- Не понял. Как это кончается?
- Как-как, забыл, что ли?
Тут Мамонов вспомнил, что все триста граммов героина, найденного у убитого Свинореза, были конфискованы областным отделом по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
- А, черт, да! С этой суетой я совсем замотался.
- Никак нельзя его обратно выгрести?
- Нет, на него тут же лапу областной ОБНОН наложил. А в этот муравейник лучше не соваться, там у меня пока подвязок нет.
- Тогда тебе надо ехать за товаром.
- Ты что, издеваешься?! Куда я уеду, когда эти трое еще где-то в бегах? Я сейчас под колпаком у генерала, он каждый день звонит. Если поймаю их, стану начальником, а нет, пришлют варяга со стороны. Тебе это тоже будет не в кон. Надеюсь, это ты понимаешь?
- Это конечно, - согласился собеседник, но продолжал гнуть свою линию. - Все-таки надо что-то придумать. Знаешь, сколько мы потеряем? Товара в городе нет, и клиентура разбежится. Поедут в Волжанск. Прикинь, какие убытки.
- Хорошо, я подумаю.
- Ну, вот и ладушки. А мы тут тоже подсуетимся, поищем этих трех дуриков. Пока.
Положив трубку, Мамонов задумался. Бычок-Свинорез, убив Семеновых, прихватил и громадную для Кривова партию героина, почти триста граммов. Конечно, глупо было давать столько дури в одни руки, но последние события в городе нарушили многие отлично налаженные связи. Большую часть привозимого Мамоновым ширева Гусев отправлял в Волжанск с его необъятным рынком сбыта. В Кривове он оставлял меньшую часть.
Наконец решившись, Мамонов поднял трубку и, услышав голос Жучихина, коротко сказал:
- Зайди после планерки.
После этого позвонил Жукову. Зам по кадрам, несмотря на ранний час, был у себя.
- Васильич, зайди перед планеркой со списком отпускников, посмотрим, что там у нас.
Эта, казалось, вполне невинная фраза решила дальнейшую судьбу Астафьева.
Юрий только успел зайти в свой кабинет и включить чайник, как тут же в дверь заглянул помощник дежурного по городу и весело заявил:
- Юрка! С тебя пузырь!
- С чего это? - не слишком приветливо буркнул лейтенант.
- Мамон подписал твой рапорт на отпуск. С сегодняшнего дня ты отдыхаешь, так что сдавай оружие и вали домой.
- Чего это он так расщедрился? - удивился Юрий. Рапорт на отпуск он подавал месяц назад без всякой надежды на успех. Просто подошло время очередного отпуска, и он, чтобы этот факт не забыли, отметился в канцелярии, рассчитывая на самом деле отдохнуть лишь с появлением первого легкого снежка. В сложившейся обстановке отпускать оперативника было крайне неразумно - против всех правил и инструкций. Неожиданно до лейтенанта дошел истинный глубинный замысел и. о. начальника ГОВД, и предстоящий отпуск не казался ему теперь таким желанным.
Сдав пистолет, Астафьев позвонил Колодникову:
- Андрей, это я. Тебя на планерку не вызывают?
- Нет, игнорируют.
- Ясно. А меня выгнали в отпуск.
- Когда?
- С сегодняшнего дня.
Майор помолчал, потом сказал:
- Ну что ж, поздравляю.
- Ты что, издеваешься? Как раз сейчас мне меньше всего нужен отпуск! И в работу не влезешь, выгонят да еще по шее надают.
- Ладно, не дрейфь. Найдем тебе работенку по душе, и вдали от глаз начальства.
После планерки к Мамонову пришел Жучихин. Круглое лицо прапорщика было, как всегда, невозмутимо, но подполковник отметил: набрякшие веки превратили глаза в совсем узкие щелочки, под ними образовались мешки. Мамонов разозлился.
"Опять вчера перебрал", - подумал он. Но читать нотации своему самому близкому подчиненному Мамонов не стал.
- Садись.
Стул жалобно скрипнул под могучей задницей прапорщика.
- Есть одно срочное дело. Надо сгонять в Антоновку и обратно.
- Чего так срочно? - удивился прапорщик.
- Надо. В этот раз поедешь один. Я вырваться не могу. Сам знаешь, какие тут у нас дела, я под колпаком у генерала. Заедешь, как всегда, на мясокомбинат, затаришься по полной программе. В Антоновке загонишь машину в автосервис, ну и... как обычно.
Прапорщик недовольно засопел, стул под ним заскрипел угрожающе. Он был в курсе всех дел шефа и знал, ЧТО ему предстоит везти кроме колбасы и первых абрикосов. Но одно дело быть просто шофером, а другое дело одному везти наркотики.
- Ладно, не волнуйся, - успокоил его подполковник. - Ты же знаешь, что все отлажено, риска никакого. Машину мою знают, тебя - тоже. Сколько раз вместе через таможню гоняли. Вечером будешь на месте, завтра вернешься сюда. Плачу вдвойне.
- Так и быть, - пробурчал Жучихин, тяжело поднимаясь со стула. - Но один я поеду первый и последний раз.
Подполковник с изумлением посмотрел на своего верного Санчо Пансу. Подобных слов он от него никак не ожидал.
- Ты чего это борзеешь? - спросил он. - Я тебя сколько раз за эти годы отмазывал? Как минимум три. А звездочки ты как получил? Домик себе тоже неплохой выстроил, да и так перепадает - дай Бог каждому.
Прапорщик скривился и, стоя вполоборота к начальнику, сказал:
- Так это разные вещи - просто баранку крутить или наркоту возить. За это такой срок можно схлопотать - жизни не хватит.
- Поменьше болтай, а думать тебе вообще ни к чему. Разговорился, тоже мне. Иди, готовь машину.
У выхода из ГОВД судьба столкнула двух очень недовольных судьбой людей - Астафьева и Жучихина. Увидев, что прапорщик направляется к машине Мамонова, машинально поигрывая ключами, Юрий спросил личного водилу подполковника:
- Иваныч, ты куда сейчас?
- На мясокомбинат.
- Подбрось, а? Мне в больницу надо, а от комбината я пешком дотопаю.
Отношения между двумя попутчиками были нейтральные, дорогу друг друга они никогда не переходили, и Жучихин кивнул:
- Поехали.
По дороге Юрий спросил:
- Ты чего такой мрачный?
- А ну ее на х...!
- Кого это?
- Да жизнь такую.
- А я вот с сегодняшнего дня в отпуске.
- Поздравляю. Самая пора. В Хохляндии вон уже абрикосы спеют.
- Да ты чего, рано вроде еще!
- Ну, ты мне еще говори!
Астафьеву нестерпимо захотелось абрикосов, он настолько явно почувствовал во рту вкус нежной мякоти, даже слюну сглотнул. Выругавшись, он сказал:
- Ну, Иваныч, гад же ты! Так абрикосов захотелось, чуть слюной не подавился.
Прапорщик засмеялся, круглое лицо расплылось в добродушной улыбке. Ему нравились такие ситуации, когда человек начинал от него зависеть. Жучихин решил быть великодушным.
- Ладно, так и быть, завтра привезу тебе абрикосов. Пару килограмм хватит?
- Откуда? - удивился Юрий.
Они остановились около ворот мясокомбината.
- Оттуда. Ну, говори? Хватит? - повторил Жучихин.
- Вполне.
- Считай, что они уже у тебя.
Поблагодарив шофера за бесплатную доставку и обещанные фрукты, Астафьев вышел из машины. Он видел, как "десятка" подполковника беспрепятственно проехала во двор мясокомбината. Это удивило Юрия. В последнее время хозяйство местного мясного короля Елисеева охраняли верзилы из агентства "Баграм", состоящего сплошь из ветеранов первой чеченской войны. Астафьев слышал, что эти парни в камуфляже полностью искоренили на заводе воровство, но машину Мамонова пропустили без каких-либо проверок, широко распахнув ворота.
Шагая к больнице, Астафьев размышлял над этим феноменом. Со слов Мазурова он знал, что как-то Елисеев, этот мясной царек Кривова, поставил на прилавки магазинов большую партию некачественных просроченных сосисок. Обычно подобные фокусы сходили Елисееву с рук, но в этот раз поставка была особенно крупной, помимо этого несколько человек попали в больницу с отравлением, а один даже умер. Хозяева магазинов подали на Елисеева в суд, прокуратура завела уголовное дело, и тот в панике начал искать защитника в милицейской среде. Таковым оказался Мамонов. С его помощью подменили историю болезни умершего, состряпали другую. Денег тогда за это Мамонов не взял, а начал просто потихоньку доить Елисеева, регулярно и бесплатно отовариваясь прямо на мясокомбинате, вывозил багажниками деликатесы.
К удивлению Астафьева, Мазурова в палате не оказалось.
- А где Михалыч? - спросил он в палате.
- Гуляет где-то. Взял костыли и убежал.
Своего непосредственного начальника Юрий увидел в небольшом фойе, полулежащим на диванчике. Рядом с ним расположился Колодников. По их сосредоточенным лицам лейтенант понял, что ненароком попал на производственное совещание.
- Здорово, Андрей. Ты чего это распрыгался, Михалыч? Тебе еще рановато, - сказал Юрий.
- Да поговорить надо, а разве в палате это возможно.
