
– Паттерсон заходил туда почти каждую ночь. Запасался сигаретами. В витрине лавочки выставлена та самая марка, окурки которой найдены в «мерседесе». По-твоему, это тоже совпадение? Я лично очень сомневаюсь.
– А как быть с белой туфлей на высоком каблуке?
– Фостер, Мур и Тейт незадолго до смерти пьянствовали в «Розе и чертополохе», так ведь?
Уиллоус промолчал. Он ждал, что скажет Клер.
– Дело в том, что «Роза и чертополох» до прошлого года называлась «Белым башмаком».
– «Белым башмаком»? – переспросил Уиллоус, казалось, утративший уже способность удивляться.
– Бармен из «Розы» работает там всего полгода, но сказал, что хозяин заведения за полгода до его прихода сменился. Я разговорилась с новым владельцем. Он сказал, что, как только приобрел заведение, сразу же понял, что нужна смена имиджа. Ну, и в первую очередь сменил название.
– Так ты думаешь, что джин, или, может, тоник, или пустой стакан… А может быть, кусочек лимона…
– Джин, – уверенно сказала Клер.
Уиллоус покорно мок под дождем, пока Клер возилась с ключами. Наконец она открыла машину и, усевшись на сиденье, открыла дверцу с его стороны. Мотор завелся с пол-оборота. Она включила обогреватель. Послышалось астматическое шипение, в колени Уиллоусу ударила струя холодного влажного воздуха. Он протер ладонью запотевшее ветровое стекло. Клер зажгла фары и снялась с тормозов. Машина рванулась к середине дороги.
Они ехали по Бродвею. По-прежнему лил дождь. В этот поздний час движение было не слишком оживленным. Клер сбавила скорость, поворачивая на Баррард. Спустившись по пологому склону, они повернули направо, на Пятую авеню, едва успев проскочить на желтый свет. Обогреватель наконец-то нагрелся – в кабине «фольксвагена» стало тепло и сухо.
На Фир горел зеленый. Не снижая скорости, они миновали перекресток, переехали железнодорожное полотно и проскочили под густой черной тенью моста на Гренвилл-стрит. На Хемлок снова проехали на зеленый. Затем промчались по сверкающему черному асфальту Шестой авеню и миновали дома, теснившиеся на южном берегу Фолс-Крик. Дождь усилился, потоки воды поблескивали на мостовой, пенились и пузырились в придорожных канавах.
На углу Шестой и Кэмби они наткнулись на красный свет. Перекресток заливали потоки воды. Видимость была от силы полквартала. Дворники едва справлялись со струями дождя, заливавшими ветровое стекло. Ливень яростно барабанил по крыше «фольксвагена». Глянув в боковое стекло, Уиллоус увидел, что машина по самые борта ушла в воду. Наконец загорелся зеленый. Осторожно миновав перекресток, они повернули налево и выехали на Кэмби-стрит, к мосту.
Уиллоус, опустив боковое стекло на несколько дюймов, полной грудью вдыхал ночную прохладу.
– Скажи мне, – заговорил он неожиданно, – почему ты решила, что имеется в виду именно джин, а не тоник, стакан или лимон?
– Методом исключения, – ответила Клер. – Все остальное продается на каждом углу. А «Бифитер» – одна из двух импортируемых марок джина.
Уиллоус кивнул, по-прежнему глядя на дорогу. Они ехали со скоростью тридцать пять миль в час и уже три раза подряд проскочили на красный свет.
– Если сбросить со счета буттлегеров, – продолжала Клер, – то можно утверждать, что каждая капля крепкого спиртного в городе проходит через Систему алкогольного контроля. У них двадцать одно отделение, включая то, что находится в центральном универмаге на Ист-Хастингс, 238. Весь импортируемый алкоголь поступает на склад и лишь после этого – в магазин.
На заднем сиденье «фольксвагена» лежал большой коричневый конверт. Клер, с трудом дотянувшись до него, передала конверт Уиллоусу. Внутри лежали семнадцать глянцевых черно-белых фотографий размером восемь на десять дюймов. Верхним оказался снимок мужчины лет сорока. Уиллоус, включив свет в кабине, принялся внимательно разглядывать фото: лоб изрезан морщинами, на макушке заметная плешь, глаза на черно-белом фото казались светло-серыми, в действительности же, очевидно, они голубые, решил Уиллоус.
– Это Морис Каннингам, – объяснила Клер. – Служащий склада. Ему сорок шесть. Дважды женат и дважды разведен. Трое детей. Двое от первого брака, один ребенок – от второго. Женам выплачивает алименты. Живет один, в районе Маунт-Плизант. Последние три недели находится в отпуске, навещал брата в Калгари. На работу выходит завтра в восемь утра. И кое-что еще… Думаю, тебя это заинтересует.
– Что? – спросил Уиллоус.
– Он член «Клуба одиночек».
Уиллоус уже держал в руке следующую фотографию.
– А это кто?
– Клерк Уоллейс, управляющий складом. На остальных снимках – те, кто в настоящее время там работает.
Уиллоус наскоро просмотрел фотографии.
– Где ты их добыла?
– В отделе страховки САК.
– Ты сказала им, зачем они тебе понадобились?
– Нет, не сказала.
Сейчас они проезжали по Паэлл, мимо грохочущего корпуса сахароочистительного комбината. Уиллоус посмотрел на часы. Было далеко за полночь.
Клер сбавила скорость и повернула на Хитли. Машина пересекла три параллельно протянувшиеся железнодорожные колеи, миновала складские амбары. Дорога сужалась, освещение становилось все более скудным. По правую сторону тянулись рельсы. Слева высилась ограда из металлической сетки, по верху которой натянута колючая проволока. За оградой же – полная темнота. Какое-то время они молчали. Клер сбавила скорость, притормозила и резко взяла влево, туда, где в изгороди зияла огромная брешь.
Они проехали небольшую площадку, заваленную ржавыми трубами. Неожиданно Клер развернулась и остановилась под огромным навесом.
Футах в двадцати от них высился во мраке нос корабля. Видимость была настолько плохой, что Уиллоусу, как он ни напрягал глаза, так и не удалось разглядеть флаг или какие-нибудь другие опознавательные знаки.
– Это «Сиспрей», – сказала Клер. – Зарегистрировано как британское судно и с английским алкоголем на борту.
– Включая «Бифитер»?
Клер кивнула.
– Судя по декларации, они собираются начать разгрузку завтра утром. С шести часов. Первая партия поступит на склад в восемь.
– Ты еще кому-нибудь об этом говорила?
– Никому. Достаточно того, что это знаем мы.
Клер, потянувшись к бардачку, достала два пластиковых стаканчика и бутылку «Катти Сарк», точно такую же, как та, что она взяла у Уиллоуса в ночь убийства на автостоянке. Уиллоус держал стаканчики. Она отвинчивала металлическую крышку.
– Хочу захватить еще и Франклина, – сказал Уиллоус.
– А это разумно? Учитывая состояние, в котором он находится? – Она осторожно разливала в стаканчики виски.
– Вот как раз и выйдет из своего состояния.
– Но кроме нас троих, никто не должен знать, – сказала Клер. Они чокнулись и выпили.
Уиллоус почувствовал, как виски разливается по телу теплой волной. За стеклами хлестал дождь, который, казалось, не кончится никогда. Но вскоре должен был начаться новый день.
И он ждал его.
Снайпер прислонился к погнутому алюминиевому поручню своего крохотного балкончика. Капризный порывистый ветер трепал его рубаху, встряхивал пурпурные листья японской сливы, росшей под балконом. Потоки дождя струились по его лицу; волосы прилипали ко лбу, то и дело падая на глаза. Он утерся тыльной стороной руки и взглянул на светящийся циферблат своих часов. Время было позднее: стрелки показывали час ночи. Еще раз неторопливо оглядев мокрые пустынные улицы, он вернулся в комнату.
