— Скажи мне, что ты лежишь на одеяле без пижамы, — попросил он.
Он услышал, как она перевела дух, а затем ответила:
— Ты хочешь, чтобы я это сделала, сейчас?
— Нет, не надо… — Он сдался. Уступил. Он легко уступал. Он даже устал уступать. И решил, что сейчас не уступит. — А впрочем, почему бы и нет, Анита?
— Почему бы и нет?.. — мягко ответила она. — Но разреши мне лежать под одеялом. Сверху холодно…
— Разрешаю.
— Так как тебя здесь нет…
— Я здесь…
— Я это чувствую… Так хорошо, когда ты здесь…
Через некоторое время он уснул от изнеможения, думая о том, что заснуть после такого разговора и в такой час совершенно невозможно.
Когда Арне Ватне проснулся на следующее утро, он чувствовал себя прескверно, — он был весь в поту, а голова раскалывалась с похмелья. Он вспомнил Алку. Чем больше он думал о ней, тем сильнее была тоска. Он скучал по ней так сильно, что голова раскалывалась, а глаза почти что вылезали из орбит. Ему не нужна была романтика — бокал вина и горящие свечи, — он страстно желал ее тела. Он уже научился хотеть этого. И все же он не переставал удивляться ей. Она не похожа на шлюху, думал он. Надо будет прокатиться сегодня вечером в «Фагерфьелль».
Постепенно в его затуманенном сознании начало проясняться и все остальное — Анне, ее возвращение, вчерашний разговор с ней, все, что она рассказывала. Голова по-прежнему раскалывалась. Он подумал о том, не осталось ли в ванной таблеток от головной боли, но сил встать и пойти в ванную не было. Он выпил слишком много водки вчера вечером. Анне сидела на диване подобрав ноги, почти как в старые времена, и утверждала, что ей хорошо с Албаном, хотя ее лицо свидетельствовало об обратном. И синяки на руках, которые она пыталась скрыть. Она сказала, что говорила с Албаном о проблемах, которые могут возникнуть у современной норвежской женщины, если она будет иметь интимные отношения с мусульманином. Она говорила, что счастлива с ним и что впервые думает о браке. Он хотел бы верить, что все действительно так просто. Он искал признаки счастья на ее бледном лице, но не находил. Последнее, что он услышал до того, как заснул, был звонок ее мобильного телефона и то, что она послала звонившего ко всем чертям. Когда он вспомнил все это, ему стало нехорошо. А может, его тошнит от съеденных вчера на ужин сосисок? Во всяком случае, теперь уж точно надо было вставать и бежать в туалет.
Арне договорился, что придет утром на работу, чтобы оформить заем в банке. Филиал банка находился рядом. Персонал банка был очень любезен, процентные ставки падали, народ валил в банк за кредитами, и прибыли банка росли. Все было очень просто. Через несколько минут он уже сидел в офисе директора филиала. Зажглась красная лампочка. Разговор был очень коротким. Все прошло как по маслу. Директор сказал, что оформление документов потребует некоторое время и попросил его прийти на следующий день. Они пожали друг другу руки. У директора была крепкая и влажная рука. У Арне — опухшая и потная. И все же он чувствовал почти радость и облегчение, когда выходил из банка. Он посмотрел на автомобили, припаркованные около торгового центра, и проверил, нет ли среди них «тойоты лэнд крузер». Убедился, что нет. Здесь мало у кого была такая машина. Арне уже предвкушал радость от обладания новой машиной. И начала новой жизни. У него появилось чувство, что он стоит на пороге чего-то великого. Ему казалось, что когда он вместе с Дидриксеном, то перед ними открываются большие возможности.
Воодушевленный этой мыслью, он решил зайти еще раз в полицию и сообщить, что Анне нашлась. Что не надо никакого розыска. Что все уладилось. Лучше всего будет, если удастся поговорить с тем же блюстителем порядка, что и в прошлый раз, он выглядел солидно, и между ними возникла какая-то общность. То ли из-за того, что машина была забрызгана грязью, то ли из-за того, что он так беспомощно выглядел, когда стоял на обочине и искал следы, которых не было, он почувствовал себя неуязвимым под тяжелым, испытующим взглядом полицейского. И все же будет неприятно, если полицейские появятся в Хьеллуме и начнут расспросы. Надо самому пойти к ним, и это будет наилучший способ удержать их на расстоянии.
В полиции он узнал, что инспектор полиции Валманн уехал на выполнение задания и не вернется до окончания рабочего дня. Поэтому ничего не оставалось, как оставить сообщение о том, что все в порядке. Арне приписал внизу на желтом листочке: «Привет от Арне Ватне, твоего дорожного знакомого». Он написал это импульсивно. Это были слова из телерекламы какого-то автомобиля. Может быть, «тойоты»?
Он оставил свой «хиас» на полицейской парковке и пошел пройтись по центру, зашел в кафе «Хеллес». Кафе было новым, и он раньше там не бывал. Он был в приподнятом настроении, и где-то в глубине души зрела опасная решимость. Арне заказал чашку кофе и багет. Не то чтобы он был особенно голоден, но надо было протянуть время. Он разжевал несколько кусков багета и отхлебнул кофе. Потом взял в руки мобильник и листочек с номером. Номер, который он списал с ее мобильника. Номер того парня, который называл ее Дианой.
Решение было принято, но он все равно медлил. То, что он собирался сделать, дало бы ей основания обвинить его в том, что он вмешивается в ее личную жизнь. Он шпионит за ней!
Но я же имею на это право! — подумал он в свою защиту. Его волновало не только то, что она общалась с иностранцами. Он боялся, что она замешана еще во что-то серьезное. Слишком многое из того, что она говорила и делала, не лезло ни в какие ворота. Как отец он должен был что-то предпринять. Это был его долг. Именно поэтому он сейчас держал в руках телефон. Он должен был наконец-то выяснить, чем она занималась. И почему ей днем и ночью звонили мужики, которых она посылала к черту. И что от нее надо было этому иностранцу в роскошном «БМВ».
Арне набрал номер. После четырех гудков женский голос прощебетал:
— «Белла Донна Массаше»?..
— Э-э… «Белла Донна»? Я, должно быть, ошибся номером…
— Должно быть, — любезно ответила женщина и повесила трубку.
Арне сидел, уставившись на пустую чашку и недоеденный багет, и пытался собраться с мыслями.
«Белла Донна Массаше». И почему кто-то звонил его дочери из «Белла Донна Массаше»?
Вдруг он все понял. Вдруг его поразила страшная догадка. Ему было просто трудно понять это, осознать.
Совершенно машинально, не понимая зачем и почти закипая от ненависти и омерзения, он снова набрал этот номер.
— «Белла Донна Массаше»?..
Это был тот же голос. Он попытался несколько исказить свой.
— Да, привет. Я хотел бы поговорить с… Дианой.
— Диана? Нет, к сожалению, она здесь больше не работает, — прощебетал голос.
— Не работает?
— Но у нас много других отличных девушек, если вас это интересует?..
— Нет. Пожалуй… нет-нет.
Он повесил трубку.
Путей к отступлению теперь не было. Много же времени потребовалось, прежде чем до него наконец дошла правда. Теперь же все было ясно как Божий день. «Белла Донна Массаше» — это не фитнес-клуб и не медицинское учреждение. «Белла Донна Массаше» — массажный салон. Закамуфлированный бордель. И там работала его дочка. И там у нее остались связи. А то, каким тоном говорил этот тип, который ей звонил, не вызывало особых сомнений в отношении того, какого рода это были связи. Его дочка была шлюхой-массажисткой, и это было правдой. Она имела клиентов, которые хотели, чтобы их обслуживали, и «босса», звонившего ей домой. А может, она открыла собственный бизнес и принимает их дома в Хьеллуме?
Хозяин кафе прошел между столами и предложил долить кофе. Арне поблагодарил и отказался. Хоть бы кто-нибудь забрал оставшуюся половину багета! Он вдруг почувствовал себя таким же беспомощным, как когда-то, когда она, будучи подростком, не приходила домой ночевать, говоря, что «ночует у подруги». Он глаз не мог сомкнуть. А она приходила домой посреди дня и отворачивалась в ответ на его упреки. Но теперь все было всерьез. Теперь речь шла о ее жизни.
Он встал и вышел из кафе. Он был совершенно сломлен. И он был в бешенстве. Он подбежал к машине, потом передумал, вернулся, потом опять передумал и снова вернулся. Его первой мыслью было ехать сразу же домой и сказать правду ей в глаза. Но немного погодя он осознал, что прямая конфронтация, по всей вероятности, обидит ее и вычеркнет из его жизни навсегда.
Его девочка…
Он шел по набережной и подбрасывал ногой камешки, и вся серьезность ситуации доходила до него, словно мокрая осенняя погода, мягкая и промозглая. Речь шла теперь не о его разочаровании и потерянной чести отца, речь шла о жизни девушки. Надо взять себя в руки, успокоиться и не предпринимать поспешных действий. Надо действовать дипломатично. И в то же время прийти домой и вести себя с ней как будто он ничего не знает… Он не представлял себе, как у него это получится.
