Галей набрал номер Яшина, сунул себе под верхнюю губу плоский леденец, стал посасывать.
– Слушаю! – Голос Яшина звучал более чем уверенно.
Галею показалось, что он по телефону чувствует запах спиртного.
– Здравствуй, неприятное дело мне поручили...
– Здравствуй, кто говорит?
– Будешь придуриваться, козел, положу трубку! – Леденец под губой Галея изменял его голос до неузнаваемости. – Ты мне сто лет не нужен, сказали позвонить, я и звоню.
– Простите. – Голос Яшина сильно помягчел. – Я совершенно не понял вашего письма.
– Я неграмотный, писем не пишу. Киевский вокзал в Москве найдешь? Завтра в три, то есть в пятнадцать, а то ты в три ночи прибудешь. В багажном отделении возьмешь целлофановый мешок, а дальше действуй, как там сказано или как желаешь. – Галей повесил трубку, проглотил конфету и сказал: Пойдем пообедаем. Я на вокзал, завтра меня не должно быть в Москве.
* * *
Гурову нужно было увидеть одно из писем Галея, которые он разослал своим жертвам. Но главное, чтобы один из пятерых шантажируемых чиновников признался в получении письма и пошел на откровенный разговор.
Яшин – отпадал, заместитель начальника Управления охраны Президента не признается это равносильно служебному самоубийству.
Якушев практически наверняка никаких писем не получал, имел уже личную встречу с Галеем, поддержал материально. Сволочь. Он чувствует себя в безопасности, желает выпутаться из истории малой кровью. Для него главное не деньги, а сохранение имиджа.
Еркин Олег Кузьмич – из крестьян, но поддерживает ЛДПР, наверняка куплен. Миллионы крестьян рвут пупки на полях, пытаются прокормиться. Еркин пролез в Думу. Наверняка демагог он, хоть и крестьянин. Красный крестьянин – все отнять и поделить. Если Галей ему написал, значит, знает:
Еркин наворовать успел. Правды не скажет. Молча умрет на кресте.
Барчук Анатолий Владимирович, вице-премьер, старый знакомый, любитель адвокатов. В личный контакт не вступить, а исхитришься, Барчук спрячется в раковину.
Ждан Юрий Олегович, помощник Президента, судя по всему интеллигентный, мягкий, находится под каблуком у жены.
Гуров ударил кулаком по столу, считая подобные эмоциональные всплески слабостью, даже непозволительной роскошью, которые может позволить себе лишь избалованное начальство. Но сыщик был сильно не в себе, потому даже крикнул:
– И где, черт побери, эта ведьма?
Дверь открылась без стука, и порог переступила Татьяна Евгеньевна Ташкова.
– Как, черт возьми, ты проходишь в закрытое учреждение? – сказал Гуров, так как сказать больше ему в принципе был нечего.
– Ты звал меня? Чай гони... Нехорошо, пугаешь маленьких девочек. Татьяна подошла, поцеловала Гурова в щеку, села за стол Крячко. – Ну и стулья у вас, колготок не напасешься. – Неожиданно сощурив и без того узкие глаза, Татьяна спросила: – Это меня ты ведьмой назвал?
– Значит, дочка разыскала тебя. Молодец.
– Она позвонила диспетчеру и сказала, что у меня квартира горит. Когда меня нашли и я позвонила домой, эта чертовка заявила, что если я не объявлюсь, то ты застрелишься. А так как о пожаре уже было сказано, дали разъездную машину. Короче, Гуров, что случилось?
Он коротко объяснил ситуацию. Мол, имеется муж и жена. Он помощник Президента. Она – жена помощника, держит супруга мертвой хваткой, а он крайне нужен в единственном числе.
Задав несколько наводящих вопросов и, с точки зрения Гурова, получив нулевую информацию, Татьяна довольно кивнула и подвинула телефон.
– Здравствуйте, как я рада, что застала вас, – сказала Татьяна деловым и одновременно медовым голосом. – Я говорю с супругой помощника Президента?
– Да, а вы кто будете? – послышалось в трубке.
– Центральное телевидение, режиссер Ташкова.
– Очень приятно – Голос Вероники сильно помягчел. – Да, я супруга Юрия Олеговича, меня зовут Вероника Андреевна.
– Вероника Андреевна, – повторила Татьяна медленно, как бы пробуя имя на язык. – Неплохо, хотя... Впрочем, это потом. Вероника Андреевна, вкратце, я хочу создать портреты людей из окружения Президента, в частности жен этих людей. Надо сказать, у меня не очень получается...
– Неудивительно, – вставила Вероника. – А к кому вы обращались?
– К моему удивлению, жены наших лидеров скованно держатся, обладают небольшим словарным запасом...
– Предупреждаю, я тоже не Уильям Шекспир, – рассмеялась Вероника. Татьяна поддержала ее и сказала:
– Вы знакомы с Шекспиром, и это уже прекрасно! Вы знает его имя великолепно! Вы не могли бы приехать, на студию и попробоваться?
– Когда?
– Сейчас, естественно.
– Но я не в форме...
– Пустяки, Вероника Андреевна. У нас о работают профессионалы, вас причешут, подберут блузочку и нужный макияж.
Предложение было более чем соблазнительным, но Вероника вспомнила сегодняшний день, взглянула на дверь в кабинет мужа и простонала:
– Никак не могу, дикая мигрень. Давайте договоримся на завтра.
Гуров, слушавший разговор по параллельному телефону, отрицательно покачал головой.
– Вероника, мы с вами уже почти родственные души. Но телевидение есть телевидение, сейчас или никогда. А мигрень, простите, попахивает нафталином, сегодня говорят: голова раскалывается. А это мы поправим.
– Ну, хорошо, – засмеялась Вероника. – Только я приду с мужем.
– Ни в коем случае. Его присутствие будет вам мешать.
И тут в Веронике появился червячок сомнения:
– Дайте ваш номер, я вам перезвоню.
– Записывайте.
Гуров схватился за голову, первые три цифры МВД были всем хорошо известны, а телевидение совсем в другом районе Москвы. Татьяна мазнула рукой и покрутила пальцем у виска.
– Да, я слушаю, – сказала Вероника. Татьяна продиктовала номер диспетчерской, сказала, чтобы спрашивали режиссера Ташкову.
– Вам скажут, что у меня дома пожар, так дома в порядке, я бегаю по студии, выбиваю просмотровый зал. Пропуск я вам закажу, приезжайте. Дежурный на контроле будет знать, где я в данный момент. – Татьяна положила трубку, взглянула на Гурова. – Думаешь, только у тебя запарки и кризисы?
Гуров проследил, как мадам Ждан прыгнула в машину и умчалась на телевидение, был невежлив с вахтером, который хотел выяснить, в какую квартиру направляется «посторонний».
– Я не сомневался, что ты вернешься... – Ждан открыл Гурову дверь, последние слова у хозяина не получились.
– Я не грабитель! – Гуров втолкнул Ждана в квартиру, достал удостоверение. – Полковник Гуров. Нас сегодня грубо прервали, а мне нужно продолжить разговор.
Юрий Олегович Ждан походил на ученого, каким его изображали в наших картинах 30 – 40-х годов: очки, спадающие на лоб волосы, раскоординированные движения, смущенная улыбка. Гуров прошел за хозяином в кабинет, закрыл за собой дверь, спросил:
– В квартире никого нет?
– Я ничего не скажу! – Ждан сел за стол, скрестил рук.
– Вообще ничего? А «здравствуйте»? – улыбнулся Гуров.
– Вы ворвались...
– Простите, Юрий Олегович, я не ворвался, а вошел. Вы мне звонили, хотели сообщить нечто важное, но нас разъединили. – Гуров осмотрел кабинет, увидел на стене огромный портрет красивой женщины с полу – обнаженной грудью и злыми глазами.
– Ваша жена? Очаровательная женщина... И Так что вы хотели мне сказать и не успели? Вы начали говорить, что получили странное письмо.
Это была дешевая уловка, ни о каком письме Ждан сказать не успел.
– Простите – нервы, – пробормотал Ждан. – Тяжелый день да еще простуда. Он неестественно кашлянул.
– Какое письмо вы получили? – повторил Гуров, прекрасно зная подобную категорию людей, способных вывалить все сразу или упереться и отрицать очевидное.
– Куда и зачем вы увезли мою жену? Я не жил в тридцать седьмом, но наслышан достаточно. Значит, все начинается снова?
Гуров понял, что проиграл. Слабый с виду человек уперся и не отступит.
– Я не знаю, куда поехала ваша жена...
– Конечно, вы не знаете! Что вам надо?! Я сейчас же позвоню в администрацию Президента! Я без боя не сдамся!.. – Ждан схватил телефонный аппарат, дернул слишком сильно и оборвал шнур. – Смешно. Телефон, конечно, отключен. А требовать с меня, полунищего чиновника, миллион долларов, разве не смешно? На какую разведку я работаю? Вы сразу скажите на какую, чтобы я не путался...
– У вас чай где найти? – спросил Гуров и отправился искать кухню.
Шлепая тапочками и поддерживая спадающие с него тренировочные штаны костюма «Адидас», Ждан кинулся следом за Гуровым.
На кухне они столкнулись, почти обнялись, и полковник мощными ладонями взял худые руки чиновника, спросил:
– Юрий Олегович, вы спиртное употребляете? Знаете, я за сегодняшний день так на – дергался, просто необходимо.
Хозяин глянул из-под сильных очков подслеповато, отчего казалось, что подозрительно.
