Подкрепившись бутербродами у Рябининых, он чувствовал себя полным сил и готовым совершить еще массу дел за сегодняшний день, если придется.
На мебельной фабрике было не слишком оживленно.
– Что вы хотите, кризис! – развел руками встретивший его заместитель директора, кудреватый мужчина лет сорока пяти, и сплюнул, выругавшись в сторону: – Скоро совсем делать нечего будет! Денег нет ни на материалы, ни на зарплату работникам. Люди бегут.
– Да, дела невеселые, – посочувствовал Гуров, – прямо девяностые годы напоминает, а? Тогда тоже зарплаты не платили, а фабрики и заводы закрывались одни за другими!
– Да уж, – передернул плечами замдиректора. – Паршивые времена были, я их даже вспоминать не хочу!
– А вы сами тогда здесь не работали?
– Нет, что вы! – махнул он рукой. – Я тогда зеленым еще совсем был. В девяносто втором только институт окончил по технической специальности, а работать в коммерческий ларек пошел.
– Знакомая история, – кивнул Гуров. – Просто меня интересует тогдашний директор Николай Николаевич Амосов и штат его сотрудников.
– А вы пройдите в отдел кадров, – посоветовал замдиректора. – Вполне вероятно, что архив сохранился, вот и посмотрите. Кстати, там работает одна женщина, кадровичка, Алевтина Максимовна. Так вот она, кажется, здесь всю жизнь!
– Спасибо большое, – поблагодарил Гуров, направляясь в отдел кадров.
Алевтине Максимовне на вид было дет шестьдесят, и она сразу, без всяких поднятий архивных документов, заявила, что отлично помнит и Николая Николаевича, и Маргариту Анатольевну.
– Интересная была девушка, – прокомментировала кадровичка, качая сухонькой головой и поправляя очки. Худенькая, с остренькими чертами лица, она напоминала маленькую птичку. – Интересная, раскованная, только, на мой взгляд, слишком простая. Недоставало ей воспитания. Чего не скажешь о жене Николая Николаевича. Та была истинная леди! Воспитанная, тактичная… Никогда себе ничего лишнего не позволяла. И он к ней очень уважительно относился.
– Настолько уважительно, что закрутил роман с секретаршей? – усмехнулся Гуров.
Алевтина Максимовна подняла голову и посмотрела Гурову прямо в глаза:
– История-то весьма тривиальная. Вы вот свою жену уважаете?
– Очень, – не стал скрывать Гуров.
– Так вот, – вздохнула она, – если бы вам встретилась на пути такая Маргарита, боюсь, что и вы бы не устояли!
– Меня бог миловал, у меня нет личной секретарши! – улыбнулся Гуров. – Что же, такая хищница?
– Что есть, то есть, – признала Алевтина Максимовна. – Она была очень разумной девушкой, отличалась от своих сверстниц. У тех что на уме? Чувства, любовь… А Маргаритой руководил чистый расчет. Пост Амосов занимал достаточно высокий, отдельная квартира, машина… К тому же он еще тогда поговаривал о том, что хотел бы перебраться в Москву. Наверное, она разглядела в нем перспективного человека. А что у него жена и дочка – так разве для такой женщины, как Маргарита, это проблема?
– Вы считаете, он развелся бы с женой ради нее?
– Не могу говорить голословно, тем более думать за другого человека, – помрачнела Алевтина Максимовна. – Вполне возможно, что и нет. Все-таки он ценил свою семью. Но сама Маргарита явно считала по-другому. Я помню ее циничные высказывания насчет того, что жена не стена, ну, вы меня понимаете.
– Вполне, – заверил Гуров. – Но так получилось, что жена Амосова умерла.
– Да. Ужасно. Николай Николаевич тогда чернее тучи ходил, с Маргаритой даже всякие отношения прекратил. В кабинете своем с утра запирался и только поздно вечером выходил. Все с документами возился, заказчиков обзванивал… Много чего на себя взвалил. Ребенка няне поручил, а сам в работе забывался. Что ж, самый лучший способ! Проверено на себе! – улыбнулась она. – Ну а потом время прошло, он оттаял… Маргарита ужом вокруг вилась – много ли мужчине нужно, особенно когда он один остается? Раз прижалась, другой по плечу погладила, пожалела – вот он и размяк. Вообще-то он к ней относился лучше некуда, даже отправил учиться на бухгалтера, на платные курсы. Тогда только-только компьютеры начали появляться, это редкость большая была, так вот, она и компьютер освоила с его помощью. Но я рада хотя бы, что девочка без матери не осталась. Сейчас она, наверное, совсем уже большая… Столько лет прошло!
Гуров не стал сообщать Алевтине Максимовне о том, что Дана убита. Эта информация ничего не принесла бы ему в продвижении расследования – кадровичка и так откровенно рассказала все, что ей было известно. И Гуров решился на последний вопрос:
– Скажите, вы можете посмотреть в документах, какая девичья фамилия была у Маргариты?
– А мне и смотреть нечего, – последовал незамедлительный ответ. – Я отлично это помню. Климова.
Вернувшись в Москву, Гуров немедленно поехал прямо в Главное управление МВД. Ему было наплевать на то, что он устал и голоден, на бессонную ночь и многочасовую дорогу туда и обратно. После посещения мебельной фабрики он, собрав все необходимые сведения, незамедлительно сел в свою машину и, выжимая скорость под сотню километров в час, помчался в столицу. Ему не терпелось поделиться полученной информацией с Крячко.
По дороге он позвонил ему на сотовый и попросил:
– Станислав, задержись, пожалуйста, еще на пару часов. Я скоро подъеду. У меня потрясающие новости!
– У меня тоже, Лева! – довольно пророкотал в трубку Крячко. – Так что давай, родимый, подтягивайся!
Едва Гуров поговорил со Станиславом, как его телефон зазвонил. На экране высветилось «Решников».
– Лев Иванович? – голос начальника службы безопасности звучал издалека. – У меня для вас новости…
«Как много их за последнее время!» – подумал Гуров, а Решников продолжал:
– Я тут по вашей просьбе провел слежку за Головлевым. В сущности, ничего особо интересного не было вплоть до настоящего момента. Сегодня он отпросился с работы пораньше и поехал домой. И знаете, кто заявился к нему в гости? – И Решников назвал имя.
– Отлично! – прокомментировал Гуров. – Это как раз совпадает с моими выводами! Спасибо, Алексей Романович!
После этого Гуров набрал номер Центральной клинической больницы и узнал, что Петр Николаевич Орлов явно пошел на поправку. Эта новость не могла не порадовать Гурова. Правда, сведения о Николае Николаевиче Амосове, полученные из тюремной больницы, не были столь радужными: он лежал совершенно обессиленный, хотя и пришел в сознание.
«Что ж, придется отложить беседу с ним на потом, – подумал Гуров. – Эх, жаль! А она так мне сейчас необходима!»
Когда он быстрой, пружинящей походкой вошел в кабинет, Станислав Крячко сидел за своим столом, подперев рукой щеку. Перед ним стояли две чашки, его и гуровская. Обе были пусты, а на стенках расплылись коричневые следы от растворимого кофе.
– Ну ты даешь! – усмехнулся Гуров, глядя на грязные чашки. – Настолько лень свою помыть, что проще было моей воспользоваться?
– Лева, о каких скучных вещах вы говорите, когда я просто весь был в ожидании вас! – вскакивая с места, проговорил Крячко. – У нас раскрытие на носу, а вы имеете наглость говорить о столь пошлых вещах!
– Станислав, ты же стопроцентный хохол! – заметил Гуров. – Зачем пытаешься косить под еврея?
– Не стопроцентный, а лишь пятидесяти! – уточнил Крячко. – По отцу. А мать у меня русская.
– Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда трогают мои вещи! – сердито продолжал Гуров, однако быстро успокоился.
– Лева, я могу все вымыть! – Крячко с готовностью неуклюже подхватил обе чашки своими медвежьими пальцами и добавил: – С хлоркой!
– Сядь на место, – поморщился Гуров. – Давай лучше о делах наших скорбных покалякаем! Вижу по твоим глазам, что у тебя кое-что есть. Так?
– Так, – с довольным видом подтвердил Крячко. – Сейчас расскажу…
И он поведал Гурову о том, как вместе с Альметьевым провел ревизию в кабинете главного бухгалтера благотворительного фонда. При этом, разумеется, опустив некоторые детали, которые явно не пришлись бы по вкусу щепетильному Гурову. Тот тем не менее не преминул высказать свое неодобрение:
– Ты хотя бы понимаешь, что тебе грозило, если бы вас там засекли?
– Ясен пень! – хмыкнул Крячко.
– Ясен! – возмущенно повторил Гуров. – Да ты бы не просто себя подставил! Ты бы и меня подставил, и весь наш главк! Понимаешь?
Крячко старательно ковырял в носу, не глядя на друга. Потом примирительно произнес:
– Ладно тебе разоряться, Лева! В нашем деле главное что? Ре-зультат! А результат есть, и еще какой! Нам теперь можно просто брать этого счетовода за жабры! Кстати, данные мы все тщательно скопировали. И можно отправлять туда официальную проверку.
– Постой, думаю, что с этим спешить не стоит, – задумчиво проговорил Гуров, – иначе мы спугнем человека, который стоит за Головлевым. В том, что он действовал по его указке, я не сомневаюсь!
