– Во-во, все так и было, – обрадовался задержанный. – Хорошо хоть ты, командир, это понимаешь, – и не успел он договорить, как Станислав схватил со стола свою толстенную папку и ударил ею прямо по израненному темечку бандита. Тот взвыл. – Это произвол! Вы права не имеете! Я жаловаться буду, – заорал он, извиваясь всем телом.
– Лев Иванович, – полуобернулся Крячко к Гурову. – Вы защищались, когда этот человек напал на вас?
Гуров кивнул.
– Значит, вот этот след остался у него на лице после того, как вы ударили его в порядке самообороны? – И Станислав со всего маху влепил задержанному оплеуху. Тот снова взвыл, а Крячко склонился над ним. – Я понимаю, что ты не собирался ломать руку господину полковнику, ты просто хотел размозжить ему голову. Обычно это не возбраняется, но сегодня тебе не повезло. Сегодня у нас день защиты милиционера, и любое посягательство на жизнь и здоровье сотрудника милиции жестоко наказывается, – и Станислав отвесил оплеуху по другой щеке задержанного. Тот заскрипел зубами и с ненавистью посмотрел на сыщика.
– Ты еще окрысься на меня, – посоветовал ему Крячко. – Надоест мне на твою рожу смотреть, я тебе еще пару сине-фиолетовых украшений на морде поставлю. Для того, чтобы она привлекательнее немного стала.
– Ладно, Стас, хватит, – остановил друга Гуров и посмотрел на задержанного. – Я думаю, молодой человек, нам нужно откровенно поговорить. Бить мы вас больше не будем…
– Ой, только оставьте эти штучки с игрой в доброго и злого следователя, – скривился «бесцветный». – Ничего у вас не выйдет!
– …бить мы вас больше не будем, – не обратив внимания на его слова, продолжил сыщик, – но поверьте, способов заставить вас говорить у нас вполне достаточно. Ночь длинная.
И все же «бесцветный» оказался парнем не робкого десятка, вызвав своей стойкостью невольное уважение у Гурова. Похоже, он был не понаслышке знаком с процедурами допроса и заставил сыщиков попотеть. Сначала парень отказался назвать свои анкетные данные, затем, когда его личность при помощи отпечатков пальцев удалось установить, упорно держался за версию, что ему просто не хватало денег на водку, потому и он напал на Гурова. Наличие сообщников нагло отрицал, а когда понял, что милиционерам так и не удалось задержать никого, кроме него, и вовсе начал откровенно изгаляться над сыщиками. Чем довел Станислава до такого состояния, что тот, утратив выдержку, едва не избил задержанного до полусмерти. Вмешался Гуров и, отправив Крячко отдохнуть, сел напротив ухмыляющегося бандита и вчитался в его досье, принесенное капитаном Веселовым из архива.
История Гурылева Андрея Геннадьевича (а именно так звали задержанного) была до ужаса банальна. Парень с детских лет начал заниматься модным тогда кикбоксингом, мечтая стать мировой знаменитостью. После пары значительных побед зазнался, попал в плохую компанию, стал пить, дебоширить, участвовать в массовых драках и из спорта был выгнан. Новые «друзья» помогли «наладить» жизнь, пристроив в одну из преступных группировок Москвы. Пару раз Гурылев привлекался к ответственности за мелкие правонарушения, но отделывался условными сроками. В данный момент был чист, как агнец божий, но в этом сыщик сильно сомневался, предполагая, что за парнем числятся грешки, неизвестные пока милиции.
– Ну и что мы с вами, господин Гурылев, делать будем? – спросил Гуров, поднимая глаза от бумаг. – Могу гарантировать, что за покушение на убийство офицера милиции пять лет в местах не столь отдаленных вам будет обеспечено.
– Это я уже слышал, – криво усмехнулся «бесцветный». – А я и не отказываюсь. Вот только групповуху вы на меня не повесите. Доказать ничего не сможете.
– Я бы на вашем месте не был столь уверен, – улыбнулся сыщик. – Думаете, зная ваши данные, будет очень трудно вычислить ваших дружков?
– Никого со мной не было! – отрезал парень, но сыщик почувствовал, что он чего-то испугался. Видимо, был среди его приятелей кто-то, кто не отличался такой твердостью характера, как сам Гурылев.
– Мы это проверим, – пообещал Гуров и открыл дверь. – Саша, – обратился он к Веселову, составлявшему в коридоре компанию Станиславу. – Проверь, пожалуйста, связи Гурылева. Найди его друзей, сослуживцев, бывших подельников и тех из них, у кого не окажется хорошего алиби или, наоборот, алиби будет уж слишком хорошим, тащи сюда. Возьми наряд с автоматами и будь поосторожнее. Кое-кто из них может быть вооружен.
– Все равно у вас ничего не получится, – выкрикнул Гурылев.
Сыщик лишь улыбнулся.
– Ну вот мы и посмотрим, кто из нас был прав, – пожал он плечами.
Однако, отдав приказ Веселову, Гуров не тешил себя надеждами на немедленное его выполнение. Это Гурылеву он мог пообещать все, что угодно, но сам-то знал, что найти в окружении «бесцветного» нужного человека будет непросто. И совсем маловероятно, что это удастся сделать в течение ближайших нескольких часов. Однако дожать парня следовало именно сейчас, а это почти наверняка означало, что допрос придется вести всю ночь, а не пару часов, как Гуров обещал Марии. Вспомнив о жене, сыщик почувствовал, как сердце захлестнула волна нежной грусти. Почему-то это придало ему новых сил, и, забыв о боли в сломанной ключице, сыщик с удвоенной энергией приступил к допросу. А через полчаса он вышел в коридор, где Крячко ждал его распоряжений, листая какой-то журнал.
– Еще десять тысяч ведер, и золотой ключик у нас в кармане, – усмехнулся сыщик, присаживаясь рядом с другом.
– Никак колоться начал? – недоверчиво покосился на сыщика Станислав.
– Нет, но, похоже, парень боится, что мы найдем какого-то конкретного человека из его окружения, – ответил Гуров. – Наверное, нам с тобой придется всю ночь его мурыжить. Сделаем так – ты допрашиваешь, я отдыхаю. И наоборот.
– Так это же незаконно, ваше высокоблагородие, – осклабился Крячко.
– Плевать я на все хотел, – хмыкнул полковник. – Если мы его до утра не расколем, на всей операции можно будет ставить крест. Поймаем только мелкую рыбешку, все матерые щуки уйдут.
– Никуда они не денутся, – уверенно заявил Крячко и встал со стула. – Благословите, отче, на благое дело иду, ради отчизны жизнью и потенцией рискую.
– Да пошел ты, паяц, – беззлобно выругался сыщик и, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза: боль в плече все же дала о себе знать!
Беспрерывный допрос Гурылева продолжался почти четыре часа. Гуров и Крячко с завидной настырностью задавали задержанному одни и те же вопросы, пытались ловить на противоречиях, давили на оговорки и использовали все прочие уловки, что были в их богатом арсенале. К тому же трижды за эти четыре часа сыщики устраивали Гурылеву очные ставки с людьми, которых привозил Веселов.
Многого они не дали, но с каждым новым человеком заставляли «бесцветного» нервничать все сильней и сильней. Ну, и если у Гурова еще была возможность пить обезболивающие таблетки, то Гурылев этой возможности был лишен. А когда к непрекращающимся головным болям добавилось страшное желание закрыть глаза и уснуть, «бесцветный» сдался под интенсивными допросами сыщиков и рассказал все, что знает.
Как и предполагал Гуров, никто из «оборотней в погонах» непосредственно с исполнителями покушения не общался. Приказы им отдавал некий Гвоздь (в миру – Гвоздев Иван Матвеевич). Гуров слышал о нем как о довольно влиятельном человеке преступного мира Москвы (по слухам, полностью завязавшем с преступной деятельностью) и поначалу удивился тому, что сам Гвоздь связался с простыми исполнителями, но, задумавшись, понял, что «оборотни» просто хотели свести к минимуму возможность утечки информации, пусть даже с риском, что операция может провалиться и милиционерам станет известно имя заказчика покушения.
Гурылев сдал также и прочих участников нападения на Гурова. К ним домой тут же отправились наряды милиции, но большого значения эта информация уже не имела. Нужно было брать Гвоздя, если еще не поздно это сделать. Как вытащить информацию из такого матерого преступника, Гуров пока не представлял, но, кроме ареста Гвоздева, выхода никакого не было, и вместе с Крячко и группой ОМОНа сыщик выехал к нему домой, отправив Гурылева в «трюм», на отдых.
Вламываться в квартиру Гвоздя без ордера оперативники не решились. Конечно, для получения оного документа могло потребоваться довольно много времени, но рисковать в сложившейся ситуации сыщики не хотели. Одно то, что адвокат на суде упомянет о незаконности вторжения, может сделать недействительными все улики и признания арестованного, которые сыщикам еще предстоит попытаться получить.
Вот и пришлось вытаскивать из дома Соболева с требованием любыми путями добыть ордер на арест и обыск и лишь затем мчаться домой к бывшему криминальному авторитету, взявшемуся за старое. Соболев настоял на том, чтобы его взяли с собой, и сыщики были вынуждены уступить его просьбе, по дороге сжато рассказав обо всем, что случилось за последние несколько часов.
