Под конец Валландер ответил на вопрос, который никто не задал вслух, но который вертелся на языке у всех.
— Я не верю, что это совпадение, — сказал он. — Здесь наверняка поработал тот же убийца, что и в случае с Хольгером Эриксоном. И потому сейчас нам нужно выяснить, что у этих двоих было общего. По сути, нам придется одновременно расследовать три дела: Хольгера Эриксона, Ёсты Рунфельдта и оба вместе.
— А что если мы не найдем между ними ничего общего? — спросил Сведберг.
— Найдем, — отрезал Валландер. — Не сразу, так потом. Тщательное планирование обоих убийств исключает случайный выбор жертвы. Убийца действовал очень рационально. Оба убиты с определенной целью, по вполне определенной причине.
— Ёста Рунфельдт вряд ли был голубым, — сказал Мартинсон. — Он вдовец с двумя детьми.
— Он мог быть бисексуалом, — возразил Валландер. — Но этот вопрос может подождать. У нас есть другие, более срочные дела.
Кружок вокруг Валландера распался. Без лишних слов все взялись за работу. Валландер подошел к Нюбергу, ожидавшему, пока врач закончит осмотр.
— Ну что, опять двадцать пять? — сказал Нюберг устало.
— Да, — ответил Валландер. — Ничего не поделаешь, придется поднапрячься.
— А я как раз вчера решил взять пару недель отпуска, — вздохнул Нюберг. — Когда закончим дело Хольгера Эриксона. Хотел поехать на Канарские острова. Может, не бог весть как оригинально. Зато там тепло.
Нюберг редко позволял себе откровенничать. И потому как он сейчас, не сдержавшись, пожалел о сорвавшейся поездке, Валландер понял, что Нюберг измотан и морально и физически. Уму непостижимо, как он справляется с такой нагрузкой. Валландер решил поговорить об этом с Лизой Хольгерсон. И только он про нее вспомнил, как обнаружил, что она тоже здесь, на месте убийства. Беседует с Хансоном и Анн-Бритт Хёглунд. «Да, у нее настоящее боевое крещение, — подумал Валландер. — Два убийства подряд — сейчас в газетах такое начнется, только держись! Бьёрка бы заклевали. Посмотрим, как она справится».
Валландер знал, что Лиза Хольгерсон замужем, что муж ее работает на каком-то международном предприятии, занимающемся экспортом электронной аппаратуры. У них двое детей. Живут они в собственном доме в Хёдескуге, северном пригороде Истада. Переехали туда недавно. Дома у Лизы Валландер еще не бывал и с мужем не встречался. Но надеялся, что в трудной ситуации на него можно опереться. Потому что Лизе, конечно же, придется нелегко.
Врач поднялся с колен. Валландер знал его по предыдущим делам, но фамилию вспомнить не мог.
— Похоже, его задушили, — сказал врач.
— А не повесили?
Врач вытянул вперед руки.
— Именно задушили, двумя руками. Повреждения от веревки носят совершенно другой характер. Здесь отчетливо видны следы больших пальцев.
«Сильный человек, — подумал Валландер. — Хорошо тренирован. Не задумываясь, душит голыми руками».
— Когда это случилось? — спросил он.
— Не могу сказать точно. В течение последних суток. Вряд ли раньше. Придется подождать, что скажет судмедэксперт.
— Можно отвязать его? — спросил Валландер.
— Я закончил, — ответил врач.
— Тогда начну я, — пробурчал Нюберг.
К ним подошла Анн-Бритт Хёглунд.
— Приехала Ванья Андерсон, — сообщила она. — Ждет в машине.
— Как она восприняла известие? — спросил Валландер.
— Врагу не пожелаешь таких ночных сюрпризов. Но, похоже, она не очень удивилась. Мне кажется, она все время думала: жив он или нет.
— Я тоже об этом думал, — сказал Валландер. — Да и ты, наверное, тоже.
Анн-Бритт кивнула, но ничего не сказала.
Нюберг развязал веревки. Тело Ёсты Рунфельдта положили на носилки.
— Позовите Ванью Андерсон, — сказал Валландер. — А потом пусть едет домой.
Ванья была очень бледна. Валландер отметил, что она одета во все черное. Неужели заранее приготовила себе эти вещи? Посмотрев на лицо убитого, Ванья прерывисто вздохнула и кивнула.
— Вы подтверждаете, что это Ёста Рунфельдт? — спросил Валландер, внутренне содрогнулся от своей неуклюжей фразы.
— Он так похудел, — пробормотала Ванья.
Валландер сразу ухватился за ее слова.
— Что вы имеете в виду? Как это «похудел»?
— Щеки совсем ввалились. Три недели назад он таким не был.
Валландер знал, что смерть не красит людей, но интуиция подсказывала ему, что Ванья Андерсон имеет в виду другое.
— Вы хотите сказать, что с тех пор, как вы в последний раз видели Рунфельдта, он сильно потерял в весе?
— Да, очень, очень похудел.
Валландер чувствовал, что это важно. Однако все еще не знал, как расценивать ее слова.
— Вы можете ехать домой. Вас отвезут.
Она посмотрела на Валландера беспомощно и растерянно.
— Что мне делать с магазином? — спросила она. — С цветами?
— Завтра можете не выходить на работу, — сказал Валландер. — Начните с этого. Потом решите, что делать дальше.
Она молча кивнула. Анн-Бритт проводила Ванью до полицейского автомобиля, который ждал ее, чтобы отвезти домой. Валландер думал над ее словами. Почти три недели Ёста Рунфельдт где-то отсутствовал. Потом его, связанного и, возможно, задушенного, находят в лесу. Причем оказывается, что он, по неизвестной причине, сильно похудел. Означать это могло только одно: плен.
Валландер стоял неподвижно, следя за ходом собственных мыслей. Плен ведь тоже напоминает о войне. Солдаты берут пленных.
Его размышления прервала Лиза Хольгерсон: направляясь к Валландеру, она споткнулась о камень и чуть не упала. Валландеру захотелось подготовить ее к предстоящим волнениям.
— Замерзли? — спросила она.
— Надо было взять с собой свитер. Никак жизнь меня не научит.
Лиза кивнула в сторону носилок, на которых лежали останки Ёсты Рунфельдта. Их понесли в машину, стоявшую где-то на вырубке.
— Что вы об этом думаете?
— Преступник тот же, что убил Хольгера Эриксона. Иначе и быть не может.
— Похоже, его задушили?
— Я не люблю делать преждевременных выводов, — сказал Валландер. — Но, пожалуй, могу предположить, как все произошло. Когда его привязали к дереву, он был еще жив. Может быть, без сознания. Потом его задушили и оставили в лесу. Причем он не сопротивлялся.
— Откуда вы знаете?
— Веревки плохо завязаны. При желании он мог освободиться.
— А может, веревки потому и ослабли, что он пытался освободиться и сопротивлялся?
«Хороший вопрос, — подумал Валландер. — Вопрос настоящего полицейского».
— Может быть, и так, — ответил он. — Но мне это кажется маловероятным, учитывая слова Ваньи Андерсон о том, что он сильно похудел.
— Я не вижу связи.
— Я имею в виду, что быстрая потеря веса обычно сопровождается резким упадком сил.
Она поняла.
— Его оставили у дерева. Убийца даже не пытался замести следы. Спрятать труп. Это напоминает о случившемся с Хольгером Эриксоном.
— Почему именно здесь? — спросила Лиза. — Зачем привязывать человека к дереву? Зачем такая жестокость?
— Поняв это, мы поймем, почему его убили, — ответил Валландер.
— Какие у вас есть соображения?
— У меня много соображений, — сказал Валландер. — Но я думаю, будет лучше всего, если мы сейчас оставим Нюберга и его людей спокойно делать свое дело. А сами соберемся в Истаде и там поговорим, вместо того, чтобы выбиваться из сил, бродя по лесу. Здесь нам уже все равно смотреть не на что.
Лиза согласилась с Валландером. В два часа они уехали, оставив Нюберга с помощниками в лесу. Начинался дождь, поднялся ветер. Валландер ушел последним.
— Что делать? — спрашивал он сам себя. — Как действовать дальше? Мотива убийства нет, подозреваемых нет. Есть только дневник, принадлежащий некоему Харальду Бергрену. Один из убитых — знаток птиц, другой — страстный любитель орхидей. Убийца действовал с изощренной жестокостью. Почти демонстративно.
Валландер попытался вспомнить, что говорила Анн-Бритт Хёглунд. Что-то важное. Что-то про сугубо мужской характер. Именно после этих слов он стал представлять себе убийцу человеком с военным прошлым. Кстати, Харальд Бергрен действительно был наемником. А значит, вдвойне солдатом. Он воевал не за свою страну или свои убеждения. За убийство людей ему ежемесячно выдавали жалованье.
«Во всяком случае, у нас есть отправная точка, — думал Валландер. — Будем придерживаться ее, за неимением лучшего».
Перед уходом он подошел к Нюбергу.
— На что мне обратить внимание? — спросил Нюберг.
— Пока не знаю. На все, что напоминает о случившемся с Хольгером Эриксоном.
— По-моему, здесь все напоминает, — пробурчал Нюберг. — Разве что кольев нет.
— Утром я пришлю сюда розыскных собак, — продолжал Валландер.
