Джон Кризи - Инспектор Вест возглавляет расследование

— Мне кажется, ты не понимаешь, что делаешь, — спокойно возразила Гариэлль. — Я советую тебе хорошенечко подумать.

— Я и так слишком много думал! — завопил Трэнсом. — А теперь, сэр, нужно ли мне звать слуг, чтобы они проводили вас до дверей?

— Если он уйдет, отец, я тоже уйду.

— Доставь себе удовольствие! За последние два года это стало твоей привычкой, и я стараюсь не думать, куда она тебя заведет… Вряд ли я мог предполагать, что настанет такой день, когда моя собственная дочь, не краснея, заявит, что она проводит ночи — ночи! — с человеком, с которым она случайно познакомилась и который… Я уже сказал достаточно! Твои прошлые ошибки будут прощены, если…

Раздался ледяной голос Харрингтона:

— Поверите ли, мистер Трэнсом, я слышал про таких людей, как вы, читал про них и видел на экранах кинотеатров, но я не думал, что они существуют в действительности. Если молодая двадцатилетняя женщина желает жить так, как ей это нравится, в наше время никто из этого не делает трагедии… Даже если допустить, что она завела себе любовника, все равно криками и воплями вы ничего не добьетесь. Вы так пронизаны викторианскими взглядами и понятиями, что мне удивительно, как вы можете жить в наш «испорченный» век? Но даже если отбросить в сторону моральные соображения, где же ваша вера в Гариэлль? Из ваших слов можно подумать, что вы говорите о какой-то развратной девке. Я не потерплю таких разговоров в адрес моей жены!

— Как вам это нравится? — прошептал с усмешкой Роджер.

— Тише!

После слов Харрингтона в комнате наступила зловещая тишина, потом послышалось чье-то учащенное дыхание. Что-то напоминающее рыдание. Наверное, не выдержала Клара Трэнсом.

Мистер Трэнсом взорвался:

— Ваша жена? Гариэлль, скажи, что он бредит. Это не может быть правдой. Ты не могла выйти замуж за этого обманщика. Я не могу и не хочу этому верить!

— Надеюсь, брачное свидетельство тебя убедит? — спросила Гариэлль. Зашуршала бумага. — Ты хочешь на него взглянуть?

По ее голосу было слышно, что она с трудом удерживается от желания закричать. По-видимому, напряжение в комнате достигло кульминационного момента.

— Почему Трэнсом так ненавидит Харрингтона? — не удержался Марк.

— Подожди, узнаем.

Воскликнула Клара Трэнсом:

— Ох, Гэрри, Гэрри! Почему ты нас обманула?

— Потому что папа непременно воспрепятствовал бы нашей свадьбе, — ровным голосом ответила Гариэлль. — В газетах снова поднялась бы отвратительная шумиха. Или ты думаешь, мне приятно, что моими личными делами зачитывается вся Англия, потому что отец помешан на вопросе о женщинах? Десятки, нет, сотни раз я спрашивала у него, почему он возражает против моего выбора! Он даже и не пытался мне ответить. Считал, что вполне достаточно заявить, что он для меня хочет кого-то получше. Получше!.. Он хотел бы повести меня к алтарю с каким-нибудь титулованным выродком. Посмотрите, каких ископаемых он мне демонстрировал в качестве примеров «золотой молодежи».

После краткого молчания Трэнсом сказал:

— Дело вовсе не в этом, Гариэлль. Я на самом деле желал тебе хорошего мужа, но в первую очередь меня заботило твое счастье. А я уверен, что с этим обманщиком ты никогда не будешь счастлива. Он такой же Вильям Харрингтон, как я. И вовсе не родственник Прендергастов, а им назвался, чтобы добраться до «Мечты». Но что я теперь могу сделать? Что я могу предпринять?

— Папа, ты должен поверить…

— Этого не забыть, — сказал Трэнсом.

Голос Харрингтона звучал по-прежнему ровно и спокойно:

— Кто заронил такую мысль в вашу голову, мистер Трэнсом? Если полиция…

— Полиция не имеет к этому никакого отношения. Когда я узнал, что вы встречаетесь с моей дочерью, я навел справки. И получил несомненные доказательства того, что вы не Харрингтон. Ваше подлинной имя Дюк Копрой… У меня имеются документальные доказательства. Молчал я только потому, что это мне казалось более разумным. Ведь я и не думал, что ты…

— Папа, это неправда!

— Кто дал вам эти сведения? — спросил Харрингтон.

— Это не имеет значения.

— Как не судите, вы мой тесть, — насмешливо произнес Харрингтон, — и от меня вы не отделаетесь такими фразочками. Кто вам все это наплел?

— Его зовут… — начал Трэнсом.

Неожиданно, без всякого предупреждения, где-то за спинами Роджера и Марка раздался грохот выстрела. Что-то просвистело мимо…

Пуля попала Трэнсому в голову. На секунду в мире воцарилась тишина, грозная, всепоглощающая тишина. Потом Марк и Роджер одновременно обернулись.

Ярдах в двадцати от них мелькнула фигура мужчины в широкополой шляпе, низко натянутой на лицо.

Роджер закричал и упал на колени. Марк сделал то же самое. Пуля цвиркнула над их головами и впилась в стену Ю-Хауса. Роджер осторожно приподнялся, слыша впереди себя неясные звуки. Стрелявший теперь бежал от них в густую заросль деревьев.

Винтовка возвышалась над его головой.

— Осторожнее, Роджер!

Выпрямившись, Марк вытянул из кармана пистолет. Шляпа бегущего все еще была хорошо видна. Откуда-то с севера донеслась заливистая трель полицейского свистка, но это было слишком далеко, чтобы представлять реальную опасность для стрелка.

Марк выстрелил, целясь в ноги. Пуля потерялась где-то в кустарнике, человек побежал дальше. Лишь третья пуля, выпущенная Марком, попала беглецу в грудь. Он выронил винтовку, сделал еще пару шагов и свалился в траву.

Когда они подбежали к нему, он лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост.

Из дома бежали Харрингтон и Гариэлль, а с севера, из густого кустарника, появилось сразу двое полицейских. Очевидно, они бежали по звуку, наугад, и лишь заметив остальных, припустились к дому.

Из открытого окна доносились жалобные, безутешные рыдания.

Харрингтон остановился и сказал:

— Иди к ней, Гариэлль!

Гариэлль послушно повернулась и пошла домой.

Марк и Роджер первыми склонились над раненым или убитым. Роджер снял с него шляпу и в безмолвном изумлении уставился на старое морщинистое лицо, обрамленное седыми волосами, на мучительно искривившийся рот.

В его ушах раздался голос Джанет:

— Он такой славный…

Вот он лежал, задыхаясь от кашля, винтовка валялась в ярде от его руки, а рядом стояли Роджер и Марк, свидетели его нападения на Трэнсома.

Петри, старый слуга Прендергастов.

«Он такой славный», сказала Джанет, «такой славный».

Лэмпарда и его людей нельзя было винить за то, что они свободно пропускали этого старичка. Никто не был виновен, но погиб еще один директор «Мечты».

Роджер медленно прошел из кабинета в Делаваре в комнату отдыха. В ней никого не было, даже не горел камин. Вечерняя темнота покрыла землю. Маскировочные шторы были спущены, поэтому кое-где в доме зажгли свет. Большая комната была полна теней. Снаружи сюда доносились вечерние голоса птичек, устраивающихся спать, и дребезжащий звук колечек на шторах, которые поочередно задергивали во всем доме.

Роджер остановился у окна, вглядываясь в темноту, когда тихонько отворилась дверь и вошла женщина.

— Могу ли я задернуть шторы, сэр?

— Да.

В эту минуту он заметил отблеск фар подъезжающей машины и выскочил на крыльцо встретить Марка и Лэмпарда.

— Так вот оно как, — сказал Марк. — То же самое ружье, вне всякого сомнения. Баллистическая экспертиза подтвердила, что Андерсон, Клей, «Смит» и Трэнсом, — все были убиты одинаковыми пулями. Стрелял Петри, а у него, выражаясь врачебным языком, опасное состояние… Говорят, он в руки не брал ружья, пока не вступил в ряды местной обороны.

Роджер кивнул. Они все втроем вошли в холл. Лэмпард снял шляпу.

— Я просматривал бумаги Петри, — сказал Роджер. — Из них не видно, почему он все это делал и что он связан с Поттером и остальными. Но не забывайте, что он проработал в этой семье около 25 лет… Одно убийство за другим, все они какие-то бессмысленные, неожиданные. И когда будет им конец — никто не знает. Мы же находились на этот раз от Трэнсома в каком-то десятке ярдов — и не сумели предотвратить несчастье. Откровенно сознаться, сейчас мы так же далеки от решения загадки, как и в первый день, когда только начали ею заниматься. Впрочем, может быть, вас осенило?

— Никаких знамений мы не видели, — уныло ответил Марк, — но мы и не собираемся рвать на себе волосы, как это делают некоторые работники Ярда… Во всяком случае не о Петри надо сейчас думать. Как там Мейзи?

— Упорно повторяет, что она этому не верит, — пожал плечами Роджер. — Клод пришел в себя, но я ему еще ничего не говорил. Ему гораздо лучше… Во всяком случае, нам удалось спасти его. Но, кто знает, возможно, другие были более достойными этого.

— Я считаю, нам нужно вернуться в Ю-Хаус, — сказал Лэмпард. — Вейд слишком долго хозяйничал в нем на свой страх и риск.