«Москвич» стоял спокойно, никто не видел, как он припарковался за широким корпусом троллейбуса. Создавалось впечатление, что стоит здесь со вчерашнего дня.
– Лев Иванович, может, вам и неинтересно, но только что на наших глазах в интересующее вас «Вольво» внесли крупную сумму, – сообщил в трубку Котов. – Мы с Валентином волновались, вдруг рассыпят, бегай, собирай.
– Орденов не обещаю, но по рюмке налью, – ответил Гуров. – Поздравляю. Молодцы. Заканчивайте.
– Извини, Лев Иванович, но видится, что у нашего друга инспекционная поездка, – ответил Котов. – Хочется взглянуть на конечную станцию.
«Москвич» встал напротив высокого железного забора, огораживающего имение Фридиных. Оперативники сидели на краю канавы, лопали синюшную курицу, запивали минералкой. По дороге шагал мент. Форменный верх, фуражка, джинсы заправлены в добротные сапоги, в руке кожаная сумочка, в общем, типичный участковый. Он подошел к сидевшим на траве оперативникам, опустился на кочку, кивнул.
– Привет жителям столицы. – Старшему лейтенанту было лет за тридцать, солнце отполировало его лицо, по своей фактуре отнюдь не деревенское.
– Привет властям, – ответил Котов, полез в карман. – Документы нужны?
– Чего другого, а документов у вас в достатке. Разных, на все случаи жизни. – Старлей вытянул травинку, начал жевать, смотрел на железный забор и расхаживающих в глубине двора людей.
– Как живете? – спросил Котов. – Стреляют?
– Постреливают, – старлей улыбнулся. – Мы Москве кругом уступаем, провинция.
– Тридцать верст, – заметил Нестеренко.
– А ехали вы два года. – Старлей окинул гостей цепким взглядом. – И не мальчики прибыли.
– Да уж, – хмыкнул Котов. – А чего ты, командир, против хозяев имеешь? – Он кивнул на забор.
– А в деревне завсегда, коли сосед богаче живет, его не любить следует, – философски ответил старлей.
– Судя по всему, крепкое хозяйство, – согласился Котов. – Кто будут?
– Глава – генерал-полковник в отставке, два сына, два зятя, мелочь и баб не считал, все с руками, вкалывают, не придерешься. – Старлей выплюнул изжеванную травинку.
– И стакан всегда нальют, – вставил Нестеренко.
– Не без этого, – согласился старлей. – Однако обидно, люди в округе разные, есть которые на бутылку сгоношили и довольны, имеются и труженики. От восхода до темна люди пашут и только поясок туже затягивают, на трактор заработать никому и не снится. А Фридин, так хозяина зовут, два года назад все крышу латал, а потом, словно ему американцы миллионный заем дали. Новый дом поставил, огородился, охрана, у нас сроду такого не водилось. Техники человек накупил, а банку рубля не должен.
– Непорядок, – согласился Котов.
– Может, хозяин клад нашел? – высказал предположение Нестеренко. – Такое случается.
– Ага, но редко. – Старлей сорвал новую травинку.
– А начальство интересовалось? – спросил Котов.
– Заезжают. – Старлей бросил жевать траву, закурил. – Из района, даже из области, теперь вы из столицы подскочили. Интересный у нас хозяин живет, всех интересует.
– Человек по своей природе любопытен. – Котов поднялся. – Счастливо, старлей, нам пора.
– Всего доброго, – участковый козырнул, долго смотрел вслед ушедшей в Москву машине и пробормотал: – Вот и конец тебе, фельдмаршал.
Гуров сидел на своем рабочем месте, перечитывал рапорта оперативников, изредка поднимал голову, смотрел на сидевших за ничейным столом Нестеренко и Котова. Станислав, сидя напротив, сосредоточенно читал «МК», тяжело вздыхал. Наконец Гуров уложил бумаги в папку, отодвинул в сторону и сказал:
– Молодцы, конечно, все здорово интересно, только мы занимаемся розыском убийц, а не наркобизнесменами.
– Мы выполняли ваше задание, Лев Иванович, – несколько обиженно ответил Нестеренко.
– Я и говорю, что молодцы. – Гуров похлопал ладонью по папке. – Управлению по борьбе с наркотиками есть чем заниматься. Нас здесь интересует только «Вольво». Или я выжил из ума, или хозяин машины выходит на валетов. Начнем прессинговать и ждать, когда он даст сок. Григорий, – сыщик взглянул на Котова, – позвони Ольге Чекиной, справься о здоровье, напросись в гости. Ты сиделкой у нее был, сам бог велел. Когда договоришься, сообщи, я тебе скажу, каких вопросов следует в доме коснуться.
– Попробую, Лев Иванович, – ответил нерешительно Котов. – Только ведь семья непростая, могут и не принять.
– Ты уж будь любезен, не пробуй, а сделай. – Гуров перевел взгляд на Нестеренко. – А ты, Валентин, займись «Вольво». Бери тачку под наблюдение от их конторы и таскай день, два…
– Хоть они и не профессионалы, а вскоре засекут, – убежденно сказал Нестеренко. – Лев Иванович, сами прекрасно знаете, на одной машине наблюдение провальное.
– И прекрасно, пусть видят, – Гуров кивнул. – Ты и не скрывайся особо, «веди» их внаглую… Внаглую.
День выдался ненастный, на открытой корме речного трамвайчика сидели всего две пары. Пацан с девчонкой накрылись плащом, целовались, для них весь мир пропал. Козырные валеты, подняв воротники курток, подставляли невыразительные лица под мелкую сетку дождя.
За свою жизнь они столько раз меняли документы и имена, что в конце концов успокоились и именовали друг друга так, как в прошлой жизни назвали их матери: Кирилл и Иван. Они редко разговаривали, только по делу и то коротко.
Трамвайчик отошел от Речного вокзала и шлепал свой короткий прогулочный маршрут. Кирилл и Иван смотрели на однообразный проплывающий мимо пейзаж, долго молчали, наконец Кирилл, бывший в паре лидером, сказал:
– Ладно, не распускай сопли.
– Да я ничего, только странно, мне казалось, я эту страну давно забыл. Унылая, бандитская, а своя, – сказал Иван. – У меня где-то сын, взрослый уже.
Кирилл молча вытащил из кармана «ТТ», бросил за борт.
– Пусть сами забавляются, нам это ни к чему. Выброси.
Иван послушно швырнул за борт «горячий» пистолет.
Долго молчали, затем Иван сказал:
– Оставим полицейского, пусть живет, мы заказ выполнили.
– Не дело, все должно иметь свой конец, – после долгой паузы ответил Кирилл. – Через три дня контрольный звонок, мента должны отдать, – он неожиданно хохотнул. – Видно, здорово он им поперек горла стоит.
– Пусть сами и разбираются, – заупрямился Иван. – Аванс мы отработали, а всех ментов России не перестреляешь.
И на полчаса замолчали.
– Не дело, – Кирилл плотнее запахнулся. – Получится, что отступили.
– Ну и хер с ним, надоело.
– Разберемся с ментом, возьмем большой перерыв, – в голосе Кирилла зазвучало недовольство.
– Решай, тебе виднее, – ответил Иван.
Котов, как было приказано, позвонил Ольге Чекиной и неожиданно услышал звонкий, веселый голос:
– Гриша? Ну как не помню! Не так я была плоха. Гриша, я так вам благодарна, приезжайте в гости.
– А это удобно? – нерешительно спросил Котов.
– Конечно, удобно, сейчас и приезжайте, – радостно сказала Ольга.
– Девочка, у меня служба, – усмехнулся Котов.
– Ерунда! Скажите, вас пригласил отец. Ваш начальник услышит фамилию и заткнется.
– В молодости все удивительно просто, – Котов мастерски разыгрывал сомнение. – Вы одна, я не помешаю?
– Не помешаете, не помешаете! Елена может зайти, так родная сестра, свой человек. Ой, у нее серьезный поклонник появился. Ученый. Ужас, как интересно. Приезжайте, мне так много надо вам рассказать!
– Не знаю, как начальство. Попробую.
Котов заехал домой, надел новый костюм, рубашку с галстуком, надраил ботинки и тут выяснил, что у него нет денег на цветы.
Жена уложила малыша спать и наблюдала за мужем влюбленно и слегка ревниво.
– Вот позвоню Льву Ивановичу, узнаю, куда ты средь бела дня таким франтом разлетелся, – сказала она, протягивая мужу одеколон.
– Позвони, позвони, Лев Иванович будет рад. Ему без твоей трескотни делать нечего, – улыбаясь, ответил Котов, обыскивая карманы старого костюма, плаща и куртки в надежде найти какие-нибудь деньги. – Лапонька, сколько стоят три хорошие розы?
– Хорошие? – Жена покачала головой. – Дорого.
– Мне нужны деньги.
– Мне тоже, – жена сидела, не двигаясь. – Если тебя посылают по делу, должны выдать на расходы. А если…
– Без если, дорогая, – перебил Котов. – Я не подумал, теперь поздно. Не могу же я вернуться на службу и сказать, мол, господин полковник, дайте денег на цветок. Зарплата моя у тебя, не жидись.
– Чья бы корова мычала. – Супруга выдала оперативнику деньги, внимательно оглядела, сняла с плеча несуществующую соринку, поцеловала в висок. – Ну, с богом! Ты, Гриша, главное, не тушуйся!
Ольга встретила его как старого друга. Солнечная и молодая, она выхватила у оперативника цветы, потащила за собой в квартиру.
– Гриша, прошло-то всего ничего, а мне кажется, год миновал. Тут столько всего, я ведь в Швейцарию уезжала, лечилась! – Она смотрела восторженно, словно сообщила приятную новость.
