Куглер театрально приложил руку к сердцу.
– Как можно? – сказал он. – Считайте, что Дарькин у вас в кармане. Просто нужно потерпеть недельку. Он обязательно вернется сюда.
Незваных гостей Куглер провожал до дверей со счастливой улыбкой. Он, кажется, никак не мог поверить, что легко отделался. В порыве великодушия он даже предложил напоить оперативников чаем. Гуров от угощения отказался и предупредил:
– Эти дни старайтесь никуда не отлучаться. В любой момент мы можем с вами связаться, чтобы выработать дальнейшую тактику. И вообще, вы должны постоянно быть у нас на глазах.
Чуть позже Гуров изложил ту же мысль Стасу Крячко, правда, уже в уточненном варианте.
– Глаз с него, стервеца, не спускать! – сказал он. – Не нравится мне этот сладкоголосый. Уж больно гладко у него все получается!
Уже к вечеру стало ясно, что Гуров беспокоился не напрасно. Едва стемнело, как Гурову позвонил один из оперативников, наблюдавших за домом, где проживал Куглер.
– Объект вышел из дома, – сообщил он. – Поймал такси. Уезжает. Прикажете следовать за ним?
Гуров, уже собиравшийся домой, приказал следовать. Уходить ему расхотелось.
– К чему бы такая активность? – поинтересовался он у Крячко. – Куда это ему понадобилось на ночь глядя?
– Может быть, в гей-клуб? – легкомысленно предположил Стас. – Мальчишка хочет забыться. У него был тяжелый день. Я бы вот тоже сейчас оттянулся по полной программе – навернул кастрюльку борща и завалился бы спать до самого рассвета.
– Убогая у тебя программа, – поморщился Гуров. – Не вижу полета фантазии. Куглер наверняка что-то поинтереснее придумал. Предлагаю отложить борщ, пока все окончательно не выяснится.
Вскоре выяснилось, что Куглер и в самом деле затеял что-то интересное – наблюдатели сообщили, что он вышел из такси на Варшавском шоссе – в том районе, где находилось кафе "Арарат". В какой-то мере это было сюрпризом. Получалось, что Куглер что-то знал о кавказцах, но в своей искренней исповеди почему-то умолчал об этом.
Покрутившись вроде бы бесцельно по ночным улицам, Куглер все-таки направился в сторону кафе "Арарат" и через некоторое время вошел туда, что подтвердил и капитан Лоськов, дежуривший в этот день возле кафе. Один из оперативников, ведший Куглера от самого дома, по распоряжению Гурова тоже заглянул в "Арарат" и несколько минут спустя доложил, что Куглер осел в кафе основательно – заказал бутылку вина и шашлыки. Гуров приказал продолжать наблюдение.
– Любопытная картина, – сказал он Крячко. – Куглер ни слова нам не сказал про "Арарат", но рванул туда, как только ему показалось, что его оставили в покое. И это несмотря на мое строгое предупреждение никуда не отлучаться. Что бы это могло значить? Только не повторяй свою байку о том, что мальчику захотелось развлечься. Странное он для этого выбрал место.
– Да, многозначительное совпадение, – задумчиво сказал Стас. – Особенно настораживает эта спешка. Я понимаю, что Куглер вполне может считать, что предпринял все меры предосторожности – вышел из дома, когда стемнело, запутал следы… И все-таки с его стороны это рискованный шаг. Однако что-то заставило его сделать это. Может быть, он нам наврал и связь с Дарькиным у них не напрямую, а через кафе? Тогда он, скорее всего, намерен предупредить своего шефа о грозящей опасности.
– Но если это так, то возникает вопрос – действительно ли Дарькин в отъезде? – спросил Гуров. – Что, если он никуда не уезжал и бриллиант где-то рядом?
– Куглер нам и поможет ответить на этот вопрос, – сказал Крячко. – Правильно мы его оставили на свободе. Этот лопух выведет нас на Дарькина. Главное сейчас – себя не выдать. Сам он вряд ли заметит слежку, а вот если Дарькин что-то пронюхает…
– Нужно самим включаться, – решительно заявил Гуров. – Упустим момент – тогда все пропало. Как только Куглер покинет кафе, мы с тобой выезжаем!
Электронщик ушел из "Арарата" через полчаса и через заднюю дверь. Провожал его сам хозяин. По словам оперативников, Куглер выглядел расстроенным и мрачным. Нигде не задерживаясь, сразу поймал такси и вернулся домой. Шел одиннадцатый час ночи.
Гуров и Крячко остановили машину неподалеку от его дома. Окна в квартире Куглера не гасли.
– Хотел бы я знать, что у этого сукина сына в башке! – проворчал Крячко, с ненавистью глядя на эти окна. – Как подумаю, что он только что жрал шашлыки и пил вино, так мне сразу хочется надеть на него наручники и допросить с пристрастием.
– Не в шашлыках дело, – с досадой сказал Гуров. – Не из-за шашлыков мотался он на другой конец города. А из-за чего? О чем он договаривался с Аракеляном? Почему ушел мрачный? Не договорился? – Бесполезно гадать, Лева! – махнул рукой Крячко. – На нашу долю, как обычно, выпадает одно – ждать да догонять. Будем, значит, ждать. Только я говорю, что на голодный желудок это занятие еще гаже, чем обычно. Хорошо еще, если мы тут не зря просидим…
Оказалось, что зря. Гуров и Крячко дежурили у дома Куглера до рассвета, но ничего необычного не произошло, если не считать, что окна в квартире Куглера горели всю ночь. Однако никаких подозрительных личностей в округе не появлялось, и сам Куглер больше никуда не выходил. Учитывая, что квартира располагалась на шестом этаже, возможность контактов с ее обитателем была ограничена, и Гуров не опасался, что кто-то проникнет к их подопечному с крыши, тем более что весь дом был перед ними как на ладони. К утру вообще стало ясно, что никаких визитов не будет, хотя электричество в квартире Куглера продолжало гореть.
– Вызывай смену, Лева! – сказал наконец Крячко. – А я, пожалуй, схожу проверю, не повесился ли наш малахольный. Не нравится мне этот свет на шестом этаже. Человек, который не спит всю ночь, способен на любые поступки. Не бойся, он ничего не заподозрит. Во-первых, мы же его предупредили, что будем часто навещать, а во-вторых, я под простачка сработаю. Бдительный милиционер, рьяно несущий службу, – людей это всегда располагает.
Гуров не возражал. Крячко протер лицо носовым платком, закурил сигарету и пошел вразвалочку к девятиэтажке. Никакого определенного плана у него не было, но он предполагал, что нервная система Куглера находится на пределе и новый визит оперативника заставит его раскрыться.
Звонить в дверь пришлось долго, и Крячко даже испугался, не случилось ли в самом деле с Куглером чего-нибудь нехорошего. Однако через некоторое время в квартире послышался шум, кашель, и дверь открылась.
Похоже, компьютерщик заснул только под утро. Волосы его были всклокочены, опухшие глаза красны и смотрели слегка оторопело. Он Крячко узнал не сразу.
– С добрым утром, Анатолий Борисович! – добродушно сказал Крячко. – Что это у вас везде свет горит? Вроде рассвело уже. Электричество экономить надо – небось, платите по всем счетам?
Куглер непонимающе смотрел на него и постепенно приходил в себя.
– А-а, это… – сказал он наконец. – Я, знаете, никак не мог заснуть. Бессонница. Сейчас только задремал, а тут вы. Что-нибудь случилось?
– Да я, собственно, у вас собирался узнать, не случилось ли чего, – ответил Крячко. – Мы же обещали, что будем за вами присматривать… А что это вы бессонницей страдаете? Молодой человек – сон должен быть крепкий и счастливый. Когда же спать, если не в молодости?
– Заснешь тут! – криво улыбнулся Куглер. – Все мысли в голову лезут, мысли… Думаете, мне сейчас легко?
– А чего вам расстраиваться? – удивился Крячко. – Вот сдадите нам Дарькина, суд учтет вашу добровольную помощь следствию, получите условный срок и будете наслаждаться жизнью!
– Кстати, про Дарькина, – понизил голос Куглер. – Вы не боитесь, что если будете постоянно здесь рисоваться, то все испортите?
– Не понимаю, – простодушно сказал Крячко.
– Дарькин дьявольски осторожен, – объяснил Куглер. – По сто раз все проверяет. Если он вас здесь заметит, только вы его и видели!
– Как же он меня заметит, – снисходительно возразил Крячко. – Если он в Белоруссию укатил? Сами сказали, что он не раньше чем через неделю приедет. Я не дурак – это я пока не маскируюсь…
Куглер посмотрел на него с сожалением.
– Вы меня извините, – с досадой сказал он. – Это я думаю, что Дарькин приедет через неделю. А если он уже приехал? Об этом вы не подумали?
– Не подумал, – испуганно признался Крячко. – А это возможно?
– Все возможно, – рассеянно ответил Куглер. – Так что вы бы шли лучше… Ну, в смысле, к себе. Как только появятся новости, я вам незамедлительно сообщу.
– Точно сообщите? – недоверчиво спросил Крячко. – Вдруг у вас опять какие-нибудь соображения возникнут? Вдруг вы от нас что-то скрываете? Не может такого быть?
Куглер постарался изобразить на заспанном лице благородное негодование.
– Мне ваша подозрительность непонятна! – заявил он. – Я полностью осознал свои ошибки и совершенно искренне помогаю нашей милиции. Я полностью раскрыл свою душу. Что же мне еще скрывать?
