— И как — вы уже выяснили, что это за номера?
— Нет, синьор.
— Вы занимаетесь расследованием смерти Фаверо?
— Нет, синьор, — честно ответил Брунетти.
— Хорошо. — Патта опустил глаза на свой блокнот, оторвал верхний листик и приклеил его на стол где-то сбоку. — А что у вас по Тревизану? Что можете сообщить? — спросил он, взглянув на следующую страничку блокнота.
— Произошло еще одно убийство, — сказал Брунетти.
— Лотто? Да, я знаю. Думаете, они связаны между собой?
Брунетти набрал в грудь побольше воздуха. Двое мужчин, партнеров по бизнесу, убиты одним и тем же способом, возможно, из одного и того же оружия, а Патта спрашивает, связаны ли преступления между собой.
— Да, синьор, думаю, связаны.
— Тогда, я полагаю, будет лучше, если вы сосредоточите все свои усилия на расследовании этих двух смертей, а историей с Фаверо пусть занимаются ребята из Падуи — это их дело. — Патта оторвал и переклеил на другую сторону стола еще одну страничку блокнота и снова уставился на листик, теперь оказавшийся сверху.
— Что-нибудь еще, синьор? — спросил Брунетти.
— Нет, пожалуй, это все, — ответил Патта, не поднимая головы.
Брунетти положил свой блокнот обратно в карман, встал и вышел из кабинета. Его беспокоила неожиданная вежливость Патты. Он задержался у стола синьорины Элеттры.
— Вы не знаете, с кем он сегодня разговаривал?
— Нет, не знаю. Но обедает он сегодня в «До Форни». — Это было название ресторана, который когда-то славился кухней, а теперь исключительно высокими ценами.
— Заказом столика занимались вы?
— Нет, не я. Собственно говоря, как раз один из звонивших, видимо, и пригласил его, потому что он велел мне отменить его заказ в «Корте Сконто». — Она упомянула не менее дорогой ресторан.
Не успел Брунетти собраться с духом, чтобы попросить сотрудницу полиции поступиться своими моральными принципами, как синьорина Элеттра предложила:
— Может, позвонить туда сегодня днем и спросить, не находили ли они записной книжки вице-квесторе? Он ведь никогда не носит ее с собой, так что вряд ли она там окажется. Зато, я уверена, они охотно расскажут мне, с кем он обедал, если я объясню, что хочу позвонить этому человеку и выяснить, не прихватил ли он по ошибке записную книжку начальника.
— Буду вам очень признателен, — отозвался Брунетти. Он понятия не имел, пригодится ли ему эта информации, но многолетний опыт подсказывал ему, что сведения о действиях и сотрапезниках Патты всегда полезны, в особенности в те редкие периоды, когда вице-квесторе вдруг делается вежливым.
Через час после того, как Брунетти вернулся к себе в кабинет, ему позвонил делла Корте, видимо, из уличного телефона-автомата. По крайней мере его голос временами заглушал шум транспорта.
— Мы нашли ресторан, в котором он ужинал в день смерти, — сказал делла Корте. Не было никакой необходимости объяснять, что «он» относилось к Фаверо.
Опустив вопросы о том, где и как это удалось выяснить, Брунетти спросил о главном:
— Он был один?
— Нет! — воскликнул делла Корте. — С ним была женщина, лет на десять моложе его. Очень хорошо одетая и, по словам официанта, очень привлекательная.
— Что еще? — спросил Брунетти, прекрасно сознавая, что такое описание вряд ли поможет им ее отыскать.
— Секунду. Вот, нашел! На вид около тридцати пяти лет, волосы светлые, средней длины. Ростом примерно с Фаверо.
Брунетти припомнил описание фигуры Фаверо из отчета о вскрытии — выходило, что женщина была довольно высокий.
— Официант сказал, она была очень хорошо одета, очень дорого. Она говорила немного, но по речи тоже было понятно, что она не из бедных, — вот такое описание.
— И где же они ужинали?
— В одном ресторане неподалеку от городского университета.
— Как вы об этом узнали?
— Никто из тамошних сотрудников не читает «Газеттино», так что они не видели ни статьи о его смерти, ни фотографии. А сегодня один из официантов пошел постричься и увидел тот самый номер в куче старых газет. Он узнал Фаверо и позвонил нам. Я пообщался с ним по телефону, но лично еще не встречался. Я подумал, может быть, вы захотите составить мне компанию.
— Когда?
— Это ведь ресторан. Может, пообедаем?
Брунетти взглянул на часы. Было без двадцати одиннадцать.
— Через полчаса я могу быть на вокзале. Уеду первым же поездом. Вы сможете меня встретить?
— Буду ждать вас на перроне, — ответил делла Корте и повесил трубку.
Он действительно уже стоял на платформе, когда поезд подошел к Падуе. Брунетти протиснулся сквозь толпу студентов университета, которые толклись на перроне и начали штурмовать вагоны, едва только машинист открыл двери.
Мужчины обменялись рукопожатием и направились в сторону подземного перехода, чтобы пройти под путями и выйти в город, где их уже ждала полицейская машина, водитель даже не выключал двигатель.
Пока они, то и дело останавливаясь, пробирались по запруженным автомобилями улицам Падуи, Брунетти решил спросить:
— Кто-нибудь из ваших созванивался с моим боссом?
— С Паттой? — уточнил делла Корте, с интонацией, которая могла означать все, что угодно. Или ничего.
— Да.
— Не слыхал. А что?
— Он вызвал меня и рекомендовал не лезть в ваше расследование смерти Фаверо. Его самоубийства. Вот мне и интересно, не навел ли его на эту мысль кто-нибудь из ваших.
— Вполне возможно, — сказал делла Корте.
— У вас-то в связи с этим делом никаких новых неприятностей не произошло?
— Да нет. Все считают это самоубийством. Если я что-то делаю, то исключительно в свое свободное время.
— А делаете вы что-то вроде этого? — спросил Брунетти, делая плавный жест рукой.
— Да. Я ведь могу обедать, где захочу.
— И приглашать приятеля из Венеции?
— Вот именно, — подтвердил делла Корте. Машина тем временем остановилась у самого входа в ресторан.
Водитель в синей форме, выскочив из машины, открыл им дверь и придерживал ее, пока они выходили.
— Сходите пообедать, Ринальди, — сказал делла Корте. — Возвращайтесь к трем.
Молодой человек взял под козырек, сел в машину и уехал.
По обеим сторонам от входа в ресторан стояли огромные глиняные горшки с араукариями; двери открылись при их приближении.
— Добрый день, господа, — поприветствовал их мужчина в темном костюме. У него было вытянутое лицо и глаза как у бассета.
— Добрый день, — сказал капитан. — Моя фамилия делла Корте. Я заказывал столик на двоих.
— Ваш стол готов. Следуйте за мной, пожалуйста.
Мужчина на секунду задержался, чтобы подхватить две длинные папки с меню, лежавшие на специальном столике у самой двери, и провел их в небольшую комнату, вмещавшую всего шесть или семь столиков, заняты были все, кроме одного. Проход в форме высокой арки вел в следующее помещение, также заполненное посетителями, судя по виду, бизнесменами. Высоко расположенные окна пропускали мало света, поэтому здесь горели лампы, встроенные в дубовые балки под потолком. Они прошли мимо круглого стола с разнообразными холодными закусками: салями, моллюсками, осьминогами, ветчиной. Мужчина подвел их к стоявшему в уголке столику, придержал Брунетти стул и положил перед ними меню.
— Господа, могу я предложить вам «Просекко»? — спросил он. Оба кивнули.
— Он что, владелец? — спросил Брунетти.
— Да.
— А что это он так суетится?
— Засуетишься тут, когда полицейские приходят со своими расспросами, — ответил делла Корте и погрузился в меню. Держа его на расстоянии вытянутой руки, он пробежал его глазами и отложил, сообщив: — Мне говорили, здесь неплохо готовят утку.
Брунетти тоже пролистал меню и пришел к выводу, что утка была, пожалуй, оптимальным вариантом. Он закрыл папку и положил ее рядом с тарелкой в тот момент, когда подоспел хозяин с бутылкой вина. Он наполнил два узких бокала, что стояли справа от их тарелок, и передал бутылку официанту, бесшумно приблизившемуся к нему со спины.
— Вы готовы сделать заказ, капитан?
— Я бы хотел фетучине с трюфелями, — сказал делла Корте.
Брунетти кивнул владельцу, показывая, что присоединяется к его выбору.
— А на горячее утку, пожалуйста, — продолжил делла Корте, и Брунетти снова кивнул.
— К утке могу предложить вам «Мерло Пиаве». — Делла Корте снова кивнул, и хозяин, едва заметно поклонившись, отошел от их стола.
Делла Корте взял бокал и отпил немного игристого. Брунетти последовал его примеру. В ожидании первого блюда они вели ничего не значащий разговор: делла Корте предположил, что недавние выборы, возможно, приведут к полному обновлению личного состава полиции в Падуе, по крайней мере среди высших чинов.
Брунетти вспомнил, как он смалодушничал во время последних выборов мэра в Венеции, и решил промолчать. Ему не нравились оба кандидата — ни дипломированный философ без всякого опыта работы в органах власти, выдвинутый бывшей Коммунистической партией, ни бизнесмен от ультраправых, — он вышел из кабины, так и не отдав никому из них своего голоса. Паоле он решил в этом не признаваться, а она и не спросила, за кого он проголосовал, от души радуясь победе философа. Возможно, конечно, что все эти новые выборы и приведут к основательным изменениям к лучшему, но Брунетти в этом сильно сомневался. Он слишком часто сталкивался с представителями власти и чиновниками высокого полета, чтобы верить в нечто большее, чем легкий «косметический» ремонт.
