Но боюсь, что документы все же направлялись, ведь Абрамсон не врал; во всяком случае, по показаниям свидетелей, Чума еще в прошлом году представлялся подполковником. Один из свидетелей сказал: «Я даже не поверил, когда услышал, что Алексей Алексеевич – подполковник; а внешность у него, как у гопника». Просто когда гром грянул, ушлые начальники быстренько отозвали представление, а то некрасиво получится – человек в тюрьме, а его к досрочному званию представляют.
И еще раз я подивилась силе связей и денег. Характерный разговор произошел в прокуратуре города, когда я докладывала заместителю прокурора города Бузыкину наши планы в смысле ареста Чумы. Начальница отдела по надзору за нами поддержала меня в намерении привлечь Чуму к ответственности, упомянув, что она хорошо знает дело о покушении на Абрамсона и не сомневается в грязной роли Чумы в этом деле. А когда рель зашла о высоких покровителях Чумы и их влиянии в Генеральной прокуратуре и Министерстве внутренних дел, заместитель прокурора города, государственный советник юстиции III класса, широко раскрыв глаза, спросил: «Ну а все же, почему Абрам-сон так влиятелен? В чем причина, чем вы объясните, что он так себя ведет и столько может?» Мы с начальницей отдела в один голос воскликнули: «Деньги, Андрей Палыч!» И заместитель прокурора города задумчиво спросил: «Неужели деньги так много значат в наше время?» Как говорится, ноу комментс...
В восемь вечера Чума отправился в камеру, а в десять утра следующего дня у меня потребовали доклада по делу Чумы, причем заместитель прокурора города сказал, что ему позвонил заместитель Генерального прокурора, а тому – замминистра внутренних дел. Вот это да, вот это скорость! Это мы, следователи, стоим под дверьми у начальников со своими неважными бумажками – арестами маньяков, делами об убийствах, а мафия просто берет телефонную трубку, сидя в кресле, и говорит: «Слушай, Петя (Вася, Леша), тут хорошего человека обидели; ты уж сделай так, чтобы ручки-то им пообрывали...» Интересно, сколько работников милиции арестовывают каждый день по всей России? Если замгенпрокурора с замминистра будут перезваниваться по поводу каждого из них, им суток не хватит.
Я доложила обстановку, и по репликам зама прокурора поняла, что все, что он знал к тому моменту по доказательствам, он уже добросовестно выложил тем, кто был у него до меня и просил за Чуму. «Вы же понимаете, Елена Валентиновна, мы не можем в этом вопросе ошибиться. Здесь речь идет о сотруднике главка, и мы должны сто раз отмерить и только потом отрезать». Когда он в десятый раз повторил, что в случае с Чумариным мы не можем ошибиться, меня взорвало – а если бы это был дядя Вася дворник?! В случае с дядей Васей мы можем ошибиться?! Да с такими доказательствами дядя Вася уже бы лоб зеленкой мазал. Мы и так больше полугода отмеряем, хотя если бы на месте Чумы был дворник, он бы сидел с первого дня. Я сразу вспомнила, как советовалась с Андреем Павловичем по делу очередного маньяка: два убийства я тому вменила, но в пригороде было еще одно, которое по почерку бесспорно совершил он, а доказательств у меня не было. Я тогда сказала заму прокурора города, что уверена – это дело рук моего подследственного, а как доказать, не знаю, и зампрокурора посоветовал: «А вы все равно вменяйте». – «Каким образом? Ведь ничего же нету». – «А на сходстве способов». Вот так.
Елена Валентиновна, – продолжал зампрокурора, – начальник двадцать второго отдела и замначальника Управления уголовного розыска утверждают, что это убийство было совершено проститутками, о чем Чумарин сразу сообщил следствию. А вдруг это действительно так?
Если вас интересует мое мнение, то не будучи убеждена, что убийца Чумарин, я не арестовала бы его. А что касается проституток, то я не удивлюсь, если такая провокация будет устроена. Принесут явку с повинной от какой-нибудь проститутки о том, что Петя и Вася, с которыми она познакомилась за пять минут до того, на ее глазах убили Тараканова, у которого они были в гостях, и больше она их никогда не видела, а сама долго не сообщала в милицию, так как боялась. Я не удивлюсь даже, если такая явка с повинной уже лежит в двадцать втором отделе.
А почему тогда они ее сразу не предъявят?
Не время, Андрей Павлович. Сейчас они ждут развития событий: а вдруг Чуму удастся освободить и так? А вот если не удастся, тогда они пойдут обжаловать арест Чумы в суд, и когда материалы уже будут лежать в суде, будет очень эффектно за день до рассмотрения жалобы вытащить этот козырь из рукава – мол, невинный опер сидит, а подозреваемые в убийстве на свободе. При этом проститутке даже ничего не грозит, и за недоносительство ее не привлечешь, поскольку сама пришла в милицию.
Вернувшись в район, я узнала, что приезжали сотрудники двадцать второго отдела и забрали из уголовного розыска оперативно-поисковое дело по убийству Тараканова. «Началось», – подумала я. В оперативно-поисковом деле лежат копии документов из уголовного дела, и в том числе протокол осмотра места происшествия, который обязательно нужно прочитать, чтобы написать явку с повинной об убийстве, которого не совершал. Я попросила руоповцев найти видеозапись осмотра места происшествия, а сама поехала в морг и изъяла оттуда копии акта вскрытия Тараканова и заключений биологов и гистологов, которые эксперты хранят у себя. Дело в том, что когда эксперт осматривает труп на месте обнаружения, он не в силах высказаться о ранах, времени и причине смерти так подробно, как это делается при вскрытии. Бывает, что при вскрытии обнаруживаются повреждения, не зафиксированные при наружном осмотре. А для того, чтобы рассказать, как ты убивал, надо знать, куда и сколько ударов было нанесено, – естественно, если ты в действительности этого не делал.
Этот раунд мы выиграли: разведка донесла, что двадцать второй отдел приехал в морг через час после меня, и они очень ругались, что я успела раньше. А вот видеозапись осмотра места происшествия пропала, причем эксперты сказали, что не видели ее уже очень давно, практически с февраля.
Теперь надо было исследовать табельный пистолет Чумы. Невооруженным глазом на пластмассовой «щечке» рукояти был виден скол – значит, рукояткой били по чему-то твердому. Мы отнесли пистолет в любимую окружную лабораторию Анатолию Игоревичу и Викентию Викентьевичу и спросили – а можно установить, вставлялся ли в этот пистолет магазин, обнаруженный на месте происшествия? То, что на магазине был нацарапан номер, не соответствующий номеру пистолета Чумы, меня, например, не смущало – любой опер скажет, что можно потерять магазин и пользоваться другим. А то, что Чума терял магазин, подтверждал рапорт, найденный в его сейфе.
Эксперты почесали затылки и сказали: «Мы, конечно, можем попробовать, но учтите, что методик таких экспертиз нет. А очень надо?» – «Конечно, очень, – заныли мы, – да еще и в сжатые сроки, потому что через десять дней предъявлять обвинение... Или выпускать Чуму...»
Они сжалились и сказали: «Ладно, тащите свой магазин и заодно еще три магазина и два пистолета, желательно, со склада. Таких, которыми еще никто не пользовался, будем создавать методику». Катя Мятина поехала за магазином, который так с момента изъятия и лежал в пакете с печатями в прокуратуре. Правдами и неправдами мы добыли со склада ХОЗУ девственные пистолеты и магазины, и через два дня мне позвонил эксперт и сообщил, что я могу приехать лично посмотреть на результаты. В лаборатории мне торжественно показали хорошо различимую в микроскоп заусеницу на магазине, которая четко отпечаталась на смазке внутренней поверхности пистолета Чумы.
– Вам повезло, Елена Валентиновна, как раз на том магазине, который изъят с места происшествия, заводской брак: при отливке получилась маленькая раковинка, которая при многократном введении магазина в паз вдавливала смазку. И еще – наш шеф лично курирует эту экспертизу. Он посмотрел пистолет вашего клиента еще и с биологической точки зрения, и на волокнах пластмассовой накладки, ну, там, где скол пластмассы на рукоятке, обнаружил клетки подкожно-жировой клетчатки. Какая группа крови у вашего потерпевшего? Да-да, происхождение клетчатки от него не исключается.
Вечером мы собрались всей бригадой поделиться тем, что наработали. Мы договорились, что Дима Пескарев будет заниматься недвижимостью, а Катин кусок – убийство. По вопросу недвижимости было о чем поговорить: из компьютера «Русской старины», изъятого при обыске, вытащили много интересного, например, обменные схемы явно мошеннического толка (Хлыновский ахнул: да тут же половина двадцать второго отдела в схемах, вот квартира замначальника отдела, вот – двух оперов, а вот и сам начальник в цепочке поучаствовал), ведомости выплат вознаграждения агентам, в которых на каждой странице было написано: «Чумарин – 200 дол., Чумарин – 300 дол., Чумарин – 500 дол...» Компьютерщики показали еще извлеченный ими из недр оперативной памяти машины сканированный бланк свидетельства о смерти: в машину вводится подлинное свидетельство о смерти, с него стираются данные умершего лица и время смерти, бланк печатается на бумаге вместе с печатью и номером, которые со свидетельства, естественно, не стерты; потом в него вписываются нужные данные – любого человека, с этого документа делается ксерокопия, которая заверяется «карманным» нотариусом, и готово: с этой копией можно идти хоть в бюро регистрации сделок с недвижимостью, хоть в паспортный стол выписывать человека...
