— А мне бы сказала?
— Не будь смешным, нет, конечно. Ведь меня не касаются твои дела… верно. Пусть мои останутся при мне.
Моника пьет коньяк маленькими глотками. Броняк тоже поднимает рюмку.
— Слушай, Моника, завтра, уходя, я оставлю «пушку» в номере. Она мне не нужна, я не хочу рисковать. Ты должна будешь ее где-нибудь выбросить, только не в туалете. И вообще не в гостинице.
— Выброси сегодня сам. Я боюсь даже дотрагиваться…
— Я сказал, что завтра ты ее выбросишь…
— Хорошо, Том, — покорно соглашается Моника. — Сделаю, как ты хочешь.
94
Я остановился в дверях гостиничного ресторана. Именно здесь я должен был найти Романа, о котором мне напомнил Кароль. Войдя, я огляделся и заметил мужчину с баками, доходящими до середины щек, и аккуратно подстриженными английскими усиками. Я тотчас же узнал Броняка. Слишком часто мне приходилось видеть его, сидя с удочкой на почерневшей, ободранной коряге. Поспешно я вышел в вестибюль.
Броняк сидел с молодой изящной девушкой. Она была красива, ничего не скажешь, хотя лицо ее не вызывало доверия, в нем было что-то вульгарное. На столе, рядом с рюмками, лежал гостиничный ключ.
Бывший охранник не заметил меня, однако дальше рисковать не стоило, следовало незаметно исчезнуть. Об осторожности мне напомнила мелодия, которую в этот момент играл оркестр: «Не говори: любовь тебе нужна». Она преследовала меня с того самого дня, как убили Эмиля Зомбека.
Выходя из зала, я столкнулся с официантом, который нес на подносе кофейник и две чашки. Я взглянул на поднос, чтобы убедиться, не перевернул ли я чего-нибудь, и тут официант воскликнул:
— Павел! Не узнаешь Ромека?
Теперь я его узнал. Именно его, Романа, я и искал здесь.
— Послушай, Роман, у меня сейчас нет времени на всякие разъяснения. Поговорим потом. Те столики, у окна, твои? С левой стороны?
— Мои. Я как раз несу туда кофе. Хочешь поесть? Садись, я тебе подам самый лучший обед. Что ты тут делаешь?
— Ромек, один я тут ничего не сделаю, а с твоей помощью смог бы многое. Ты знаешь этого пижона с бачками и усиками? Или кралю, которая с ним сидит?
— Кралю знаю.
— А тип, что с ней сидит?
— По-моему, я где-то уже видел его, только не могу припомнить — где. Может с той же Моникой… Она была здесь две недели назад. И не с тем ли самым клиентом? Только тот…
— Не носил баков? — спросил я, показывая Роману снимок Броняка.
— Точно! — сразу же согласился Роман. — Он самый, ты знаешь мой глаз, я никогда не ошибаюсь. Он был с ней, только без баков. Я их тогда не обслуживал, но помню, что они заказывали «Мартель» и астраханскую икру. Это было две недели назад. Если тебе интересно, могу проверить по рабочему расписанию, так как дня я точно не помню…
— Это неважно, дату я знаю. У них на столике лежит ключ от номера…
— Она здесь живет. Кажется, только сегодня въехала — на обеде их не было. И вчера на ужине — тоже. Павел, а ты не из ревности все это выспрашиваешь?
— Ромек, прошу тебя — рассмотри на ключе номер комнаты. Ведь это для тебя ничего не стоит, правда? А потом у меня будет еще одна просьба…
Я достал из кармана серый металлический кружок размером с монету в два злотых, прикрепленный к плоской резиновой присоске.
— Попробуй незаметно прилепить это под их столиком.
Ромек улыбнулся, блеснув ровными крепкими зубами.
— Во что ты играешь? — спросил он, — Микрофон?
— Нет, — ответил я, — Пластиковая бомба.
— Это для меня, — снова улыбнулся Роман. — Подкладывать бомбы — мое любимое занятие.
Он уже уходил, когда я еще раз окликнул его:
— Ромек! Можешь мне ответить… кто-нибудь…
— Я знал, что ты об этом спросишь. Да, кто-то уже интересовался этим человеком. Этот «кто-то» днем показал мне такой же снимок, как у тебя. Только на том снимке не было дорисованных карандашом усов. Павел, только благодаря тебе я смог связать эту рожу с фотографией, которую мне показывали. Сам понимаешь, я обязан доложить…
— Можешь это сделать через двадцать минут?
— Через пятнадцать.
— Спасибо.
Роман переложил микрофон в правую руку.
95
Официант направляется к Броняку и Монике. Слышит, а может, и просто по движению губ читает ее слова.
— Уже несут кофе.
Ставя поднос, он ловко задевает лежащий на столе ключ и роняет его на пол.
— О, простите, — нагнувшись, он неуловимым движением прижимает микрофон к тому месту, где прикрепляется ножка. Затем поднимает ключ и кладет на стол. — Простите, пожалуйста, — повторяет официант.
Броняк, все время сидящий лицом к Монике, бросает через плечо:
— Я просил счет.
— Прошу вас, — любезно улыбается официант и ставит перед Броняком тарелочку с лежащим на ней фирменным счетом отеля «Континенталь». Затем наливает в чашки кофе.
— Спасибо, — говорит Броняк.
Официант забирает поднос и отходит.
96
Роман вернулся скоро. Он отложил в сторону пустой поднос и подошел ко мне.
— Бомба подложена, — доложил он. — Номер комнаты триста десять.
— Третий этаж?
— Да. Не знаю, какой радиус действия у твоей радиостанции, но думаю, тебе лучше спрятаться в нашей Раздевалке.
Он проводил меня в тесную комнатку, где висели служебные костюмы на плечиках, и оставил ключ.
— Потом отдашь его мне лично. А я в зале понаблюдаю за твоим подопечным, чтобы он не сорвался.
Я заперся изнутри и достал транзисторный подслушивающий аппарат. Потом снял часы и приложил их к динамику. Часы были соединены с миниатюрным микрофоном.
Теперь нужно было принимать какое-то решение. Зная о солидарности преступников, я понимал, что Моника и Броняк будут действовать заодно. Если бы я вздумал подойти к их столику, она обязательно предупредила бы его об этом. Устраивать в ресторане стрельбу, да еще не имея права подстрелить противника? Это было бы самым худшим выходом. Может удастся использовать Монику в моем плане захвата Броняка? Она, видимо, точно знает, есть ли у него оружие.
Я включил подслушивающее устройство, несколько дней назад с трудом выпрошенное у местной милиции. Отрегулировал громкость и чистоту звука.
Сначала раздался сильный стук — видимо, Броняк задел ботинком за ножку стола. Потом послышался шелест — то ли деньги, то ли бумажные салфетки — и голос самого Броняка.
— Черт побери, я уже потратил все злотые. Осталась только мелочь…
Моника: И что ты думаешь делать? Покажи-ка счет… Сто семьдесят пять злотых.
Броняк: Если бы ты не захотела целой бутылки коньяка, то нам бы хватило. Но ведь ты обязательно должна налакаться…
Моника: Жалеешь для меня коньяка? Наш последний ужин — и без выпивки!
Броняк: Не делай из этого проблемы, выкладывай-ка лучше деньги.
Моника: Разменяй в кассе несколько долларов.
Броняк: Идиотка. Из-за дурацкой сотни злотых я должен рисковать? Особенно сегодня, за день до отъезда? Может ты еще хочешь, чтобы я пошел через весь ресторан, размахивая этими долларами? Плати.
Моника: Ты стал какой-то странный. Все боишься, что я тебя обману.
Броняк: Ничего я не боюсь. Не такие пробовали…
Моника: Тогда почему ты мне не отдал обещанные доллары? Почему тянешь до последней минуты? Я тоже могу быть гордой.
Броняк: Не будь идиоткой! Я тебе хоть сейчас могу отдать эти три сотни зеленых. Ты уже и так две недели на моем содержании… Я плачу за жратву, за гостиницу, за все. Так что доставай деньги и плати.
Моника: Но у меня нет с собой денег, Том!
Броняк: А те две тысячи, которые я дал тебе в первый вечер? Якобы на чулки? У тебя в чемодане было шесть пар чулок, и новых ты не покупала. Где же деньги?
Моника: Это очень любезно с твоей стороны — пересчитать мои чулки. Я не знала, сколько их у меня! И вообще я тебе тогда сказала про чулки только для того, чтобы проверить — есть ли у тебя деньги, не жмот ли ты. Терпеть не могу жмотов… Том, перестань! Пусти, больно!
И через минуту снова голос Моники:
— Эти две «косые» и немного собственных денег — у меня в номере. С собой ничего нет, только паспорт и косметика…
Броняк: Ну и не выкобенивайся, а иди и принеси две сотни. Но чтобы одна нога здесь, другая там.
Моника: Бери ключ и иди сам. Деньги в моей дорожной сумке, она на кровати… Том, я женщина спокойная, но люблю играть с открытыми картами. Я пойду наверх, а ты… может сбежишь с долларами! Том, перестань! Больно, я тебе говорю! Пусти или закричу!
Броняк: Чтоб тебя! Надо же было мне связаться с такой дурой. Ты о чем думаешь? Я должен идти и твоим ключом открывать номер? Ну, а если дежурная спросит — что я здесь делаю?! Я потеряю последний ночлег… Ты, кажется, говорила, что будешь выполнять все, что я прикажу. Так вот, бери ключ и иди наверх.
