Старки покачала головой, а потом соврала:
— Не знаю.
— Ты продолжаешь пить?
— Не выпила ни капли за целый год.
— А как ты спишь?
— Пару часов, потом просыпаюсь и уже не могу заснуть.
— Тебе снится один и тот же сон?
Кэрол похолодела.
— Нет.
— Приступы беспокойства?
Старки пыталась сообразить, как ей лучше ответить, но в это время завибрировал пейджер, прикрепленный к поясу. Она узнала номер мобильного телефона Келсо, за ним шли цифры 911, код, который детективы отдела по борьбе с террористами-взрывниками использовали, когда требовался срочный ответ.
— Дерьмо. Дана, я должна ответить.
— Хочешь, чтобы я ушла?
— Нет. Я сама выйду.
Она взяла сумочку и отправилась в приемную, где женщина средних лет, сидевшая на диване, мельком на нее взглянула и сразу же отвернулась.
— Извините.
Женщина кивнула, не повернув лица.
Старки принялась искать в сумочке мобильный телефон, затем нажала кнопку быстрого набора. Когда Келсо ответил, Старки сразу же поняла, что он едет в машине.
— Это я, лейтенант. Что случилось?
— Ты где?
Старки посмотрела на женщину.
— Ищу себе туфли.
— Я спросил не что ты делаешь, а где ты, Старки.
Она почувствовала, что ее охватила злость, когда он это сказал, и стыд оттого, что ей вовсе не наплевать, что он о ней подумает.
— На западе.
— Хорошо. Отряд разминирования получил сигнал, и я… ну, я туда еду, Кэрол. Мы потеряли Чарли Риджио. Он погиб на месте происшествия.
У Старки похолодели кончики пальцев, и она ощутила зуд у корней волос. Это называлось «спрятаться в себя». Так тело защищается, иначе распределяя кровопоток, чтобы замедлить течение крови в организме. Подобная реакция осталась с тех незапамятных времен, когда человек был еще животным и чьи-то клыки или когти могли его разорвать на части. В мире Старки опасность быть разорванным оставалась.
— Старки?
Она отвернулась и заговорила тише, чтобы женщина на диване ее не услышала.
— Извините, лейтенант. Бомба? Или что-нибудь самодельное?
— Пока никаких подробностей, но мне известно, что взрыв был.
По спине Старки побежали струйки пота, внутри все сжалось. Подобное вообще было редкостью, но еще большей редкостью являлась смерть офицера во время исполнения своих обязанностей. Последний раз это произошло три года назад.
— Короче, я туда еду. Да, Старки, я могу поручить это дело кому-нибудь другому, если ты считаешь, что так будет лучше.
— Я первая на очереди, лейтенант. Это мое дело.
— Хорошо. Я просто предложил.
Он назвал адрес и отключился. Женщина на диване теперь не сводила со Старки глаз, словно чувствуя ее боль. Старки увидела свое отражение в зеркале, висящем на стене, — было видно, как сильно она побледнела, даже несмотря на загар. А еще она почувствовала, что дышит быстро-быстро и не может сделать глубокий вдох.
Старки убрала телефон и вернулась к Дане, чтобы сказать, что им придется прервать сеанс.
— Мы получили вызов, мне нужно ехать. Да, послушай, я не хочу, чтобы мои сеансы оплачивала страховка, ладно? Я это сделаю сама, как раньше.
— Ни у кого нет доступа к сведениям, содержащимся в договоре страхования, Кэрол. По крайней мере, без твоего согласия. Тебе не стоит тратить собственные деньги.
— Я предпочитаю заплатить.
Когда Старки начала выписывать чек, Дана сказала:
— Ты не рассказала, чем там все кончилось? Вы поймали того, кто сделал хлопушки?
— Мать девочки отвела нас к гаражу в двух кварталах от их дома, и там мы обнаружили того типа, а еще восемьсот фунтов бездымного пороха. Восемьсот фунтов! Там воняло бензином, потому что, знаешь, чем он зарабатывал на жизнь? Он был садовником. Если бы его гараж взорвался, на воздух взлетел бы весь квартал.
— Боже праведный!
Старки протянула Дане чек, попрощалась и направилась к выходу. Около двери она остановилась, вспомнив, что хотела задать вопрос.
— Знаешь, я никак не могу понять того парня. Может, ты мне сможешь объяснить?
— В каком смысле?
— Когда мы его арестовали, он сказал, что всю жизнь делает фейерверки. И знаешь, как мы узнали, что он не врет? На левой руке у него было три пальца, а на правой — два. Ему их оторвало — один за другим.
Дана побледнела.
— Я арестовала дюжины таких типов. Мы называем их хрониками. Почему они это делают, Дана? Что можно сказать про людей, которые помешаны на бомбах?
Теперь Дана достала сигарету из пачки и закурила. Она выдохнула дым и некоторое время смотрела на Старки, прежде чем ответить.
— Думаю, из желания себя уничтожить.
Старки кивнула.
— Я позвоню, чтобы записаться на новый сеанс, Дана. Спасибо тебе.
Старки вышла из кабинета, не поднимая головы, чтобы не смотреть на женщину на диване, села в свою машину, но не стала ее заводить. Вместо этого она открыла портфель, достала из него серебряную фляжку с джином, сделала большой глоток, распахнула дверцу, и ее вырвало прямо на парковку.
Отдышавшись, она спрятала фляжку и проглотила таблетку тагамета.
Затем, стараясь взять себя в руки, Кэрол Старки поехала к месту, которое как две капли воды походило на то, где она умерла.
Вертолеты гудели над местом происшествия, похожие на стервятников, кружащихся над добычей. Старки увидела их, когда примерно в полумиле от цели застряла в пробке. Она воспользовалась мигалкой, чтобы заехать на заправочную станцию, оставила там машину и прошла пешком оставшиеся восемь кварталов.
Добравшись до места, она обнаружила там дюжину радиофицированных машин, два внедорожника из отдела по борьбе с терроризмом и растущую на глазах армию журналистов. Келсо стоял около первого фургона с командиром отдела Диком Лейтоном и тремя дежурными техниками. Келсо, невысокий мужчина с обвислыми усами, был в спортивной куртке в черную клетку. Он увидел Старки и помахал рукой, но она сделала вид, что не заметила лейтенанта.
Тело Риджио лежало на площадке между зданием торгового центра и первым фургоном саперов. Коронер прислонился к своему микроавтобусу, наблюдая за тем, как Джон Чен, криминалист из полицейского департамента, занимается телом. Старки была не знакома с коронером, она ни разу не сталкивалась в своей работе с гибелью на задании, но Чена знала.
Старки показала свой значок полицейским из оцепления, стоящим у въезда на парковку, и один из них, молодой паренек, которого она никогда не видела, сказал:
— Знаете, его разорвало на части. На вашем месте я бы туда не ходил.
— Правда?
— Только если бы у меня не было выбора.
Правила полицейского департамента Лос-Анджелеса запрещали курить на месте преступления, но Старки закурила, прежде чем пройти через всю парковку к телу Риджио. Она знала его с тех самых пор, как начинала службу в отделе, и понимала, что будет тяжело. Так и оказалось.
Врачи, склонившиеся над телом Риджио, сняли с него шлем и нагрудник. Шрапнель разорвала костюм и оставила кровавые следы на груди и животе, казавшиеся синими в ярком полуденном солнце. На лице Риджио Старки заметила всего лишь одно отверстие, под левым глазом. Она посмотрела на шлем и увидела, что защитная пластина разбита вдребезги. Им говорили, что она может остановить пулю, выпущенную из охотничьего ружья. Старки снова повернулась к телу и только сейчас обнаружила, что у Риджио нет кистей рук.
Старки приняла еще одну таблетку тагамета и отвернулась, чтобы больше не видеть тело.
— Привет, Джон. Что тут у нас?
— Привет, Старки. Ты будешь заниматься этим делом?
— Угу. Келсо сказал, что Даггет где-то здесь, но я его не вижу.
— Его отправили в больницу. Он в порядке, но сильно потрясен случившимся. Лейтон решил, что его должны осмотреть доктора.
— Хорошо. И что он сказал? У тебя есть что-нибудь полезное?
Чен посмотрел на тело, затем показал на мусорный контейнер.
— Устройство находилось рядом с контейнером. Бак говорит, что Риджио был около него, проверял рентгеном, когда оно взорвалось.
Старки проследила за его взглядом и увидела на тротуаре большой кусок портативного рентгеновского устройства. Она снова посмотрела на мусорный контейнер и поняла, что кусок прибора пролетел больше сорока ярдов. Риджио лежал примерно в тридцати ярдах от контейнера.
— Даггет или врачи притащили его сюда?
Всякий раз, когда происходил взрыв, специалисты по разминированию не исключали возможность наличия второго устройства — этому их учили. Она решила, что Даггет оттащил тело Риджио от контейнера именно по этой причине.
— Тебе придется спросить у Даггета. Думаю, Риджио упал как раз на этом месте.
— Господи. Это же сколько… скажем, тридцать ярдов от места взрыва.
