— Рад знакомству! Он протянул Диме руку.
— Я тоже, — сказал оперативник, пожимая ее. Вертайло перевел взгляд на Столешникова и коротко спросил:
— Сколько?
— Как договаривались, — ответил тот. — Четыре коротких, два длинных. Я не ошибаюсь? — уточнил у Димы Столешников.
Тот мотнул головой:
— Не ошибаетесь. Все верно.
Вертайло подергал пальцами нос и сказал, на этот раз обращаясь к Диме:
— Насчет цены в курсе, да? Сто четыре.
Дима поднял перед собой полиэтиленовый пакет, в котором угадывались брикетики денег, и весело сказал:
— Вся сумма при себе, как и договаривались. Пойдем смотреть?
Столешников стоял рядом с Димой, нервно переминаясь с ноги на ногу. Вертайло внимательно на него посмотрел. Сдвинул брови и тихо спросил:
— Что-то не так?
— Ты о чем? — глухо отозвался Столешников.
— Выглядишь плохо.
— А, это. — Столешников махнул рукой, затем поднес руку к лицу и осторожно потрогал пальцами щеку. — Зуб болит. С утра. К стоматологу сходить не успел.
— Зуб? — повернулся к нему Дима. — А вы водкой пополощите. Мне обычно помогает. А потом — анальгинчику. До стоматолога дотянуть хватит.
Столешников мрачно на него посмотрел и так же мрачно проговорил:
— Разберусь. — Затем перевел взгляд на Вертайло. — Так мы идем? Чего резину-то тянуть?
— Ишь, какой скорый, — усмехнулся Вертайло. — Не терпится водкой полечиться? Ладно, идем. Только вдвоем, а ты здесь подожди.
— Я пакетик оставлю? — с усмешкой поинтересовался Дима, обращаясь к Столешникову и протягивая ему пакет с деньгами. — Посторожи, служивый.
Столешников взял пакет и поставил его на бетонный пол у своих ног. Дима повернулся, чтобы идти за Вертайло, но тут его окликнул охранник.
— Вот это лучше снять, — сказал он, показывая на наушник «фри-хенда», укрепленный на ухе у Димы.
— Да без проблем.
Дима снял наушник, вынул из кармана мобильник и отдал все охраннику.
— Только побережнее с этим, — сказал он. — Больших бабок стоит.
— Не бойтесь, не сломаю.
Охранник передал «фри-хенд» Столешникову, а сам быстро и умело обыскал Диму.
— Порядок? — весело поинтересовался тот.
— Порядок, — ответил охранник, обращаясь не столько к Диме, сколько к Вертайло.
Вертайло, оперативник Дима и охранник зашли в подсобное помещение и закрыли за собой дверь.
Столешников посмотрел растерянным взглядом на дверь, потом на пакет, стоящий у его ног. Вытер ладонью пот со лба и тихо пробормотал:
— Что ж я делаю?.. Я же вколачиваю гвозди в собственный гроб.
Он обернулся и посмотрел на тяжелую дверь склада.
Бежать?.. Да, надо валить отсюда. Валить подальше!
Столешников сделал движение по направлению к двери, но тут же в растерянности остановился. Нет, бежать было нельзя. Потому что некуда. А так — может быть, еще и пронесет. Помощь следствию и все такое. Может, дадут условно?
Столешников горько усмехнулся и покачал головой: «Кого ты обманываешь, парень?»
Скрипнула дверь. Из подсобки вышли Дима и Вертайло. Вслед за ними из подсобки буквально вывалился охранник с тяжелой коробкой в руках. Вертайло и Дима остановились возле стола, охранник подошел к ним и поставил коробку на бетонный пол.
— Здесь все, — сказал Вертайло, обращаясь к Диме. — Можете проверить еще раз. Сами.
Дима присел возле коробки, открыл ее и принялся ворошить промасленные свертки. Вскрыл один и вытащил пистолет, взвесил его на ладони, удовлетворенно улыбнулся и убрал обратно. Затем развернул второй сверток, побольше. Вынул из него казенную часть винтовки, тщательно ее осмотрел и не удержался:
— Хороша.
— Еще бы, — усмехнулся Вертайло. — Фирма веников не вяжет. Последняя разработка.
— Да, вещь, — снова похвалил Дима и убрал винтовку в коробку.
— Ну? — спросил его Вертайло. — Все в порядке?
— Да. — Дима поднялся на ноги. — Стволы я посмотрел, теперь можете пересчитать деньги. — Он повернулся к Столешникову и весело ему подмигнул.
Столешников, все еще бледный и потный, поднял пакет с деньгами с пола и протянул его охраннику. Тот взял пакет и принялся выкладывать пачки с деньгами на стол. Выложив все, стал сдирать с них резинки и частями опускать в счетную машину, стоявшую тут же, на столе.
— Ну что, господа компаньоны, — обратился Дима к Вертайло. — Неплохо бы обмыть нашу сделку, а?
— Сейчас обмоем, — тихо ответил Вертайло, не сводя жадного взгляда с денег.
Наконец охранник закончил с подсчетом, повернулся к Вертайло и глухо проговорил:
— Двух сотен не хватает.
— Серьезно? — воскликнул Дима. — Черт! У меня барсетка в машине. — Он повернулся к Столешникову: — Слышь, Валер, будь другом, дай две сотни, а я тебе потом отдам.
— Сейчас посмотрю, — ответил Столешников. Лоб его покрылся испариной. — Если найду…
Он поднял руку и откинул полу пиджака. Из-за пояса у него торчала рукоять пистолета. Молниеносным движением Дима выхватил пистолет из-за пояса Столешникова и направил его на Вертайло.
— Что за…
— Грабли кверху! — рявкнул Дима. — Милиция!
— Да ты… — забасил было охранник, двинувшись на Диму.
Послышался грохот сносимой двери, и в следующую секунду склад заполнили собровцы в масках, с автоматами наперевес. Вертайло открыл от изумления рот и в тот же миг полетел на пол, сбитый с ног одним из собровцев.
Видок у Вертайло был невзрачный. Волосы всклокочены, лицо помято, под глазом бывшего прапора темнел синяк, на разбитой губе запеклась кровь. Он сидел, понурив голову и уставившись бессмысленным взглядом на свои руки, на запястьях которых чернели наручники.
Напротив него, за широким столом, вперив взгляд в физиономию Вертайло, сидел Меркулов. Рядом с ним — офицер военной прокуратуры, крепкий мужчина с квадратным подбородком. Чуть поодаль, на стуле у окна, закинув ногу на ногу, обосновался Плетнев.
— Ну? — строго спросил Меркулов. — Что вы на это скажете, Вертайло?
Вертайло дернул подбородком и истерично произнес:
— Повесить на меня заказуху вам не удастся. Я не стрелял в генерала. У вас нет никаких доказательств.
— Сами, возможно, не стреляли, но…
— Я не имею никакого отношения к смерти… к ранению Свентицкого, ясно вам? Да, он посадил меня. И я терпеть его не могу. Но я не Монте-Кристо, чтобы мстить. Я мирный обыватель. Вы сами приезжали ко мне и все видели. Я живу тихой, незаметной жизнь. Никому не мешаю, никого не обижаю. Я честный человек, ясно вам?
— Да уж, — усмехнулся Меркулов. — Честный торговец оружием.
Вертайло скрежетнул зубами.
— Да, — визгливой скороговоркой сказал он, — я продал шесть стволов и получу за это шесть лет. Но покушение на генерала Свентицкого, тем более двойное, вам на меня не повесить!
Меркулов и офицер военной прокуратуры переглянулись.
— В Свентицкого стреляли из пистолета, аналогичного тому, который вы сегодня «продали», — сухо сказал Меркулов.
— Да ну? — нервно усмехнулся Вертайло. — А вы нашли, из какого именно?
Меркулов мрачно засмеялся. Затем взял со стола бумаги, просмотрел их и швырнул обратно на стол. Поднял тяжелый взгляд на Вертайло и сказал:
— Генерал дал нам некоторые интересные материалы из вашей биографии.
— Это они? — кивнул подбородком на бумаги Вертайло. Облизнул губы и осклабился. — Что, очухался уже?
— На ваше счастье, да. Вы отсидели три года из пяти за продажу обмундирования в тысяча девятьсот девяносто девятом году.
— Спасибо, что напомнили.
— Вы тогда явились с повинной. Это и определило столь малый срок. Однако Свентицкий до конца не верил в такой совестливый поступок с вашей стороны. И продолжал изучать материалы по фактам хищения оружия в вашей части. Главный на тот момент обвиняемый застрелился. Однако косвенные свидетельства падали на вас.
Вертайло смотрел на Меркулова пылающими глазами. Если бы взглядом можно было убить, Меркулов давно был бы мертв.
— А несколько месяцев назад, — продолжил Меркулов спокойным голосом, — к генералу пришел его сослуживец, переведенный в Тулу, и рассказал про крупное хищение спецсредств со склада на военном заводе. И что главный подозреваемый скрылся. Этого человека задержали вместе с вами.
Щеки Вертайло обвисли, на лбу прорезались мелкие морщины. Он отвел взгляд и мрачно уставился в пол.
— Генерал имел с вами беседу по телефону, — снова заговорил Меркулов, — после которой вы поняли, что от нового срока не отвертеться, и решились на убийство.
Вертайло снова облизнул губы. Нервно дернул плечом и так же нервно проговорил:
— Меня не было в Москве в день покушения, я сто раз это говорил.
